Тиана Тесса - Забери мою роль

Умом это понимала, а вот глупое сердце умирало, напоминая, как быстро оно умеет биться рядом с тем, кого Алёна так уверенно называла убийцей. И кто из нас после этого большее чудовище? Роберт хотя бы не скрывает своей сущности. А вот я — настоящая дрянь. Испытываю чувства к монстру, очень удобно прикидываясь дурой в тех моментах, где разум уступает дорогу желанию. В глубине души я надеялась, что он, и правда, не так плох, всему есть объяснение, поэтому закрывала глаза на очевидные чудовищные факты.

Но сейчас, Алёна снова утверждает: Роберт — убил. Она уже обвиняла Левицкого в этом, но я тогда отнеслась к её словам не более, чем к слухам, пожалуй. Или не хотела верить.

«Я просто не понимала, кто находится рядом, слишком слепа была…» — всплыли в памяти недавние слова девушки. Я недалеко от тебя ушла, милая. Ох, как недалеко. Не хотела верить в очевидное.

Но сейчас, узнав подробности, становилось не по себе, и слёзы Алёны наталкивали на определённые мысли. Значит, Роберт совершил такой страшный поступок просто приревновав… Получается, он так любил её, что ревность застилала глаза? Он убил того, к кому приревновал? И хоть Алёна говорит, что ничего не было, но повод дала. Возможно, она уже к тому моменту испытывала чувства к тому, другому человеку? Я бы решила, что это мог быть Антон, но он жив, здоров, и прекрасно чувствует себя, соревнуясь с Робертом в каких-то идиотских поединках. А ещё он — его брат, как проговорился однажды сам Макаров.

Значит был кто-то ещё в этой истории? Но, если всё так, то почему Левицкий на свободе? Неужели подобное может остаться безнаказанным? Или до сути никто не докопался, а Алёна молчит. Боится его и молчит. Раз она об этом никому не рассказывала, значит, Роберт её чем-то шантажирует? Господи! И теперь он ей крутит, как хочет? Подсылает, ради выгоды, к Антону. Макаров, кстати, шашни с ней не заводит, оставаясь в друзьях. Тоже боится братца? Не пропуская ни одной юбки, Алёну он не соблазняет. И, зачем-то, Роберт отправляет Алёну к моему отцу. Папа ведь говорил про какие-то новые разработки, возможно Левицкому они как раз интересны давно. А вот папа, кажется, о Роберте не догадывался. Боже!

Я округлила глаза и тело покрыла мелкая дрожь. А если всё не так. Если Левицкий до сих пор любит Алёну. Пусть такой сумасшедшей любовью, ради которой идут на преступления, но любит? Не зря ведь Алёна с отцом держали свои отношения в секрете. Допустить мысль, что Роберт и подослал Алёну к нам с одной целью: что-то разнюхивать про дела отца. Она боялась Роберта, и делала всё, что он велел. Но случилось то, что Роберт никак не ожидал: она начала испытывать настоящие чувства к моему папе. Допустим. Просто представить, что это так, и картинка складывается. Возможно, Роберт ещё не знает про них, и Алёна всячески боится, что тот как раз это выяснит. И тогда он и моего отца может…

Снова всё тело словно электрическим током прошибло: по спине холод, а ладони покрылись липким потом. Алёна уже не всхлипывала, видимо, какое-то время уже наблюдала за мной, ещё не понимая, что я обо всём догадалась.

— Роберт знает про вас с папой? — слишком громко прозвучал мой вопрос в затянувшейся тишине. Мне показалось, даже картины на стенах в прихожей вздрогнули от моей интонации.

— Мы были очень осторожны, но мне кажется, что да… — сдвинутые брови, снова вот-вот разревётся. — Мне страшно, Эль. А вдруг он его…

— Я этого не допущу! — не дала договорить ей я. Если Алёна не смогла уберечь своего бывшего возлюбленного, то этот является моим отцом. И я не позволю! Я должна успеть!

Достала из кармана телефон, и набрала номер папы.

Услышав длинные гудки, выдохнула, что телефон включен, но трубку отец не брал. И с каждым раздражающим слух сигналом я всё больше понимала: в этой истории я совсем не главная героиня. Бои идут за Алёну.

Уже собиралась отключаться, когда услышала в трубке родной голос:

— Папа! — выкрикнула я, а он обеспокоено задал вопрос:

— Что-то случилось, Эль?

— Ты где?

— Дома…

— С тобой всё хорошо?

— Что за допрос?

— Где ты был? — снова проигнорировала я его слова. Я представила, как он сейчас сдвинул брови, как появились складки на лбу, и он скорее всего поправил сейчас седину на висках. Я очень по нему соскучилась, но мы словно отдалились на невероятное расстояние.

— Эль, уже поздно, — послышались раздраженные нотки в голосе, — давай всё обсудим завтра. Никуда не выходи сегодня, я сам зайду с утра.

— Но я… — возразила, но тут же замолчала. Пожалуй, заеду к нему сама, прямо сейчас, что бы он там не говорил.

— Спокойной ночи, Эль, — услышала слишком печальный голос в трубке. Недолгое молчание и тихое: — Я люблю тебя дочка.

У меня сжалось сердце, сворачивая в тугой узел надуманные обиды. Так редко мы в последнее время говорили по душам, а о таких словах, я в принципе забыла. Даже решила, что с появлением Алёны мне можно забыть о проявлении чувств в мой адрес. Ощутила себя маленькой капризной девочкой сейчас. Будто требовала внимание целиком и полностью, но отец разделил его между мной и Алёной. А тем временем, я не малышка и должна понимать — отцу тоже одиноко.

— И я люблю тебя, папа, — произнесла с трудом сдерживаясь. Даже не знаю, услышал ли он меня.

Мобильный давно уже не издавал никаких звуков, а я всё сжимала его в руке, сдерживая подступающие слёзы. Наконец, обратила внимание на сидящую прямо передо мной Алёну, она заглядывала мне в глаза, явно ожидая новостей. Я вытерла тыльной стороной ладони успевшую нарисоваться мокрую дорожку, и в этот же момент в домофон позвонили. Переглянувшись, мы затаили дыхание, а потом я догадалась, кто бы это мог быть и подняла трубку вместо хозяйки квартиры.

Помощь, как выяснилась, не такая уж и скорая, но хорошо, что вообще доехала. Про то, что некто ворвался с недобрыми намерениями и про Роберта мы врачам не сообщили. Алёна просила, пока люди в белых халатах поднимались по лестнице. Она уверяла, что это может навредить; спорить я не стала, чего доброго — снова грохнется в обморок.

Врач осмотрел девушку, подозрительно поглядывая на меня, пока мы рассказывали, что синяки — неудачные последствия репетиций в театре. В принципе, доля правды в этом присутствовала, сейчас выступали в роли актрис. Насколько мы при этом выглядели убедительными понятия не имею, но медицинские работники вкололи успокоительное и, раздав рекомендации, вскоре удалились.

— Почему ты не хочешь вызвать полицию? — спросила я, как только проводила «гостей». — Было бы лучше…

— Нет, не лучше, — оборвала меня Алёна и взглянула в упор. — Я знала того, кто напал.

Она попыталась встать с кровати, но после неудачной попытки, просто присела на край.

Очень интересно.

— И кто же это был?

— Ты не поймёшь. Хорошо, расскажу, — вздохнула, увидев мой взгляд. — Раз уж ты и так многое знаешь… После того, как я узнала, что предложил тебе Роберт, решила сама отправиться к нему…

Девушка потупила взгляд, но вновь взглянула на меня из под длинных ресниц, набрала побольше воздуха в лёгкие и, больше не останавливаясь, продолжила рассказ. Наверно, ей было необходимо высказаться, а может, она сама боялась передумать, а быть может, ей больше не хотелось хранить свои секреты в одиночку, но вскоре, картинка начала складываться в моей голове более отчётливо.

Алёна подозревала, что Левицкий ей мстит, каким-то образом узнав про них с папой. Но наверняка уверена не была, а тут ещё я к ней приехала со своими душевными терзаниями и рассказом о предложении Роберта, и она решила, что отправившись к Левицкому вместо меня, всё исправит. Но по её словам, все попытки оказались неудачными. Сначала она сама испугалась и, развернув машину, просто уехала, даже не выйдя из неё, второй раз она была полна решительности, но её настрой прервал телефонный звонок. На том конце провода мужской голос сообщил, что для неё есть важная информация и предложил встретиться в кафе. А, так называемое, чудовищное свидание пришлось отложить.

И вот когда она всё же решилась на отчаянный шаг, Роберт её попросту выставил, лишь посмеявшись над поступившим предложением. В этой части рассказа девушка особенно бледнела и уверяла, что пошла на этот шаг лишь побоявшись за жизнь папы. Готова была на предательство, лишь бы всё это закончилось. И вроде бы она сама оказалась рада, что не пригодилась чудовищу, я, кстати, тоже в душе не могла не отметить, что этот факт меня порадовал.

Однако дело это не меняет. Роберт вполне мог продолжать испытывать чувства к девушке, а тем более, вспоминая, как я вела себя в тот, наш несостоявшийся вечер, вполне мог отказать ещё и по этой причине. Он сам считает себя чудовищем. Но только он думает, что причина во внешности. Но дело в сущности, а вовсе не в его шрамах, которые я уже давно не считала ужасающими.

Рассказ Алёна вроде как закончила, однако так и не ответила на вопрос. Видно было, что она боится, но я была настроена решительно, не упущу эту возможность — вытянуть то, о чём она молчит.

— Ты сказала, что знала того, кто ворвался…

— Да, Эль. Это был человек Левицкого. И именно с ним я встречалась в кафе. Я боюсь Роберта. Если даже правоохранительные органы не в силах что-либо сделать, то что могу я?

— Подожди… С чего ты взяла, что тот парень и Левицкий заодно?

— Я такая глупая, Эль, — снова была готова разреветься девушка. — Я решила найти хоть что-то на Левицкого. Прижать его, знаешь, как в фильмах, чтобы были неопровержимые доказательства, а не просто мои слова. Не может быть зло так долго без наказания. Все страдали, а ему хоть бы что. Я… я наняла детектива, и принялась искать. Должна же была быть хоть какая-то зацепка. Детектив ничего полезного не сообщал, а вот денег требовал всё больше. В том числе и за молчание, чтобы моя же деятельность не обернулась против меня. На другого детектива денег у меня не было, теперь я всё отдавала этому. Он угрожал мне, Эль. Я так глупо попалась. Левицкий предложил ему больше. Он не дурак, и сразу распознал слежку…