– Боже мой, Джон! – воскликнула она и, повернувшись к двери, снова закричала изо всех сил: – Эй, кто-нибудь, пожалуйста!.. Вызовите «Скорую»! Человеку плохо!

Но все было бесполезно. В зале грохотал музыкальный автомат, изрыгавший какой-то винтажный хеви-метал. Только тогда Бетти вспомнила о своем мобильнике. Выхватив его из сумочки, она набрала три девятки и поднесла аппарат к уху, свободной рукой пытаясь нащупать у Джона пульс. Когда ее соединили, Бетти быстро ответила на вопросы оператора: да, пострадавший дышит; нет, он не посинел; да, у него рана на голове; нет, она не выглядит слишком глубокой. Минут через пять с улицы донесся далекий вой сирены.

– Все хорошо, Джон, они уже едут, – прошептала Бетти, нежно гладя его по волосам – по длинным, густым волосам, к которым ей всегда хотелось прикоснуться. – Все будет в порядке. Врачи уже здесь. Они отвезут тебя в больницу, и ты очень быстро поправишься. Не волнуйся, Джон, – я с тобой.

В дверях туалета появилась женщина-фельдшер.

– Это вы – Бетти?

– Да, я.

Она опустилась рядом с ней на колени.

– А это – Джон?

– Да, – подтвердила она. – Его зовут Джон Любезноу.

– Вы его друг? – Фельдшерица стала щупать пульс.

Бетти кивнула.

– А меня зовут Джеки, – сказала она, положив ладонь Джону на лоб. – У него жар. – Достав термометр, фельдшерица вставила его Джону в ухо. – Да, температура высокая, – пробормотала она, глядя на шкалу. – Скажите, как он чувствовал себя в последнее время?

Бетти пожала плечами.

– Я точно не знаю. Когда мы в последний раз разговаривали, он чувствовал себя нормально.

– И когда это было?

– В среду. Впрочем, я видела его и сегодня утром. Правда, мы всего лишь поздоровались, но мне не показалось, будто с ним что-то не так.

– Гм-м… – Джеки спрятала термометр в сумку и обратилась к появившемуся в дверях санитару: – Нам понадобятся носилки. У пациента черепно-мозговая травма и высокая температура – 42,2° по Цельсию. Приготовь жаропонижающее.

Санитар кивнул и исчез.

– Как вы думаете, что с ним? – спросила Бетти.

Фельдшерица села на пятки.

– Думаю, он потерял сознание и стукнулся головой о раковину.

– Но он поправится?

– Трудно сказать наверняка. Вы не знаете, сколько он пролежал здесь в таком состоянии?

– Примерно полчаса, я думаю, – с беспокойством сказала Бетти. – Может, чуть больше.

Джеки поморщилась.

– Это довольно долго. К счастью, он потерял совсем немного крови. – Она вздохнула. – Надо сделать анализы, тогда мы будем знать точнее.

Появились носилки. Пока двое санитаров укладывали на них Джона, Бетти вышла из туалета. Когда носилки вынесли в зал, она пошла рядом, держа его безжизненную горячую руку в своей.

– Можно мне поехать с вами? – спросила она.

– Разумеется, можно.

– А куда вы его повезете?

– В «Юниверсити-Колледж»[40].

В машине «Скорой» Джону еще раз измерили температуру и накрыли металлизированным одеялом. Он по-прежнему оставался без сознания, и Бетти мимолетно удивилась, как человек может быть таким горячим и при этом не подавать никаких признаков жизни. Снова взяв Джона за руку, она решила поговорить с ним в надежде, что ее голос дойдет до его сознания и поможет прийти в себя.

– Знаешь, – сказала она, – пока тебя не было, я продала одному типу диск «Ультравокса». Диск-картину, представляешь? Ну кому в наше время может понадобиться диск-картина? Я даже подумала – может быть, он хочет сделать из него настенные часы или тарелку для фруктов? Как бы там ни было, этот парень был очень доволен. Во всяком случае, пятерку он отвалил без всяких разговоров. Я отдам тебе эти деньги, как только ты проснешься. Постарайся проснуться поскорее, Джон, миленький!.. – Она улыбнулась и слегка пожала его горячую кисть. – За твоим лотком пока присмотрит парень, который торгует туалетными принадлежностями. Я его попросила, и он сказал – ладно, так что можешь не волноваться. И твоя шляпа тоже у меня. Видишь?.. – Бетти приоткрыла сумочку, чтобы продемонстрировать Джону его шляпу, которую она подобрала в туалете. – В общем, все в порядке, ты только очнись поскорее и что-нибудь скажи.

Машина «Скорой» круто повернула, и Бетти пришлось крепко вцепиться в сиденье. Еще через пару минут машина остановилась у приемного покоя больницы, санитары переложили Джона на каталку и повезли по длинным, извилистым коридорам. Бетти шла следом, пока его не вкатили в отгороженную занавесками палату. Оставшись в коридоре одна, она опустилась на пластмассовый стул и уставилась на плакат, посвященный необходимости делать уколы от столбняка.

Бетти просидела в коридоре не меньше четверти часа, когда из палаты вышел врач.

– Я его знакомая! – выпалила она, вскакивая на ноги. – Как он? Ну, мужчина, которого только что привезли? Он поправится?

Врач улыбнулся.

– Думаю, да.

– А можно мне его повидать? – спросила Бетти.

– Нет, – ответил он. – Пока нет. Ваш друг в сознании, но состояние пока тяжелое. Мы предполагаем, что у него «болезнь легионеров»[41]. Точнее можно будет сказать, когда будет готов анализ крови. Если мы не ошиблись, вашему другу придется остаться в больнице по крайней мере до завтра, чтобы мы могли ввести ему антибиотики. Кроме того, у него, похоже, легкое сотрясение мозга, которое также требует врачебного наблюдения.

– Но он хотя бы помнит, что с ним произошло?

– О да, сейчас ваш друг вполне compos mentis[42], но мы все равно должны за ним понаблюдать… просто на всякий случай.

– А что такое эта «болезнь легионеров»? И как он мог ее подцепить?

Врач пожал плечами.

– Это инфекционное заболевание, такое же, как грипп или пневмония. Передается, главным образом, воздушно-капельным путем.

– А мог он заболеть, потому что живет в сырой квартире?

Врач засунул руки в карманы халата.

– Да, – сказал он. – Определенно. В условиях повышенной влажности развиваются самые разные болезнетворные микроорганизмы, способные причинить вред здоровью.

Бетти кивнула.

– А он знает, что я здесь?

– Да, думаю, знает. Во всяком случае, он знает, что кто-то здесь есть. Когда его переведут в общую палату, вы сможете его повидать. Сейчас мы просто ждем, пока освободится койка. Думаю, это не займет много времени. – Врач ободряюще улыбнулся и собрался уходить, но снова остановился. – Кстати, меня зовут Ричард. А вас?

– Бетти.

Врач окинул ее взглядом, в котором смешивались восхищение и желание.

– У вас потрясное имя. Рад был познакомиться, Бетти, – сказал он и вернулся в палату.

Бетти проводила его недоуменным взглядом. Ей не очень понравилось, что Джона лечит врач, который говорит «потрясное» и пытается подбивать клинья к друзьям своего пациента.

Следующий час тянулся бесконечно. Бетти по-прежнему сидела в коридоре и от нечего делать возилась со своим мобильным телефоном. В какой-то момент она сообразила, как посылать сообщения. Быстро набрав текст эсэмэски, она отправила ее Джо-Джо – единственному из всех своих знакомых, у которого был мобильник.

«Я в больнице с Джоном, который торгует пластинками. Он ударился головой. А как ты?»

Через тридцать секунд пришел ответ:

«У меня все хор. А у тебя? Бедный Джон, поцелуй его за меня. Нам тебя очень не хватает».

Прочитав сообщение, Бетти ясно представила, как Джо-Джо в униформе «Вендиз» сидит в комнате для персонала и набирает текст одной рукой, потому что в другой у него большой стакан «пепси», а напротив него еще кто-то ест чипсы и читает «Сан». Другой мир, подумала она. Другая жизнь.

«Я тоже по вам скучаю», – ответила она и, подумав, прибавила три «х».

В телефоне отыскалась и какая-то простенькая игрушка. Бетти играла в нее, пока на экране не замигал значок разряженной батареи. Тогда она спрятала телефон в сумочку, прочла забытый кем-то в соседнем кресле номер журнала «Сделай перерыв»[43], купила в автомате пакет чипсов и выпила горячего чая из пластикового стакана. Прошло еще какое-то время, и в коридоре наконец появился Джон, которого везли на кресле-каталке. Он растерянно улыбался и выглядел глубоко потрясенным.

– Привет, непоседа, – хрипло сказал он.

– Сам такой! – отозвалась Бетти, широко улыбаясь.

Джон засмеялся.

– Ничего смешного, – сказала Бетти. – Сегодня мой первый за неделю выходной, и бо́льшую его часть я вынуждена торчать здесь. И все из-за тебя!

– Ну и глупо, – сказал он.

Бетти рассмеялась и, импульсивно шагнув вперед, взяла его за руки.

– Наверное, я действительно глупая, – сказала она. – Но мне было тебя очень жалко.

На виске Джона она увидела несколько хирургических швов, из вены на руке торчала капельница, которую санитар катил следом за креслом. Джона везли к лифтам, и Бетти пошла рядом.

– Ты неплохо выглядишь, – сказала она, когда двери лифта закрылись и кабина стала подниматься.

– Ну да, – проговорил он. – Могу себе представить!

– Нет, серьезно! Особенно по сравнению с тем, как ты выглядел два часа назад.

– Это когда я валялся в туалете и истекал кровью?

– Да. – Она несильно пожала ему руку. – Должна признаться, зрелище было душераздирающее.

– Как ты меня нашла? – спросил Джон.

– Парень, который торгует туалетными принадлежностями, сказал, что ты пошел в… в паб.

– А-а, Мики…

– Да, наверное. Он не представился.

– Старина Мики…

Двери лифта отворились, и санитар повез Джона по очередному коридору.

– Ну, теперь ты убедился, что я была права? Тебе просто необходимо переехать. Ты не должен оставаться в этой твоей сырой квартире, иначе твоя болезнь может повториться.

Джон пожал плечами.

– Но у меня по-прежнему совершенно нет времени что-то искать.

– Тогда можешь жить у меня. – Эти слова сорвались с ее языка так стремительно, что Бетти не успела даже обдумать свое предложение как следует. – Я теперь почти не бываю дома, ты тоже все время где-то бегаешь. Думаю, мы не будем особенно мешать друг другу.