Ольга Коротаева - Забава для босса

Денька задирает рубашку и, поднявшись, показывает на животе белесый шрамик длиной сантиметров пять:

– И я об этом никогда не забуду.

Мы все – и я, и Майк, и Диана – заворожённо смотрим. Но не на шрам, а на потрясающий пресс Дениски.

– Ого, – тяну я. – Ты качаешься?

– Ага, – довольно ухмыляется друг. – Начал ещё в школе. Помнишь, родители отправляли нас на лето к твоему деду?

– Забудешь такое, – весело ворчу я. – Ты меня тогда жутко доставал вечным нытьём. И комнаты маленькие, и пахнет не так, и готовят плохо… Страшно представить – даже фуа-гра на завтрак не подают! Таскался за мной, как хвостик, бесил всех заносчивостью.

– Ну да, – улыбается Дэн. – Неудивительно, что меня колотили все кому не лень. Тогда я смотрел на каникулы среди простых людей, как на пытку, наказание, но когда вырос, не раз благодарил отца за то, что навязывал меня семейке Дашко. Твой дед был потрясающим человеком!

– Был. – Я грущу и печально улыбаюсь. – Дед был мировой. Мало кто откажется от денег успешного сына и не изменит ни себе, ни убеждениям.

– Так вот почему ты такая живучая, – понимающе хмыкает Майк. – Я всю учёбу голову ломал, как такая избалованная богачка, единственная дочь магната может быть такой неприхотливой и простой девчонкой. – Улыбка пропадает с его красивого лица. – Вот и пригодилось воспитание деда.

– Но, – не сдаётся Денис, – всё же не стоит брать всё на себя, Забава. Ты думаешь, что это личная вендетта, но каждый из нас пострадал…

– Не каждый, – перебивает его Майк и улыбается. – Я лишь приобрёл друга и прикрытие. Оказывается, ходить с девчонкой по клубам гораздо выгоднее.

– Помолчал бы ты, Михаил. – Дэн мгновенно превращается из жизнерадостного американца в мрачного и опасного русского. Глаза зло сверкают, губы кривятся в оскале, и Майк гулко сглатывает, невольно отступает. – Мы здесь не вечернюю программу обсуждаем.

– Дэн, – смотрю на него серьёзно, – пойми и услышь, наконец. Это личное! Только я и Волков…

– И во всех позах, – не сдерживается Майк.

Прикрываю веки, мысленно проклиная друга. Не в бровь, а в глаз. Нет, я не позволю сексуальному влечению помешать моим планам! И не позволю друзьям думать, что такое возможно. Смотрю на Майка с сарказмом, приподнимаю брови.

– Неужели, ты не разгадал мою хитрость? А на потоке тебя считали самым умным! Ай-яй, Мишка-медвежонок!

– Забава. – Майк, услышав нелюбимое прозвище, недовольно морщится, и тут его лицо озаряется пониманием: – Ах ты, лиса! Не зря у меня столько прожила, научилась-таки самому главному!

– Главному? – Дэн хмурится, переводя взгляд с меня на Мишку.

– Ага, – тот с удовольствием кивает и поднимает указательный палец. – Секс – всему голова!

– Да уж, – фыркает Дениска. – Наука, нечего сказать.

– Забава наша красава! – восхищённо потирает руки Майк. – С одной стороны – она неприметная мышка, которая тихонечко готовит Армагеддец в конторе врага. С другой – коварная соблазнительница, которая не менее тихо крадёт сердце нашего злодея! В итоге мужик теряет и голову, и деньги, и яйца! Гениально!

– Не нужны мне его… – смущённо бурчу я. Вздрагиваю и, вскинув голову, зло смотрю на хмурого Майка. – Деньги мне его не нужны. Я всего лишь хочу вырезать ему сердце! Хочу, чтобы он поплатился за то, что сделал с моим отцом. Хочу, чтобы на себе ощутил, каково это – быть обвинённом в том, что не делал и нести ответственность за предателей, которые смеются и пересчитывают деньги. Каково это – терять любимых и даже не знать об этом. Каково это – жить в закрытой от всего мира клетке!

В конце снова срываюсь на крик, и устанавливается тишина. Майк тихо хмыкает:

– Да уж. Всего лишь.

Я же умоляюще смотрю на Дэна:

– Уезжай. Пожалуйста! Тебя же заподозрят, но за эти несколько дней ты сможешь подготовиться, перевести деньги в офшор, сохранить хоть часть состояния.

– Нет, – сухо отвечает Дэн и смотрит так, что сердце замирает. – Мне тоже есть за что мстить, Забава.

Качаю головой.

– Я не хочу тащить тебя на дно.

– Я сам туда спущусь, – мрачно отвечает друг, – без твоей помощи. – Кривится с сарказмом. – Ты хотела позабавиться без меня? Не выйдет, милая моя стерва!

– Лучше бы вышла за него и свалила в Америку, – ворчит Майк. Внешне друг спокоен, но я вижу, как он переживает. – Сама же видишь, что не отступится парень. Либо ты с ним за границу, либо он с тобой в тюрьму.

– Со мной не получится, – улыбаюсь я грустно. – Тюрьмы для женщин и мужчин разные…

Раздаётся трель сотового. Я подскакиваю и, едва поймав подпрыгивающий в руках телефон, отвечаю:

– Слушаю.

Смотрю на друзей и прижимаю палец к губам, прошу тишины. Дэн, судя по мрачному взгляду, догадывается, кто звонит.

Я улыбаюсь:

– Конечно, Артур Альбертович. Вызываю такси и выезжаю.

Слушаю ответ и вскакиваю:

– Как у подъезда?!

Узнать адрес секретаря оказалось нетрудно. Разумеется, Волков не ждал, что достаточно будет просто заглянуть в личное дело. Если Забава умудрилась полгода скрывать от босса свою истинную внешность и истинный характер, то и адрес указала подставной. Но вот то, что часто возвращалась домой на такси и, как правило, машина приезжала одна и та же, она не учла. И всё равно, что при вызове такси пользовалась своим сотовым: один звонок Артура, и на его почту пришёл весь список её разговоров.

Направляясь к дому интриганки, Волков лениво просматривает полученный файл. Надо запомнить те номера, по которым Забава звонила чаще всего, и узнать о хозяевах. При мысли, что у неё есть парень, в груди Артура разливается неприятный холод. Волков одёргивает себя: какая разница? Он хочет эту женщину, и он её получит. А когда успокоится, оттрахав её как следует, – отпустит. Данное себе слово не подпускать женщин ближе, чем к члену, Артур сдержит!

Позвонив Забаве, Волков смотрит на унылое серое здание, в котором проживает его секретарь, и улыбается. Должно быть, Забава сейчас в шоке. В панике пытается понять, догадался ли он о том, кем была ночная подружка, и как узнал её адрес. Тешит себя надеждой, что у босса какие-то дела неподалёку? Но это призрачная надежда, Волков дал понять, что служебная машина стоит именно у дома триста семь.

Раскинувшись на сидении, Волков в ожидании появления Забавы смотрит на потёртую дверь подъезда, словно хищник, поджидающий добычу у водопоя. Девушка спустится, будет нервничать, не решится спросить его о том, как он узнал адрес. Или осмелится? Облизав губы, Волков медленно выдыхает. Как же будоражит охота! Эта женщина возбуждает только мыслью о ней. А ведь Артур ещё не восстановился от ночного «заплыва».

Дверь открывается, появляется секретарша, и Волков жадно подаётся вперёд, наблюдая за жертвой. На ней привычная невзрачно-серая кофточка больше на пару размеров, пуританская юбка до щиколоток и унылые ботинки. Как всегда, волосы стянуты в тугой пучок, а на лице огромные очки в уродливой роговой оправе. Но сейчас Артур прекрасно видит в ней ту красавицу, которую впервые заметил в свете прожекторов клуба. И недоумевает: как он не замечал этого раньше? Ни грим, ни мешковатая одежда не скрывают волн магнетизма, которые, словно солнечные лучи, исходят от девушки. Поворот головы, плавное движение рук… А вот идёт она с заметным трудом. И даже слегка морщится при каждом шаге.

Волков откидывается на сидение и довольно улыбается. Хоть у самого всё внизу ноет, но эта боль сладкая, а видеть затраханную тобой, но всё ещё желанную женщину чертовски приятно. Особенно если она безропотно идёт в ловушку.

Дверца открывается, Забава заглядывает и, поправляя съезжающие с носа тяжёлые очки, смотрит на Волкова.

– Доброе утро, Артур Альбертович.

– Садитесь, – сухо кивает Волков и тут же одёргивает: – Со мной!

Забава, которая только схватилась за ручку передней дверцы, неохотно отпускает её и, словно на заклание, идёт к Волкову. Садится медленно и осторожно, а Артур жадно ловит на её лице ужимки и не сдерживает ехидного:

– Неважно себя чувствуете? Двигаетесь, словно вам больно.

– Да, – смущается Забава, и на её щеках расцветает румянец. Косится на Волкова с подозрением и добавляет: – Перезанималась… в тренажёрном зале.

– О, – улыбается Волков: его сравнили с тренажёром! Когда машина трогается с места, уточняет: – Видимо, вы долгое время не занимались… на тренажёрах, раз вам так больно.

– Да я вообще… – начинает Забава и тут же тушуется. – Я редко хожу в спортзал.

– И как редко? – с удовольствием допытывается Волков, отмечая, как кровь приливает к паху, облизывает губы. Хрипло интересуется: – Когда вы в последний раз… тренировались?

– Да раз всего, – буркнув, Забава отворачивается к окну. – И мне не понравилось.

– А вчера? – улыбается Волков. – Вчерашнее занятие вам понравилось?

– Очевидно, – нехотя отвечает Забава, – раз не могла остановиться. Нужно было ограничиться… одним тренажёром. Нет, захотелось попробовать все. Вот и расплачиваюсь.

– А тот, первый раз? – не отстаёт Волков, ему всё больше нравится эта игра в слова. Зная, о чём она говорит, он возбуждается всё сильнее. И даже ночной марафон не может помешать новому приливу желания. – Тогда что не устроило? Может, тренер… не понравился?

– Сама виновата, – не глядя на Волкова, вздыхает Забава. – Не нужно доверять себя первому попавшемуся тренеру. Тем более неопытному. Но я и сама была далека от спорта. Лишь мечтала… Впрочем, это давняя история.

Она замолкает и, не отрывая взгляда от окна, задумывается. Но Волков не может отступить, жар в штанах уже мешает нормально сидеть. Страстно хочется поднять перегородку между ними и водителем и, дёрнув девушку на себя, впиться в её губы жадным поцелуем. Но он останавливает себя: игра только началась. Зачем портить себе удовольствие? Слегка осипшим голосом спрашивает: