Тиана Тесса - Забери мою роль

— А твоему братцу нравилось, — вспомнила я то, что так и не выяснила у Антона.

Мне было совершенно не страшно, даже не так. Я чувствовала в себе не только силы, но и уверенность. Правда, язык немного заплетался, но это мелочи. Наверно. Мы смотрели друг другу в глаза довольно долго. Роберт на мгновение перевёл взгляд на мои губы, и снова вернулся к глазам. Взгляд тяжёлый, испепеляющий, но я его выдержала.

— Откуда так много знаешь? — наконец хмыкнул Левицкий.

— О! Я откуда только не знаю. У меня поток открылся, я — ясновидящая.

Обернулась к барной стойке и потянулась рукой, чтобы взять коктейль только что заботливо приготовленный барменом. Тот всё ещё таращился на совершенно вот незваного гостя. И я понимала этого бедолагу, что трясущимися руками вставлял трубочку в мой напиток. Роберт производит неизгладимое впечатление всем своим видом, а особенно, когда он появляется перед тобой впервые. Так близко. И в моём случае, я лишь порадовалась, что сижу к нему спиной.

— Тогда ты точно видишь, где проведёшь эту ночь, — снова раздался его бас и бокал из рук Левицкий забрал, а я снова посмотрела снизу вверх.

— Вот с этим как раз неясно.

Левицкий теперь стоял ближе к барной стойке, и в свете ламп выглядел ещё более зловеще. Увидела взгляд Роберта и кое-что всё же разглядела. Если я правильно поняла — перспектива меня ожидает так себе. Однако глупое сердце заколотилось сильнее.

Левицкий одним движением поднял меня с высокого стула. На ногах, я оказывается, уже стояла нетвёрдо. Ему пришлось помогать мне с равновесием, чтобы я не грохнулась тут же. Он чертыхнулся и перекинув меня через плечо понёс к выходу. Я, конечно, пыталась оказать сопротивление, но лишь болталась на плече у этого великана, и это выглядело скорее забавно. Наверно, поэтому на нас посматривали, но действий никаких не предпринимали. Бармен, видимо, тоже решил, что не такая уж я и красавица, чтобы спасать меня из рук чудовища.

— Я буду кричать, — заверила, уже когда Роберт поднёс меня к машине.

— Уверен в этом.

— Я не пойду с тобой никуда. Ты — убийца!

— Серьёзно? И кого же я убил.

— Каких-то людей, — выпалила, совершенно не думая о последствиях. Мне казалось, я разоблачаю безжалостного мерзавца, и чем могу поплатиться за это понятия не имела. Но Роберт неожиданно прыснул от смеха. Нормальный он?

— То неземное существо, то убийца, — усмехнулся он. С этими словами он усадил меня на заднее сидение тёмного джипа и сел рядом. Так, сумка и плащ рядом, когда он успел? Ловко. За рулём водитель: один из охранников. Толстенький, с часами.

— А Вы знаете, что это похищение? — спросила я. «Толстячок» не ответил. Понятно. И тут никто мне помогать не собирается…

Как мы доехали и куда — я помню смутно. А вот всё остальное отчего-то запомнила. Сильные руки, которые скорее спасали от падения, одновременно усиливали это странное головокружение рядом с моим вроде бы врагом. Но вскоре необходимость удерживать меня отпала. Я почувствовала, что сижу на чём-то мягком и, наконец-то, огляделась.

Приглушённый свет, тёмные стены, а прямо передо мной Левицкий. У меня дрожь по спине пробежала от его очередного взгляда, и я догадалась обратить внимание, на чём же я сижу. Кровать? Ну, конечно! Решил закончить когда-то начатое? Уже приготовилась выдавать вслух порцию очередных неубедительных угроз, но Роберт вышел из комнаты и, судя по звуку, запер меня, а сам просто… ушёл. То есть он не посягает на мою честь? Это просто похищение?

Я тарабанила по двери и кричала, что обязательно буду жаловаться. В суд, в газеты, напишу на телевидение, в ассоциацию анонимных феминисток, даже президенту. Но это не помогло. Даже принялась горланить народные песни. В ход пошли и стихи — хорошо быть начитанной. Но, видимо, не в моём случае. В какой-то момент, я, наконец-то, достала Роберта своими действиями. Дверь распахнулась, и он буквально навис надо мной. Огромный, дышит, сжимая губы. Зверь. Казалось, прямо сейчас зарычит.

— Ты слишком громкая.

Он сделал шаг, а я с опозданием решила, что злить Левицкого было не такой уж славной идеей. Почему мне тут одной не сиделось?

— А ты слишком большой.

Я ничего не могла поделать со своим пульсом. Он словно сумасшедший сводил с ума своим ритмом, а Роберт сделал ещё шаг. Ближе. Он вдруг притянул меня к себе, а я почувствовала, что теряю контроль.

— Это ещё раз доказывает, что сопротивляться бессмысленно, — пониженным тоном проговорил Левицкий, и я вдруг почувствовала его губы на своих губах. Жадные, требовательные.

Он целовал меня, а я провожала свой разум в далёкое путешествие, ругая и непослушное сердце, и все эти внезапно вырвавшиеся из заточения эмоции. Я могла хотя бы оттолкнуть Роберта, но почему-то, сил на это не было. И желания. Напротив, я вцепилась в него, обхватив за шею, и отвечала на каждое его движение.

«Пусть будет, будто виноват во всём алкоголь» — оправдывала я себя и расстёгивала его рубашку.

Было жутко от самой себя. Я на этот раз понимала, что хочу этого не меньше. Если не больше. Одежда оказалась лишней, и когда Роберт уложил меня на кровать, нависая сверху, я обняла его ногами. Его поцелуи сводили с ума: шея, плечи, грудь были полностью в его власти, он жадно сжимал меня в объятиях, но мне всё равно его было мало. Хотелось больше, прямо сейчас, пожалуйста; сердце замирало от того, что происходило, и снова начинало бешено колотиться в предвкушении.

Резкое движение. Словно яркая молния посреди тёмного небосвода. Я почувствовала его внутри и вскрикнула, но закусила губу, прерывая свой же стон. Привыкая друг к другу, наши обнажённые тела сливались в ритмичных движениях, а спинка кровати в такт билась о стенку. Роберт ускорял темп, и я царапала его плечи, извиваясь в этом безумии. Мне не хотелось, чтобы он останавливался, я умоляла его об этом, а он шептал в ответ что-то неразборчивое, ни на секунду не выпуская из объятий. И когда по телу растеклось приятное тепло, он так крепко прижал меня к себе, что перехватило дыхание.

Мы лежали рядом и не могли отдышаться. Что это было, я объяснить не могла. Но то, что я не бревно, он, надеюсь, убедился. Думать, что же я творю, причём по своей воле, да ещё и получаю при этом удовольствие — совершенно не хотелось. Рядом тот, кого я должна презирать. Бояться. Держаться подальше. Но вместо этого я прислушиваюсь к его дыханию и мечтаю снова ощутить на себе прикосновения его сильных рук.

Я ненавидела себя. Ненавидела и понимала, что даже представить боюсь, что будет завтра.

Но оно всё же наступило.

Робкий рассвет пробивался сквозь темные жалюзи, словно боясь потревожить хрупкое умиротворение, царившее в комнате. Ещё немного и всё это закончится. А пока что, я могу украдкой разглядывать мужчину, лежащего рядом.

Роберт спал и улыбался во сне. Я ни разу не видела у него такую безмятежную улыбку. Растрёпанные волосы, расслабленные рельефы и шрамы, абсолютно не вызывающие страха. Рассматривала его сейчас в первых лучах солнца, и понимала, что вряд ли когда-то ещё стану свидетелем подобных эмоций на его лице.

Я поддалась порыву и провела рукой по его щеке, словно делала что-то запрещённое. Он перевернулся на другой бок, подминая рукой лежащую рядом подушку, а я отпрянула. Восемь утра. Наверняка у меня мало времени, чтобы сбежать. Если это вообще возможно. Наспех оделась и осторожно вышла в коридор. Спустилась по лестнице на первый этаж и только сейчас поняла, что нахожусь в офисе фирмы Левицкого.

Это точно какой-то замок, первый этаж которого хмуро оповещал серыми равнодушными стенами, что пора возвращаться в действительность, а я снова пыталась унять сердцебиение от воспоминаний того, что творилось этой ночью на втором. В холле внезапно появилась Миссис Чайни.

Я испуганно остановилась, придумывая на ходу, что ей сказать. Но в моих репликах не было нужды. Миссис Чайни улыбнулась и будто ничего необычного в этом не было, предложила чай. Я на всякий случай отказалась, поблагодарив секретаря Левицкого, и спешным шагом двинулась в сторону выхода. Никто меня не останавливал, я с лёгкостью миновала охрану. Уже знакомый мне худощавый мужчина даже не стал меня задерживать вопросами и прочим, лишь пожелал всего доброго, чем тоже вызвал моё недоумение.

Больше меня ничего здесь не держало, и я выскочила за дверь, едва поняла это.

Слишком чётко осознавала: то, что творила этой ночью — выходит за рамки. Меня никто не принуждал, я по своей воле совершила чудовищный поступок. И следуя своим же убеждением выходило, что никакая я не красавица. Красота внутри, где душа. А там я самая обычная дрянь.

Весь день я не выбиралась из постели, доводя себя своими же мыслями практически до сумасшествия. Никого не хотела видеть. Никого не хотела слышать. И если мир захочет мне что-то сказать сегодня, то и он пусть подождёт до завтра. А сейчас я хотела зарыться поглубже, убежать не только от всех на свете, но и от себя. И если от одного меня спасали выключенный телефон, кирпичные стены и дверь, закрытая зачем-то на все замки, то от второго скрыться было невозможно. И это разрывало на части. Меня то бросало в жар, то напротив было слишком холодно — видимо, вдобавок к этому угнетающему состоянию добавились последствия скитаний по лужам. С опозданием, правда. Удивительно, но никто ко мне не приходил, а так как я к общению тоже не стремилась, лишь порадовалась отсутствию внимания к своей персоне.

Следующий день мало отличался от предыдущего, исключение состояло лишь в том, что телефон я всё же решила включить. Но только ближе к вечеру, разрывая тишину квартиры, ожил мобильный. Звонил Макаров, я же отвечать не стала. Сразу же после от него пришло сообщение: