— Ты перестановку сделала? — вдруг оглянулся папа. Вообще-то, я давно убрала с полок любимые когда-то романы, но, видимо, внимательность папу подвела.

— Решила обновить библиотеку, — пожала плечами и подвинула папе сахарницу. Я разглядывала родителя, и понимала, что он тоже пытается держаться, но внутри у него совсем другие эмоции.

Всё это время отец ходил сам не свой. Мне было жаль его, и я понимала, что с ним происходит, как никто другой. Алёну я больше не видела, но навсегда запомнила тот безумный взгляд, которым она тогда смотрела сквозь меня. Она убила человека, и хоть я до сих пор не могла оправиться от шока, отцу на это её преступление было наплевать. Честно говоря, мне и самой было её жаль. И если активистам, раскрутившим эту историю в социальных сетях удастся добиться смягчения приговора, буду только рада. Для меня было очевидно, что до этого состояния девушку довёл сам Антон, за что и поплатился.

Я получила внимание папы в полное распоряжение, но теперь очень хорошо понимала, насколько была эгоисткой. Да, мы теперь проводила с отцом много времени, много разговаривали, но темы заключения Алёны отныне не касались. А у меня сердце сжималось, когда я заглядывала в его глаза — там была неимоверная тоска и отчаяние. Я испытывала что-то похожее. У меня у самой в области груди разрасталась огромная чёрная дыра, и я понятия не имела, чем заглушить эту тупую боль. Вот так мы и продолжали своё существование. Одинокие и растоптанные светлыми чувствами.

Совсем не добавлял пунктов папиному настроению предстоящий суд с Левицким.

— Спасибо за чай, пойду к себе, — проговорил папа задумчиво и вскоре, действительно, удалился, а я закрыв за ним дверь долго бродила по квартире, не находя себе места.

Раздался новый удар в дверь, я решила, отец что-то забыл и поспешила к двери.

Но на удивление гостем оказался курьер службы доставки. Он протягивал какую-то коробку и уверял, что это мне.

Я расписалась в документах, и закрыв дверь за посыльным, принялась распаковывать коробку, а открыв крышку — нахмурилась. Поверх посылки лежали документы, я принялась изучать полученные бумаги, и перебирая их, чувствовала, как учащается пульс. Если верить документам, Роберт отозвал заявление по разбирательству и претензий по помещению у него больше нет. Почему-то в письме адресат я, а не мой отец.

В коробке под рафией лежало что-то ещё. И когда я увидела, что именно, удивлённо вздёрнула брови.

Моя сумка. Та самая, что я обронила в подъезде Алёны. Кошелёк на месте, карточки и деньги не тронутые, как и всё прочее. Из внешнего кармана выглядывало что-то светлое, я потянула за край и обнаружила… билет в театр?

На завтрашнюю премьеру в первом ряду. Но всего за полчаса до этого события мне нужно быть на вокзале…

Сердце отчаянно забилось от осознания того, кто мог мне сделать такой подарок. Но я тут же себя одёрнула, это будет уже не моя история, у меня всё равно не получится удостовериться в своих догадках: мне нужно на вокзал.

Глава 19.2

Не моя (бонусная часть)

Нежная кожа под моими пальцами покрывается мурашками, девушка вздрагивает, когда я провожу рукой по её бедру, чувствую своё превосходство и полную власть над ней, обхватываю тонкую талию, чтобы сильнее прижать к себе. Шея тонкая, слишком хрупкая, как и вся девушка, мне кажется, я одним движением могу просто переломать ей все кости, поэтому стараюсь оберегать её от самого себя в своих же объятиях. Она дрожит подо мной, а я зарываюсь в каштановые волосы и вдыхаю сладкий запах. Невыносимо притягательный, дурманящий, с катушек можно съехать, я тут же нахожу губами её губы, безжалостно проникаю языком в её рот, перехожу к шее, опускаюсь ниже и провожу языком по набухшей груди. Слышу её стон и срываюсь, не могу терпеть, к чёрту эти прелюдии, она тоже готова меня принять. Я отстраняюсь, избавляя её от остатков нижнего белья, и стягиваю свои брюки.

Она больше не сбежит, я ей этого не дам. Она нужна мне больше, чем я сам предполагал. И сейчас девушка извивается подо мной, подстраиваясь под мой ритм и цепляется руками за мои плечи. Когда я уже готов к итоговому взрыву, она вдруг замирает. Что за чёрт? Я перестаю чувствовать её нежные руки, перестаю ощущать её тонкую талию в своих руках. Она исчезает на глазах.

— Вот дерьмо, — вырывается вслух, как только открываю глаза.

Долбанный сон. Её здесь нет и не было с того дня, как моего идиота-братца не стало. Жаль ли мне его? Нет.

Всегда считал наше вынужденное родство недоразумением. А его попытки подружиться со мной — жалкими уловками для продолжения общего бизнеса, в котором он мне был нахрен не нужен. Антон был просто недоумком, по вине которого погибла моя мать вместе с родителями Алёны. В его лепет, что он не хотел никого убивать, не поверил. Так следы не заметают. Теперь ничего не выяснить, но у меня нет ни одной причины ему сочувствовать. И если бы Алёна не решилась, я бы сам его прикончил.

Сбрасываю одеяло и иду в душ. Он помогает, но ненадолго. Вытираю тело махровой тканью, а перед глазами снова она, в одном полотенце. Дьявол. Она не уберётся из моих мыслей, я это знаю.

Почему я до сих пор не пришёл за ней?

Да потому что она слишком мила, чёрт её побери. Слишком молода и наивна. Ей нужен парень, за которым не будет тянуться шлейф идиотских тайн из прошлого. Парень, не способный на грубость. Кто-то достойный, принц на белом единороге и так далее. Но это не я.

У меня масса возможностей, я облюбовал парк у её дома, мне нравится наблюдать издалека. Так безопасней для неё. Мне этого достаточно, только по ночам снится хрень.

Надо бы снять девчонку и забыться, а не идиотизмом заниматься, вспоминая аромат каштановых волос.

Выхожу из душа и решительно отправляюсь в кабинет.

— Доброе утро, Роберт Львович, — выныривает из-за угла Миссис Чайни с подносом и круасанами. — Вы видели, там роза расцвела?! Красота какая!

Она показывает на цветок под колбой, который действительно зацвёл. Красиво. Даже как-то нелепо смотрятся в моём сером помещении эти ярко-красные лепестки.

Хмуро киваю и прохожу на рабочее место. Открывая записную книжку, верчу её в руках. Встреча через час, после обеда ещё две. Но сейчас я хочу лишь смотреть на то, как она озирается по сторонам, пробегая по аллее. Бросаю взгляд на часы, я успею. Поднимаюсь и направляюсь к выходу.

* * *

Она не пришла. Почему именно сегодня?

На встрече я присутствую вполуха. После формальных подписей, партнёр удаляется. Этот подрядчик зарекомендовал себя с хорошей стороны, я уверен, что всё пройдёт гладко, а вот то, что меня по настоящему волнует: так это идиотские навязчивые мысли, что она не моя. Я так сильно её не переваривал, что за своей ненавистью не заметил, как пожирающее изнутри чувство переросло совсем в иное.

Нет, ни одна грёбанная шлюха мне не поможет забыть её.

Пора заканчивать этот спектакль.

Стук в кабинет, и после моего: «Войдите», — на пороге появляется мой охранник. Он очень забавный, на груди носит часы, а тонкие усы ни за что не хочет сбривать, хоть я и потешался над ним не раз.

— Роберт Львович, вы хотели меня видеть?

— Да, вызови курьера и подготовь машину. Нужно кое-что организовать.

Эпилог

Роли

Оказалось, что я ошиблась со временем, поезд лишь через два часа, а значит, у меня ещё есть запас. Я ведь не собиралась. Да и что изменится? Если Роберт всё устроил, то что всё это значит?

Я закрыла глаза и вздохнула полной грудью. Не попаду в театр и так и не узнаю, кто прислал мне приглашение. Хотя сердце отчаянно застучало лишь от одной мысли, что я могу решиться. Будто оно знало наверняка, кого я там встречу.

Вошла в помещение с ровными рядами бархатных кресел и непонимающе оглянулась. Очень странно, что кроме меня в зале никого нет. Может я ошиблась со временем? Проверила, нет, всё правильно. В билете указано это, но в полутьме, действительно, я одна. Может, что-то случилось и спектакль перенесли?

Внезапно на сцене появились актёры и принялись как ни в чём не бывало показывать пьесу пустому залу. Я растеряно хлопала ресницами. Чтобы не смущать выступающих, прошла на своё место и принялась следить за игрой. Современная интерпретация сказки «Красавица и Чудовище» до боли напоминало мне одну историю, вот только я совсем не красавица, как выяснилось, а он совершенно не чудовище. И выходило, что всё происходящее на сцене далеко не сказка. Актёры поклонились и ушли за кулисы, а я сдерживала подступающие слёзы. Открытый финал и недосказанность — было до жути жаль героев…

Не стала дожидаться, пока включится свет, и поспешила на выход. Стук каблуков отдавался эхом, а внутри меня всё бурлило от эмоций. Теперь мне казалось, что я в ловушке. Что если кто-то решил просто подшутить и устроил это с одной целью — заманить меня сюда? Эти двое, кажется, до сих пор на свободе. Я понятия не имею, что с ними стало, больше их не видела тогда. Господи, а если сам Роберт всё это подстроил? По сюжету на сцене выходило, что чудовище — настоящее, даже слишком натурально вышло. Ни одного намёка на светлое чувство в груди, лишь изъяны, которыми он отпугивал окружающих, потому что ему комфортно одному. Последнего слова не было, но всё сводилось к тому, что красавицу он в итоге погубит. И что ей нужно срочно бежать.

А если я снова всё перепутала? Если Роберт и есть чудовище? Если он сам подговорил Алёну подсыпать яд Антону? Я всё ещё считала, что он к ней чувства испытывает. Болезненные, но настоящие. А это выворачивало наизнанку мои глупые надежды. Боже, я, кажется, с ума схожу снова. Или это так постановка на меня подействовала? Уже подходила к выходу, когда услышала позади себя движение. Я интуитивно ускорилась, но вдруг споткнулась и уже собиралась на встречу с ковровым покрытием, однако, тут же почувствовала на талии сильные руки.