– В холодильнике есть яйца? – спросил он.

– Понятия не имею, – ответила она. – Я пришла всего десять минут назад и бо́льшую часть времени занималась тем, что вытирала с пола всякое… всякие продукты. Посмотри сам.

Дом ссадил Донни на пол и, шаркая ногами, подбрел к холодильнику, а Бетти опустилась на колени и тщательно вытерла тряпкой остатки бананового пюре, молока и размокших «Чириоз».

– Как все прошло? – спросила она, вставая. – Твой частный концерт, я имею в виду.

– А-а… – отмахнулся он. – Пустая трата времени. Гэв не приехал, Томми постоянно трепался по телефону со своей женой, а мы с Брайсом целыми днями резались в покер и хлестали шнапс.

– Ну и ну! – сказала Бетти.

– Вот именно. – Дом извлек из хлебницы нарезанный батон и взял два ломтика хлеба. – Ну и ну.

Хлеб он засунул в большой блестящий тостер, похожий на те, которые стоят в некоторых итальянских кафе, и начал с шумом выдвигать и задвигать ящики буфета.

– Где сковородка?

– Я не знаю. Ведь это ты когда-то жил здесь, а не я.

– Жил? Да. Но жить и готовить – совершенно разные вещи. А-а, вот она где!.. Нашел! – воскликнул он. Открыв дверцу большого розового холодильника, Дом задумчиво уставился внутрь.

– Ну а ты как поживала? – спросил он.

– Хорошо, – ответила она.

Дом достал из холодильника картонку с яйцами и отыскал на боку дату.

– Использовать до пятнадцатого июня, – прочитал он. – А сегодня какое?

– Семнадцатое, – сказала Бетти.

– Как думаешь, их еще можно есть?

– Конечно, – кивнула она, вытирая испачканный банановым пюре ротик Астрид.

– Круто! – Дом подкинул в воздух сразу два яйца и ловко поймал. – Донни, хочешь кокнуть яичко?

– Еще как! – Мальчик схватил стул и придвинул его как можно ближе к плите. – А можно я кокну два?

– Конечно, приятель. Два так два. А ты, Бетти? Хочешь яичницу?

– Нет, спасибо, – чопорно ответила она.

– Ну, не хочешь – как хочешь.

Бетти смотрела, как он мечется по кухне, перевозбужденный, точно ребенок. Дом то и дело налетал на Донни, никак не мог сообразить, как зажечь газ, сжег тосты, засы́пал крошками лежавший в масленке кусок масла и забрызгал всю плиту капельками горячего жира. Бетти ничего не сказала, но внутри нее нарастало какое-то странное раздражение. Казалось, будто каждый раз, когда она сталкивается с Домом, он пытается играть какую-то новую роль. Она хорошо помнила, каким он был три дня назад, когда она с ним переспала. Тогда Дом был спокойным, заботливым, уверенным в себе мужчиной, который приготовил жареного цыпленка и сладкий картофель с такой легкостью, словно это было самым простым и привычным делом, а потом столь же легко уговорил ее лечь с ним в постель. А всего лишь днем раньше, в «Ворчуне», он вел себя как самый обыкновенный пьяный подонок, который норовил схватить ее за задницу и называл «няней», пытаясь произвести впечатление на своего еще более пьяного друга. Она помнила, как, сидя на подоконнике своего дома, он жестко, агрессивно, напористо разговаривал по телефону, и это была еще одна его ипостась – ипостась знаменитости и дельца. А ведь были еще те отвратительные размытые снимки в «Миррор» – и всего несколько недель назад. Каков же он на самом деле – настоящий Дом Джонс? И совершенно неожиданно Бетти со всей отчетливостью поняла, что совершенно этого не знает. Сейчас Дом выглядел как типичный беспомощный отец троих детей, как рубаха-парень и весельчак, который внезапно появляется и так же внезапно исчезает, оставляя после себя хаос и разрушения, но это была только еще одна роль, которую он играл с большим вкусом.

Но Бетти эта роль совершенно не нравилась.

Наконец Дом сел к столу. Поставив перед собой тарелку с подгоревшими тостами и яйцами, которые подгорели не так сильно, он взял бутылку кетчупа и демонстративно, напоказ утопил свой завтрак в томатном соусе, словно желая показать всем и каждому, что он – самый обыкновенный, простой парень, что называется, соль земли.

– Ну вот, – проговорил он, с улыбкой потирая руки. – Нравится? Замечательное блюдо. Настоящий английский завтрак.

Бетти вынула Астрид из ее детского стульчика и усадила к себе на колени.

– Какие планы на сегодня? – поинтересовался Дом.

Судя по всему, он адресовал свой вопрос всем, находившимся в кухне.

– Футбол! Футбол! – закричал Донни и захлопал в ладоши.

– Отличная идея. – Дом кивнул.

– Послушай, – вмешалась Бетти, – Эйми сказала, что вернется к двенадцати и что ей не хотелось бы… В общем, будет лучше, если…

– Можешь не продолжать, я понял. Будет лучше, если к этому времени я уже свалю. Не переживай, я так и сделаю. Нет никакой охоты лишний раз встречаться с этой… матерью моих детей.

– Но, быть может, будет лучше, если дети останутся дома? – продолжала Бетти, теребя в пальцах подол фланелевого платьица Астрид. – Ведь до двенадцати осталось всего два часа. Так имеет ли смысл…

Дом посмотрел на нее долгим взглядом, который Бетти тоже не очень понравился.

– Что? – сказал он наконец. – Уж не думаешь ли ты, что я собираюсь их похитить?

Бетти поморщилась.

– Вовсе нет. Просто вы можете… заиграться, забыть о времени. А Эйми вполне определенно сказала, что как только она вернется из салона красоты, они с детьми сразу поедут к этой ее загородной подруге… И если в это время Донни все еще будет с тобой в парке, она наверняка разозлится.

– Разозлится – это еще слабо сказано! – Дом разразился гулким и каким-то искусственным смехом. – Не беспокойся, Бетти. Я не идиот и в состоянии следить за временем.

– Я не говорила, что ты идиот.

– Но ты это подразумевала.

– Ничего подобного. Я только подумала, что ты совсем не спал и к тому же накануне ты пил…

– Да что же это такое! – Дом с досадой стукнул кулаком по столу, и Бетти машинально поднесла палец к губам. Она и в самом деле боялась, как бы он не напугал детей.

Дом сложил руки на груди и нахмурился.

– Что, черт побери, происходит?! Кажется, у меня теперь две гребаные жены!

Бетти бросила быстрый взгляд в сторону детей, желая увериться, что они не слишком напуганы отцовской вспышкой и использованными им крепкими словечками. Никто из них, однако, и ухом не повел, и она с грустью подумала, что они, вероятно, привыкли к подобному.

– Ты меня не так понял, – проговорила Бетти как можно мягче. – Дело в Эйми. Я на нее работаю и должна исполнять ее требования.

– Ты работаешь не на Эйми, – мрачно заявил Дом. – Ты работаешь на меня. Как ты думаешь, кто оплачивает твои услуги на самом деле?

– Эйми?..

Дом закатил глаза.

– Ты действительно так считаешь? Тогда скажи мне, когда в последний раз ее «Всемогущие» продали миллион дисков? Когда в последний раз «Всемогущие» собирали полный стадион? Ты думаешь, Эйми заплатила за этот дом? – Он обвел рукой кухню. – Ты думаешь, это Эйми заплатит за новую прическу, которую ей делают, пока мы тут сидим? Ты думаешь, она вообще за что-нибудь платит?

Бетти пожала плечами и погладила льняную головку Астрид.

– Честно говоря, я об этом никогда не думала.

– То-то и оно, что не думала. – Он резко отодвинул от себя тарелку с недоеденными тостами (этот жест сразу напомнил ей Донни, который точно так же отодвигал от себя еду, если она ему не нравилась). – А ты подумай!.. Раз я плачу́ тебе деньги, значит, ты работаешь на меня.

Бетти сглотнула. Отчего-то ей захотелось заплакать, но она постаралась взять себя в руки.

Дом театрально вздохнул и положил ладонь на голову сына.

– Ладно, – проговорил он несколько другим тоном. – Раз мама не разрешает тебе играть с папой в футбол, значит, придется делать, как она сказала.

– Нет! – завопил Донни. – Я хочу в футбол!

– Извини, приятель, – покачал головой Дом, бросая на Бетти многозначительный взгляд. – Если женщины не хотят, чтобы мы что-то делали, нам, бедным мужчинам, приходится слушаться. Иначе они отрежут нам наши пи-пи.

Донни тотчас прекратил плакать и, пораженный, уставился на отца.

– Правда?

– Нет, неправда, – вмешалась Бетти. – Просто мама хочет как можно скорее поехать за город, поэтому футбол придется отложить до другого раза.

– Нет! Не хочу за город! Хочу футбол! – Донни заревел еще громче.

Дом поцеловал сына в макушку и бросил на Бетти еще один угрюмый взгляд.

– Ладно, я думаю, мне лучше уйти, – сказал он.

Бетти поморщилась.

– Почему? Разве вы не можете поиграть в футбол в саду? – И она посмотрела в сторону сдвижных стеклянных дверей, за которыми виднелась шестидесятифутовая лужайка и стоя́щие в ее дальнем конце футбольные ворота размером примерно вдвое меньше настоящих.

– Нет! – выкрикнул Донни. – Я хочу играть с папой в парке!

Дом слегка развел руками и поднялся.

– Извини, приятель. В другой раз. Ну, до встречи… – Он поцеловал мальчика в щеку. – И вы, девчата, не скучайте. – Дом поцеловал Акацию, потом наклонился, чтобы расцеловать Астрид, и Бетти с трудом удержалась, чтобы не отшатнуться – таким плотным был исходящий от него запах перегара, к которому примешивалась пропитавшая одежду застарелая табачная вонь. Кроме того, в уголке губ Дома виднелся кусочек яичного белка, что его тоже не украшало.

– Куда ты сейчас? – спросила она.

– У меня есть еще кое-какие дела. Надо найти Гэва и немного вздремнуть. Ладно, еще увидимся.

Она молча кивнула, прислушиваясь к всхлипываниям Донни у себя за спиной.

Не прибавив больше ни слова, Дом поднялся и вышел в коридор. В прихожей он отцепил Донни, обеими руками обхватившего его ногу, и плотно закрыл за собой входную дверь, едва не прищемив сыну пальцы.

Когда Дом ушел, Бетти оглянулась по сторонам. Разделочный стол был усыпан яичной скорлупой, жирная сковорода все еще стояла на конфорке, стол был усыпан крошками от тостов, а Акация, на которую она так и не надела памперс, как-то незаметно успела наложить на пол.