Тиана Тесса - Забери мою роль

Стоп. Откуда он знает про нас с Антоном? Подозрения подозрениями, но Роберт не подросток, чтобы кидать подобные фразы, не имея в своём распоряжении достоверных фактов. Даже Алёне я ничего не сказала, и хоть слухи ходят, но вместе нас никто не видел. Или видел? Я передумала звонить отцу и тут же набрала Алёну. Ответила она, на удивление, сразу, я выдохнула, значит ее не разбудила.

— Что с твоим голосом? — удивилась та, услышав мой вопрос сходу, а я задала его ещё раз: — Алёна, ты знала, что я живу у Антона?

— Ты живешь у Антона? — искренне удивилась та, а я поздравила себя с тем, что теперь весь офис точно перемоет мне косточки.

— Скажи, ты не знаешь, куда отправился в командировку Макаров? — ещё раз поразилась, задавая этот вопрос, насколько я невнимательная. Мой мужчина уезжает в другой город, а я даже не интересуюсь, в какой.

— Я не покупала билеты, может быть, он сам.

— Чёрт…

— В чём дело, Эль? У тебя проблемы? — обеспокоено спросила удивлённая коллега, услышав, как я выругалась. — Приезжай ко мне, тебе не нужно оставаться одной, твой отец в больнице, а у тебя такой голос… Приезжай, — она назвала адрес, а я положила трубку и, не успев додумать внезапно возникшую мысль, заметила только что пришедшее сообщение.

Открыла его. Не знаю на что я рассчитывала, предполагая, кто мне пишет, но послание было не от Роберта, а от Антона. Короткое и довольно ёмкое: «Шлюха». Подтверждались мои опасения, и в очередной раз за день нервно рассмеялась. Неужели я стала разменной монетой?

* * *

Алёна явно ждала меня, открыла дверь и тут же провела на кухню, не забыв налить горячий чай в слишком большую, на мой взгляд, чашку.

— Ты такая милая, — улыбнулась я и даже икнула, увидев, как она бережно подсовывает мне вазочку с конфетами. По пути сюда, я приговорила коньяк, который брала с собой для смелости, но к которому до встречи с Робертом так и не притронулась. Зато после это недоразумение исправила. Я вообще почти не употребляла до этих пор, но слышала, что именно таким образом снимают стресс знающие люди.

— Ты пила? — округлила та глаза.

— Я? — сделала вид, что удивилась. Но внезапно покачнулась, увидев, как вокруг закружилась кухня, и чтобы не упасть с табурета, облокотилась на стол. Когда стены встали на свои места, я подняла взгляд и ухмыльнулась: — Да, пила. И мне не чай сейчас нужен, а что покрепче, — хохотнула, чем испугала сидящую передо мной блондинку ещё больше.

— Эль, если это из-за отца…

— Откуда ты знаешь про моего отца? — нахмурила брови я. Ведь никому не говорила, что на него сегодня напали. — Алёна. Откуда?

Заметила на её лице смятение, затем испуг, она опустила глаза и принялась говорить что-то про информацию, которой уже месяц. Моего отца тогда избили, она видела его в больнице и тоже беспокоится. Удивилась, задавая вопрос, разве это секрет? Врёт. Играет. Плохо получается, кстати. Слишком испуганный взгляд, будто её загнали в угол. Я почему-то была теперь уверена — Алёна знает о сегодняшнем инциденте. Но почему не говорит правду? Сделав вид, что поверила, я лишь кивнула, а она еле заметно вздохнула. Вот как. Что всё это значит?

На столе появился коньяк, но между нами по-прежнему царило напряжение. Я не спешила с откровениями, Алёна тоже. Мы никогда не были близкими подругами, но сейчас испытывала досаду. Я поверила, что Алёне есть до меня дело, я даже считала, что у нас своеобразная дружба. Возможно так и было, но то, что она что-то недоговаривает было ясно как день. Мы уже дошли до той стадии, когда из-за заплетающегося языка всё сложнее было уловить суть беседы. И уже допивали бутылку, когда Алёна всё-таки решилась спросить:

— Ты правда спишь с Макаровым? — перешла она резко к теме, видно о того, что ей самой надоело ходить вокруг да около. Я хихикнула и закивала, приложив палец к губам, словно наперёд просила, чтобы она о нас не распространялось, та в ответ также в жестче показала “ок”. Мне не очень верилось, но ладно.

— А что у вас с… с Левицким? — икнув в середине фразы, спросила снова Алёна, а я улыбку с лица убрала.

— Ничего, — сухо ответила, наконец, поняв, что Алёна использовала ту же тактику, что и я. Она старалась меня споить, развязав мне язык. Отлично. А она далеко не так проста, как кажется. — Почему у меня должно быть что-то с Левицким?

Алёна посмотрела по сторонам, будто здесь кто-то ещё мог быть, кроме нас и, наклонившись ко мне совсем близко, заговорщическим тоном пояснила свой интерес:

— Они с Антоном говорили про тебя сегодня утром.

Я подняла брови:

— Надеюсь, только хорошее? — усмехнулась, прекрасно понимая, что если разговор обо мне шёл с Робертом, то ни о чём даже приближённо напоминающем прекрасное не могло быть и речи.

— Эль, Роберт — нехороший человек, — словно открывая тайну прошептала мне Алёна. Я мысленно закатила глаза. Тоже мне. Подобрала эпитет. Нехороший. Да он ублюдок! Мерзкий подонок! Я почувствовала, как к щекам подступает краска, от внезапно вспыхнувшей перед глазами недавней цены в номере. Почему-то, на губах я почувствовала вкус его губ вперемешку с терпким вином и, дотронувшись сейчас до своих, постаралась отогнать это наваждение. Даже зажмурилась, но вспомнив, что нахожусь не одна, открыла один глаз, затем и второй. Так и есть. Алёна хмурилась всё сильнее, но спрашивать, что со мной происходит, не спешила. Ничего страшного. У меня тоже к ней масса вопросов.

— Он в суд на моего отца подал, — напомнила я общеизвестный факт. — Конечно, он нехороший.

Странная эта Алёна. Я вдруг поняла, что в отличие от неё ещё совершенно ничего не выяснила, хотя коньяк уже плескался где-то на дне бутылки. Я видела, как она зевает. Этого еще не хватало. Сейчас уснёт и всё.

— Отца сегодня снова избили, — произнесла я, разрывая повисшую тишину, а к горлу подступил ком. Так. Кому-то хватит налегать на спиртное. Преодолела порыв и продолжила: — Это сделали по указке Роберта.

Я внимательно смотрела за глазами Алёны. Удивления на лице, действительно, не было, однако с губ всё-таки сорвалось тихое:

— У тебя есть доказательства, что это Левицкий? — она обняла себя за плечи и поежилась. Зачем она это спрашивает? Неужели мои подозрения не беспочвенны и она в этом замешана? — Это отец тебе сказал?

— Сам Роберт, — пояснила я, продолжая размышлять, о роли коллеги во всём этом. Алена, наконец подняла брови. — Левицкий недвусмысленно намекнул, что папа заслужил.

Сказав это, я потянулась к бутылке и поднесла её к губам, сделав несколько глотков прямо из горла. Гулять так гулять. Снова головокружение, но на этот раз не легкое, я покачнулась, снова в попытки потерять равновесие, и из рук выпала бутылка. Она ударилась о паркет, издав характерный звук и покаталась под стол, оставляя за собой следы недопитого напитка. Но Алёна словно на автомате подняла её, она явно о чём-то думала, и я ей не мешала. Затем моя коллега взяла из бара ещё одну бутылку коньяка. Запасливая, а так и не скажешь. Ночь, видимо, будет долгой.

— Этот ублюдок сказал, что может мне помочь, — произнесла я, когда Алёна снова устроилась за столом.

— Роберт? Помочь? — тоже удивилась. Я кивнула, теперь пришла моя очередь заговорщически шептать, я театрально округлила глаза и наклонилась к ней поближе:

— Представляешь, переспать с собой предлагал в обмен на информацию.

Алёна прищурилась и посмотрела куда-то сквозь меня.

— Ублюдок, — процедила она сквозь зубы.

Вот это я понимаю. А то “человек нехороший”. В голове упорно обосновалась какая-то мысль, но давящий на виски выпитый коньяк, не позволял мне её “расслышать”.

— Вы… Прости, что спрашиваю, — уже слишком заплетающимся языком проговорила Алена. В чем-то мы с ней похожи. Обе постоянно за что-то извиняемся и пытаемся быть вежливыми. Не знаю, как она, а мне это до жути надоело. Вокруг все ведут себя, словно повелители миров, а я ношусь со своим воспитанием. Нужно что-то менять. Определённо. — Вы… Вы не переспали? — осмелела она, наконец, прерывая мои философские открытия.

— Нет.

— Ты отказала ему… — испуганно вдруг констатировала факт Алёна.

Если бы ты знала, милая, кто отказал. Но я промолчала. А у Алёны вдруг «забегали» глаза, мне вообще решилось, будто она забыла, что я у неё в гостях. Алёна то закусывала губу, то трогала её руками, продолжая о чём-то размышлять. В какой-то момент она потёрла лицо.

— Ты молодец, что отказалась, — ошарашила она меня. Ещё бы я не была молодец в этом случае.

Вот только я согласилась. Но меня выставили вон. А мне всё ещё приходилось терзать себя вопросом, почему не смогла расслабиться и довести до конца начатое…

Я почувствовала, как сердце вновь забилось быстрее. В конце концов, я и к Антону не испытываю великих чувств, мне хорошо с ним в постели, но не более. Возможно Роберт оказался бы тоже неплохим любовником. Почему мне было так сложно потерпеть? Я будто почувствовала его руки на своих плечах, когда он ухватил меня, чтобы не упала. Вспомнила взгляд, которым он одарил меня после. Как он стягивал с меня платье, от воспоминаний закружилась голова, а по телу пробежала дрожь. Я всё это испытывала и тогда, но боялась пошевелиться, борясь с осознанием того, что мне его прикосновения даже нравились.

“Сумасшедшая”, - внезапно оборвала я сама себя.

Не могло мне нравится то, что происходило. Но в большей степени от того, что я продавала себя. Свое тело. Хоть и за важную информацию и обещания помочь. Идиотка. Вот и расслабилась бы тогда, получая удовольствия. Какого чёрта сейчас себя истязать? Всё делаю не так. И страдать за мои оплошности будет близкий мне человек.

Алёна вдруг прервала мои воспоминания: