Глава 14

Я третий раз обхожу большой украшенный зал. Сцена, на которой крутятся техники, видна со всех сторон, круглые столики укрыты белоснежными скатертями, таблички расставлены по утверждённому списку, заказанные из ресторана закуски уже прибыли, а официанты нетерпеливо мнутся у стены. Сморю на часы: можно и раскладывать. Даю последние распоряжения, но тут и без меня всё прекрасно работает. Мне же важно «проверить» сцену. А точнее, саму трибуну, чтобы подложить папку.

Под предлогом проверки опасных проводов поднимаюсь, внимательно осматриваю пол и, не обнаружив ничего, за что можно было бы запнуться, показываю большой палец довольным техникам. Словно невзначай подхожу к трибуне и, положив папку, поправляю волосы. «Забыв» документ, спускаюсь в зал. Выдыхаю с облегчением и иду к дверям, чтобы помочь встретить гостей, как вдруг вижу Майка.

Вздрагиваю и, подскочив к парню, утягивая к туалетам. Шиплю:

– Ты чего здесь забыл?!

– Помогать пришёл, – моргает он и виновато улыбается. – Слушай, у меня не получилось задержать твоего босса, но…

– Всё нормально, – отмахиваюсь я. – Уходи, тебе здесь не место. Если узнают…

– Откуда? – перебивает он и вынимает из кармана бейджик. – Я в развлекательной программе банкета!

– Как?! – изумляюсь я, но друг лишь самодовольно улыбается. Киваю: – Хорошо, но постарайся не светиться. Если всё пойдёт по плану, банкет не состоится.

И ухожу.

– Знай, что я рядом, – кричит мне в спину Майк.

Я кривлюсь и нервно улыбаюсь сослуживцам, которые уже начинают заполнять зал. Мишка, мать твою, надо было придушить тебя подушкой во сне. Если испортишь мне безупречный план, так и сделаю! Я же хотела всё провернуть сама, так зачем согласилась на «помощь», от которой одни лишь проблемы?

В зал входит Дэн. Улыбнувшись, он идёт ко мне, и я уже готова провалиться сквозь пол, когда Лебедев с официальной улыбкой спрашивает:

– Извините, вы не покажете мне место? Я господин Лебедев, прибыл из Америки.

– Наш партнёр? – киваю я и жестом приглашаю следовать за мной: – Конечно, я вам помогу… – впиваюсь пальцами в спинку стула и смотрю на Дэна многозначительно, – …найти своё место.

– Надеюсь, оно рядом с вами, – очаровательно улыбается Дэн.

Я окидываю придирчивым взглядом его строгий костюм, который сидит на друге идеально, и кривлюсь.

– Сомневаюсь. Вы играете в другой лиге.

– А я считаю, что мы одного поля ягоды, – подмигивает хитрец и усаживается.

Выдыхаю: блин, ну зачем я позволила друзьям вмешаться? С другой стороны, без помощи Дэна я бы уже провалила свою месть. Смотрю на трибуну и, сжимая вспотевшие ладони, успокаиваю себя: всё получится. Оборачиваюсь к входу, как раз когда в двери входит Волков, но я смотрю на его спутницу. Всё так же прекрасна, тварь! Говорили, что именно она науськала Мельникова, чтобы отомстить отказавшемуся от неё отцу. Месть удалась! Тарнашов уже через час после событий украшал ярким пятном серый асфальт у здания своего офиса.

Ненависть наполняет сердце, а сочувствие душу. Не к Розе, разумеется, а к моей подруге Диане. Как они могут быть сёстрами?! Пусть и сводными. Они же разные! Целомудренная, любящая и трепетная Диана, и расчётливая стерва Роза без принципов и ограничителей – как два полюса.

Да, Диана часто посматривает на парней, особенно как выпьет, громко выражает своё якобы желание, но я-то знаю, что до дела ни разу не дошло. Бедняжка любит своего урода-мужа. Несмотря на то, что выкинул из жизни, отнял деньги, дочь и кров. Словно собаку, которая принесла породистого щенка, но стала бесплодной. Перед глазами возникает пелена от сдерживаемых слёз. Нельзя плакать! Остатки грима потеряю.

Отворачиваюсь и, поперхнувшись, с трудом откашливаюсь при виде одетой официанткой Диану. Хриплю:

– Ты чего здесь?!

– Ни за что не пропущу представление, – яростно скалится подруга, а я лишь вздыхаю.

Да, она заслуживает это, как никто другой. Волков лишил её всего, пусть и не своими руками. Пусть увидит, как будут забивать волка! А я стану той, кто покажет охотникам логово зверя. И завтра всё это превратится в ничто. Зал опустеет, арендатор вывесит объявление, сотрудники строем пойдут на биржу труда, а я, заложив руки за спину, последую в тюрьму. Плевать! Отсижу административку, зато Волков поселится в тюрьме. Главное – испугать партнёров так, чтобы они вывели деньги немедленно. Мысленно потирая руки, представляю, как на моих глазах обрушится жизнь предателя.

Ко мне подходит босс.

– Как дела?

Вздрагиваю так, что по спине прокатывается волна жара, смотрю на красиво очерченные губы Волкова и с трудом лепечу:

– Всё по плану, Артур Альбертович.

– Правда? – почему-то удивляется он и смотрит цепко. – Что же, хорошо.

– А почему вы бросили свою спутницу? – спрашиваю, а у самой под ложечкой сосёт.

Он улыбается, а я готова испариться, лишь бы исчезнуть из поля его зрения. Щёки опаляет, во рту становится сухо. Да на кой я это спросила? Какая мне разница, в каких позах они кувыркались с Розой после того, как Артур взял из шкафчика два бокала для вина. Снова смотрю на его губы: интересно, почувствовала бы я вкус вина, если бы он меня сейчас поцеловал? Чертыхаюсь про себя и, с трудом опустив взгляд, смотрю на кривой узел галстука.

– Вам стоит поправить галстук, Артур Альбертович, – хрипло говорю я.

– Вот вы и поможете.

Он резко хватает меня за руку и тащит к неприметной дверце, за которой обнаруживается полное странного хлама подсобное помещение. Дверь закрывается, и всё погружается во тьму. Будто чернота отсекает от нас весь мир, полный обид, трагедий и стремления к мести. Остаёмся только мы, наше дыхание и наши тела.

Ощущаю губы Волкова и подаюсь к мужчине, растворяюсь в его требовательном поцелуе. Плевать на всё! Это последний раз, я хочу его! Запускаю руку в брюки, обхватываю нетерпеливо напряжённый член Артура. Волкова рычит мне в губы, задирает платье и, отодвинув в сторону полоску трусиков, проникает пальцами в тёплую негу влажного от желания лона.

Его движения такие жёсткие, будто Волков хочет наказать меня, но я изнываю от проникновений ещё сильнее, двигаю бёдрами, постанываю в губы, и Артур резко отстраняется. У меня вырывается протестующий крик, а мужчина резко разворачивает меня к себе спиной и, задрав подол, рывком вторгается в моё лоно на всю длину. Я кричу, но Артур зажимает мне рот ладонью. Рыча, он насаживает меня грубо, неласково… к чёрту ласку! Я, подмахивая попкой, выгибаюсь в спине, чтобы вобрать в себя ещё больше, сильнее, глубже… Темнота перед глазами вспыхивает огненными брызгами, дыхание смешивается, стоны тонут.

И становится всё равно, что за дверью десятки людей, что кто-то может заинтересоваться странными звуками, открыть дверь… Мне кажется, рухни потолок, как тогда, в доме Лебедевых, я не остановлюсь, потому что отдаюсь Волкову как в последний раз. Нет, не «как». Он действительно последний и, осознавая это сейчас, я понимаю, что люблю этого мужчину так же сильно, как пять лет назад. Ничего не изменилось, моё сердце по-прежнему отдано Артуру. Но я всё равно разрушу его жизнь. Зуб за зуб.

Волков покидает меня, и я опускаюсь на корточки. Прижимая обе руки ко рту, пытаюсь сдержать рыдания. Всё, что дала мне любовь – трах в тёмных маленьких комнатках, где я не вижу глаз того, кто предал моего отца. Не замечаю, что этот мужчина – самый верный мой враг, отдаюсь ему со всей возможной страстью, зная, что вскоре растопчу его и погибну сама. Потому что этого не изменить. Я не могу иначе.

Слышу слова Артура и короткую вспышку света. Я не тороплюсь подниматься, я подожду, пока тело моё ещё помнит его прикосновения, ещё ощущает последствия его вторжения в меня. Волкову плевать на меня, он трахнет и сучку Розу, и танцовщицу из клуба, и секретаршу в подсобке. Ему плевать, куда пихать свою игрушку. Заботится только о своём удовольствии. Я должна ненавидеть Артура, и я это делаю. Я презираю его всей душой, но это не мешает мне любить чудовище. А в ушах будто снова и снова звучат его последние слова. Последние, потому что через несколько минут я поднимусь на сцену и ударю волка так сильно, что он сдохнет.

«Удачного выступления, Забава».

Да, мой жестокий зверь. Оно станет таковым.

* * *

Что же это? Почему не удержался? Волков идёт вдоль столов и, кивая улыбающимся партнёрам, оттирает возможные следы помады со своих губ. Думает о том, что только что произошло. Помутнение рассудка, спонтанный трах без презерватива… Но это было необходимо Артуру так, будто он отравился обществом Розы, и необходимо противоядие. Но… Волков только что трахнул секретаря в подсобке! За тонкой дверью, которую мог открыть любой. Точно свихнулся!

И сейчас он корит себя, что не сдержался, не подождал, пока Забава сменит личину, станет его сияющей танцовщицей. Ведь он хотел, чтобы она сама призналась! А в итоге утащил в тёмный уголок и оприходовал. Да, Забава не сопротивлялась, она текла так, что трусики промокли от желания, но… Это Забава-секретарша! И Забава-танцовщица наверняка безумно злится на него.

Волков хватает себя за волосы и рычит. Ходит из угла в угол, привлекая внимание сотрудников, слыша шепотки, но ничего не может с собой поделать. Он спятил! То обвиняет Забаву во всех грехах, то обещает себе раздавить её, то бежит к ней, как приручённый. Что это? Почему он противоречит сам себе? Неужели он решил избавиться от яда по имени «Роза» отравой по имени «Забава»?!

Эта девушка даже не змея и не паук, от коих можно спастись бегством. Забава стала ядовитым дождём, отравленной почвой, сжигающей радиацией солнца! Она стала его миром – уничтожающим и саморазрушительным одновременно. И от этого не скрыться. Некуда бежать! И тем больнее думать о том, что предстояло сделать. Волков считает, что лучше опухоль вырезать пока не распространилась на весь организм. Понимает, что поздно, но отступать не станет.