Дамир решил шантажировать меня моей девочкой, уверяя меня, что Лиза уже у него. Только он не знает, что мне известно её местоположение, и я сделаю всё, чтобы до него она не доехала. Съезжаю с автострады на второстепенную дорогу, она менее загружена транспортом, и я увеличиваю скорость, вжимая педаль газа в пол. Проезжая ещё километров сто пятьдесят, я, наконец, на дороге один. Ещё десяток километров отматывается на спидометре, и я вижу вдалеке машину, мчащуюся навстречу. По точке на экране телефона, я понимаю, что это они. Набираю на телефоне номер Геннадия.

— Ты где? — интересуюсь я у друга.

— У них на хвосте.

— Сможешь прижаться ближе?

— Легко. Что ты задумал?

— Я выезжаю на встречку.

Отключаю звонок и, не сбрасывая скорости, перестраиваюсь на встречную полосу. Машина Геннадия поджимает преследуемый автомобиль сбоку, не давая ему так же перестроиться на встречную полосу, чтобы избежать нашего столкновения. Мы летим лоб в лоб. И у водителя встречной машины только один выход, съехать с дороги в кювет. Потому что я не сверну, не пропущу их дальше.

Десять, девять, восемь, по спине бежит пот, нервно сжимаю руль.

Семь, шесть, они ближе, и я убираю ногу с педали газа.

Пять, четыре, водитель должен свернуть, уверен ему хочется жить. Он обязан свернуть.

— Сбрасывай же скорость, идиот! — нервно кричу я.

Три, два, и водитель второй тачки резко крутит руль вправо, мчась в лесополосу до ближайшей березы, благо скорость ему удалось немного снизить.

Мы с Геной пролетаем оба по встречным полосам, тормозим со свистом на ручнике, машины разворачивает друг к другу, но столкновения удается избежать. Оба выпрыгиваем из своих машин и мчимся в лес.

— Семен, отпусти девушку! — кричу я, когда вижу, что этот ублюдок вытаскивает из машины мою женщину. Визуально осматриваю её, на ней ни царапины, значит была пристёгнута ремнем безопасности. — Лиза, с тобой всё хорошо? — всё же спрашиваю я, она утвердительно кивает мне в ответ. Семён закрывается ею, как щитом, хотя ни у кого из нас нет оружия в руках. — Сём, бежать некуда. Просто отпусти её и иди на все четыре стороны. Я не трону.

— Разбежался, — достает из — за спины пистолет и направляет на меня. — Не подходи. Сейчас сюда приедут мои ребята, и ты дашь нам уехать.

— Я не могу этого сделать, — говорю я, направляясь прямо на него. Геннадий тоже начинает движение, но я останавливаю его взглядом. Гена поднимает руки вверх, показывая, что он безоружен и Семену не нужно нервничать по этому поводу.

— Я сказал не подходи, — кричит он. — Я выстрелю.

— Стреляй, — рука дрожит, парень возможно впервые в руках держит оружие, и уж точно ни разу не стрелял. А убить человека не так просто. Вот я смогу, потому что мои мотивы весомее его. Между нами шага три. Я не отвожу своего взгляда, нагло смотрю в его испуганные глаза. Он ждет, что я испугаюсь пушки в его руках, и выполню его требования. А я иду, не останавливаясь.

— Брось пистолет, Сёма, — спокойно говорю я в последний раз.

— Нет. Он уничтожит меня, если я не привезу её.

— Ты при любом раскладе её не привезешь к нему. Или я тебя сейчас здесь закопаю, или ты просто её отпустишь. Ты успеешь скрыться, пока мы с ним выясняем свои отношения. Поверь, ему сейчас будет не до тебя.

— Я не могу, — закрывая глаза от страха, давит на курок.

Вырубаю его кулаком в лицо, не ощущая боли в плече. Он падает на землю, таща за собой Лизу. Наступаю на его руку, чтобы разжал пальцы и выпустил из руки оружие. Геннадий в это время подбегает к нам, забирает перепуганную Лизу и уводит в машину, заслоняя ей обзор того, что сейчас происходит. Я могу его убить. Я хочу этого. Но не буду опускаться до уровня Камаева — старшего. Я не хочу быть таким, как он. Поднимаю это ничтожество с земли за шкирку и открываю багажник.

— Залазь, — командую я.

— Руслан, давай договоримся. У меня есть деньги.

Я бью его кулаком в печень, он сгибается пополам, и я помогаю ему устроиться в багажнике. Подхожу к водителю, трогаю пульс на шее. Жив, но без сознания. Его спасла подушка безопасности. Беру какую — то тряпку в машине, обматываю ею пистолет и кладу его под заднее сидение. Блокирую двери и выбрасываю ключи в траву. На земле трезвонит телефон, который обронил Семен, на экране высвечивается имя абонента. Я поднимаю его и отвечаю:

— Не жди нас к завтраку, папа. Мы не приедем.

Бросаю телефон на землю и наступаю. Экран трескается и гаснет.

Я подхожу к машине, Лиза выскакивает мне навстречу, и я заключаю её в свои объятия. Обнимаю, целую волосы, щёки, губы быстрыми и мимолетными поцелуями, чтобы убедиться, что она рядом. Со мной.

— Не отпущу больше. Не оставлю одну, — шепчу я между поцелуями.

Она же вырывается из моих рук и смотрит на окровавленное плечо.

— Лиз, это царапина, — уверяю её, хотя сам не знаю, что там с плечом этим.

— Тебе в больницу надо, — быстро тараторит она.

— Вот в больницу — то ему как раз и не надо, — говорит Геннадий. — Свой врач имеется. Садитесь на заднее сидение, голубки, я поведу. Лиза, вот возьми полотенце, прижми им рану и не отпускай.

— Поняла, — говорит она, помогая мне усесться в машине, прижимает полотенце к ране. Черт, как же больно. Чтобы скрыть гримасу боли, и не напугать ещё больше и без того перепуганную Лизу, я зарываюсь лицом в её волосах, целуя их. Её запах самая лучшая анестезия, я больше не чувствую боли.

— А твоя машина? — спрашиваю Геннадия, когда мы проезжаем мимо его БМВ.

— Сейчас ребята подъедут и заберут.

— С Германом все хорошо? Он не пострадал? — обеспокоенно спрашивает Лиза.

— Герман не хило получил по голове прикладом, но жить будет. Не переживай, с ним и не такое было.

— А что будет с тем предателем?

— Лиза, думаю, что ты не хочешь знать ответ на свой вопрос. Не спрашивай меня об этом, я солгать не смогу.

— Я поняла, — шепотом говорит Лиза, опуская глаза в пол.

— Он убил второго парня, а они вместе работали шесть лет, — все же говорит Геннадий — Шесть лет дружили семьями, детей из роддома забирали, праздники отмечали за одним столом. И даже это не помешало ему навести дуло пистолета на друга и выстрелить. Как думаешь, такая мразь имеет право жить?

— Я не знаю, — еле слышно говорит она, вытирая слезы. — У него есть семья, дети. Как они без него?

— Сейчас он задержан полицией за твое похищение, убийство Макса, и попытку убийства Германа, возможно, меня устроит тот срок, на который он сядет. И мне не придется марать руки.

На этом разговоры заканчиваются, и мы в полной тишине доезжаем до частного дома на окраине города. У ворот нас встречает крепкий мужчина лет сорока пяти.

— Лиз, не волнуйся, — шепчу я, прижавшейся ко мне девушке, когда этот мужчина открывает нам дверь. — Сейчас меня подлатают, и буду, как новенький.

Снова звонит мой телефон, на экране высвечивается «Кузьма».

Что ещё произошло?

Глава 43

— Как Ваня? — сразу спрашиваю я, смотря на взволнованную Лизу, которая нервно покусывает губы и заламывает пальцы. Она уже готова выхватить из моих рук трубку.

— Нормально всё с ним, — спокойно отвечает друг.

— Тогда зачем ты звонишь? — зло спрашиваю я.

Моя девочка чуть чувств не лишилась, а он просто так трезвонит.

— Звоню, чтобы спросить, всё ли у тебя хорошо? Ты как уехал к Абашеву, так пропал. А, между прочим, его сотрудники сейчас заявились в больницу, и сообщили мне, что теперь они отвечают за безопасность Ивана. Как это понимать?

— Объясню лично, не телефонный разговор.

— Ты все — таки сотрудничаешь с ним. Что он попросил взамен? — осторожно спрашивает друг.

— Ничего. Серега, я все тебе объясню при встрече, а сейчас не мешай им. Лишняя охрана вам не помешает, учитывая, что Семён похитил Лизу.

— Что он сделал? — с ноткой ярости в голосе спрашивает Сергей.

— Не кипятись. Лиза со мной.

— Ребят, я с вами поседею, — успокаивается Кузьмин, делая глубокий вдох сквозь зубы. — Когда вы будете?

— К вечеру.

Отдаю свой телефон Лизе и выхожу из машины. Все четверо мы направляемся в сторону небольшого одноэтажного домика, находящегося в глубине сада из фруктовых деревьев. У дверей нас встречает огромная овчарка, настороженно смотря на нас с Лизой.

— Линда, спокойно, — гладит по морде собаку Геннадий. — Свои, — она успокаивается, и снова укладывается на крыльцо. Закрывает глаза, мы ей стали не интересны.

Входим в уютный и просторный дом, в котором сразу бросается в глаза минимум мебели и максимум света. Мебель тоже исключительно светлых тонов.

— Гена, напои девушку чаем, а вы, Руслан, пройдемте со мной, — говорит мужчина, показывая мне рукой направление следования.

Я послушно плетусь за ним, зажимая рану, боясь накапать кровью на чистейшие полы. Провожаю взглядом Лизу, которую Гейнц уводит в противоположном направлении. Она так же, как и я, не отпускает мой взгляд. Мы входим в самую дальнюю комнату в доме, она, кстати, единственная находилась за закрытыми дверьми.

— Присаживайтесь, молодой человек, — говорит мужчина, подходя к шкафу с медикаментами. Оглядываюсь вокруг и замечаю, что помещение стерильно, не хуже, чем медицинский кабинет в больнице. Даже операционный стол имеется за ширмой. Присаживаюсь на указанную кушетку. Мужчина натягивает на ладони латексные перчатки, затем помогает мне снять окровавленную рубашку и начинает осмотр раны. — Ничего страшного я не вижу. Пуля прошла по касательной. Сейчас промою и сделаю парочку стежков, чтобы не разошлась рана. Аллергия на антибиотики есть?

— Нет.

— На анестезию?

— Не знаю. Никогда не был под наркозом.