Яся попятилась. Она не понимала его, не понимала что ему нужно, не понимала его желания. Впрочем, нет… Его желания, красноречивая выпуклость его паха – всё это было ей вполне понятно. Не понятно ей было другое: что двигало им. Не простое же желание?!

Ещё мгновение, и она повалилась на постель. Противостоять его напору она не могла, да и, честно говоря, не хотела. Стоило ей ощутить его запах, голова закружилась. Он словно бы проник в неё, окутал. Всё в ней взволновалось: каждая её клеточка, каждая частичка. Она не могла противостоять ему, да и не хотела. Она перестала принадлежать самой себе. Соображать перестала. Рядом с этим мужчиной она становилась ещё слабее, чем была на самом деле. Не знала, что сказать ему, да и вообще, должна ли говорить что-либо?

- Я думал о тебе, - хрипло сказал он, нависнув над ней.

Глаза его были тёмными, почти чёрными. Она пьянела от его взгляда, от его близости, вся её решимость тонула в нём. Едва она хотела что-то сказать ему, губы его соприкоснулись с её, смяли её сопротивление. Её руки неосознанно коснулись его плеч. Она чувствовала под пальцами его силу, его крепкие мышцы и не могла ничего поделать. Из груди её вырвался тихий, едва слышный стон. На миг отстранившись, он посмотрел ей в глаза – карие, влажные. Глаза, которые он видел уже где-то там, в прошлом, давно-давно, будто бы в незнакомой жизни. Не важно… всё не важно. И снова её губы – манящие и сладкие, дарующие удовольствие, неведомое ему до неё. В штанах было тесно. Он понимал, что слишком сильно соскучился по ней, слишком сильно хочет её, чтобы сдерживаться. Приподнялся и расстегнул ремень. Яся следила за ним. Лежала на спине и просто смотрела. Одетая, мать её! А в нём всё равно всё выворачивалось наизнанку. Не медля, он содрал с неё футболку и тут же потянул вниз штаны. Она не сопротивлялась – приподняла бёдра, помогая ему. Губы…

Пальцы её запутались в его волосах, дыхание вырывалось рвано и жадно. Да откуда она взялась на его голову, мать её за ногу?! Ему хотелось рычать: от этих поглотивших его чувств, от собственной слабости перед ней. А она всё смотрела… смотрела и смотрела… Совершенно обнажённая. Такая незащищённая и слабая. Только он не ощущал её слабости – напротив. Это сам он был слабым.

Пряжка ремня лязгнула, пальцы Ярославы заскользили по ткани его джемпера, пробрались под. Он судорожно втянул в лёгкие воздух. Что она с ним делает?! Куда девалось его здравомыслие?! Не должен он к ней прикасаться – бежать должен без оглядки, но… Не в силах совладать с собственным рассудком, он провёл ладонями по её телу.

Ярослава шумно выдохнула, застонала и откинулась на простыни. Снизу вверх она смотрела в его глаза цвета старинного серебра и понимала, что нет пути назад. Этот взгляд пленил её, поработил её сознание. А всё ещё лежащее в кармане куртки кольцо… Так ли это значимо? Тот, другой, всего лишь тень. Он же…

Сергей стянул джемпер чрез голову, и она коснулась его груди. Тёплое, сильное тело… Волоски мягко щекотали её ладони. Она выдохнула. Протяжно и томно, она терялась – вся подвластная ему. Хотела быть с ним. Стянув джинсы, он толкнулся вперёд бёдрами. Она и не уловила тот момент, когда он оказался абсолютно обнажённым, только почувствовала. Ощутила его  большого, сильного, своего и томно, протяжно выдохнула. Обняла его и, посмотрев в глаза, тихо прошептала:

- Хочу тебя.

Собственная смелость поразила её. Но остановиться она не могла. Его сильные руки, плечи… Ярослава погладила Сергея по плечам и, подавшись вперёд, коснулась губами его груди. Кожа его была тёплой, приятной, и она снова не смогла сдержать стон. Никогда она не чувствовала того, что чувствовала рядом с ним, никогда она не чувствовала такого желания быть с мужчиной, принадлежать ему. Но было и ещё кое-что… Впрочем, об этом думать она не хотела. Раздвинув ноги как можно шире, она позволила ему завладеть собой. Быстрые, ритмичные толчки и его взгляд. Глубокий, пробирающий её до самого нутра. Яся выдохнула. Притянула его к себе и поцеловала. Сама. Должно быть, первый раз в жизни она так смело, открыто целовала мужчину, первый раз в жизни она хотела так целовать. Каждый его толчок доставлял ей удовольствие и вместе с тем причинял боль. Не такую, которую она могла бы почувствовать – вовсе нет. Он проник слишком глубоко – в её душу, в её сердце. Он стал частью самой. Но что дальше?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

-  Ты такая красивая, - выдохнул Серёга, глядя в её лицо.

Щёки Ярославы разрумянились, влажные губы были приоткрыты, на лбу проступили бусинки испарины. Ни одна женщина на свете не выглядела в момент приближения оргазма столь соблазнительно, сколь выглядела она.

Яся сильнее сжала его плечи. Слова его окутали её. Ей важно было услышать это – услышать от него. Красивая… Ни один мужчина на свете не говорил ей, что она красивая. Ни один до…

Она смотрела в его серебристо-серые глаза и тонула. Миг, и вселенная поплыла перед ним. Он зарычал, сжал её тело – так же, как двигался до этого – несдержанно, порывисто. По её телу тоже пробежала волна дрожи. Эта дрожь окутала её – всю от макушки до кончиков пальцев. Каждую её клеточку, каждую частичку.

- Господи…  выдохнула Ярослава, прикрывая глаза.

Вот он – момент соединения. Только чувства. Ни разума, ни мыслей… Схватив ртом воздух, она прижалась к Сергею теснее. И не важно, что будет после этого, не важно, что принесёт им следующий миг. Есть только здесь и сейчас. Вдвоём. В этой тесной маленькой студии, на этой постели. С ним.


Откинув одеяло, Серёга встал. В голове у него всё перемешалось, мысли превратились в кашу. Не собирался он вот так с ходу, но…

- Одевайся, мы уезжаем, - не глядя на растянувшуюся на смятых простынях Ярославу, сказал он и поднял с пола свои джинсы.

Яся приподнялась, села и, прикрыв одеялом грудь, долго смотрела ему в спину. Красивый, как всегда. Под бронзовой кожей перекатывались твёрдые мышцы, а ниже спины смотреть и вовсе было опасно. И всё же взгляд она опустила, задержала на секунду, а потом тяжело выдохнула.

- Ты думаешь, я побегу за тобой по первому щелчку пальцев? – негромко спросила она.

Ехать с ним Яся не собиралась. Вообще не собиралась, а после его слов и подавно. Захотел – уходи, захотел – возвращайся… Нет, это не для неё и не про неё. Увольте.

Он обернулся, смерил её взглядом и повторил ещё более настойчиво:

- Мы уезжаем отсюда, Ярослава. В этой квартире ты не останешься.

- А где же я останусь? – в голосе её зазвучали гневные нотки. Поджав колени к груди, она упрямо вскинула голову. – Где я должна остаться?! Когда я просила тебя выслушать меня, ты ясно указал мне на дверь. А что сейчас изменилось? Что, Серёж?

Он стиснул челюсти. Скулы его напряглись, глаза сверкнули злостью. Да он и сам толком не знал, что изменилось за эти чёртовы несколько дней. Знал только, что изменилось. И не важно вдруг стало – Романова, Давыдова или как там её ещё. Осталось только дикое желание держать её к себе поближе. По крайней мере до тех пор, пока они с Яном не разгребут дела с её муженьком. Вернее, до тех пор, пока он не разберётся, что там за дела у неё с её муженьком и почему в день собственной свадьбы она едва не угодила ему под колёса. И ещё этот её синяк. Он осмотрел Ясино лицо. Синяк почти сошёл, и всё же сейчас, не замазанный тональным кремом, был заметен довольно хорошо. К злости прибавилось раздражение. В её ли положении упрямиться? Сидит, строит из себя… Под глазом фингал, волосы сбиты на бок, зато во взгляде глупое бабское упрямство.

- Тебе нельзя тут оставаться, - отчеканил он. – Люди Давыдова следят за моим подъездом. Сюда тоже скоро доберутся.

- Пока ты не появился, всё было прекрасно! – Она приподнялась на коленях. От услышанного её тряхануло. Глаза, так же, как и глаза Сергея, засверкали яростью.

Если за ним следят, значит… Придерживая одеяло, Яся нашарила футболку и принялась натягивать её. Следом нашлись и трусики. Всё это время Серёга не сводил с неё взгляда. Сердитая, разгорячённая после секса, лохматая и порывистая, она была ещё красивее обычного. И это, чёрт подери, бесило! Что ему, силком её тащить?! Ни за одной бабой в жизни не бегал и за этой не будет.

- Ярослава, давай по-хорошему, - проговорил он в третий раз, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

Она резанула его колючим взглядом.

- Я просила тебя по-хорошему. – Попробовала отыскать джинсы, но, не найдя их, бросила своё занятие и встала, как есть. – Нет… Я не просила тебя – умоляла. А что ты?! Что?!

Они стояли по разные стороны постели и смотрели друг на друга. Он – мрачно, с по-прежнему сжатыми челюстями, она – гневно. Недавно пережитое вновь всколыхнулось в ней, накатило, болью сковало горло, мешая дышать. Её колотило от разрушительной боли, от осознания собственного прошлого, от неопределённости будущего. И от его уверенности в том, что она подчинится, сделает так, как он хочет, её тоже колотило.

- Тебе не стоит тут оставаться, Серёж, - проговорила она, не отводя взгляда. – То, что ты мне сказал… - выдохнув, Яся качнула головой. – Я не знаю, что тебе сказать…

Он усмехнулся – цинично, холодно. Она не знает, что сказать! А что она может ему сказать?! Кто вообще хоть что-то может ему сказать! Оставить как есть, развернуться и уйти, а он стоит, ждёт. И эта кровать – словно огромная стена между ними. Он тут, а она – там. Уж так сложилось. И нужно ли что-то менять?!


Молча одевшись, он вышел в коридор. Да пошла она… Но, уже обувшись не выдержал и вернулся в комнату. Ярослава стояла в метре от окна и смотрела через тюль на тёмную улицу.

- Я тебя в последний раз прошу: поехали со мной, - сказал он, прожигая взглядом её спину, её затылок.

Она не пошевелилась. Не обернулась к нему, не посмотрела. Он прождал пять секунд, десять, минуту, но ничего не изменилось. Отлично. Больше, не сказав ни слова, Сергей вышел на лестничную клетку, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью. Хочет корчить обиженную – пусть корчит. Идиотка! И он тоже хорош – нёсся к ней, как дурак. Думал… Да на кой ему всё это мозгоёбство?! Жил себе спокойно и дальше проживёт. Без всех этих истерик, скандалов, выяснений отношений. Нужно ему оно всё?!