Ася прицокивает, и задумчиво смотрит, словно решает в уме задачу. Я потихоньку, слабенькими вдохами, пытаюсь унять панику и пульсирующую боль в груди. Переезд, решение кардинально поменять жизнь и ссора с отцом ужасно пугали, но я будто заворачивалась в эти проблемы, чтобы не думать о другом.

О Робе.

- Ума не приложу, как совмещать учебу и хоть какую-нибудь работу, - поспешно произношу, только чтобы заглушить боль и отодвинуть обидные мысли.

- Я как раз думаю об этом, - задумчиво произносит Ася, и достает свой мобильник, - моя знакомая работает в небольшом баре, у них смены как раз вечерник, и вроде там требовались девушки на «горячие часы». С девяти до одиннадцати в будни, в выходные бар работает до пяти.

- Это просто идеально! – хватаюсь я за идею, и Ася тут же набирает номер.

Разговор занимает около двух минут, и за это время я нервно искусываю губы. Если все срастется, съеду от отца сегодня же. Кое-какие карманные на первое время у меня есть, а дальше уже буду получать зарплату…

- Они ждут тебя после учебы, адрес скинула тебе смской. Документы не забудь только.

- Спасибо! – с жаром говорю подруге, и та отмахивается, явно не собираясь слушать мои благодарности, - нет, серьезно. Это прям решает проблему.

- Лучше скажи, что там с твоим майором.

Опа.

Ася внимательно следит за выражением моего лица, а я стараюсь не дернуть ни одним мускулом. То, что я ей рассказала – мертвая, сухая выжимка из диалога, но подругу этим не обмануть. Она не собирается довольствоваться моим деланно-небрежным «ну и значит у нас с ним все», а твердо ожидает ответа.

Настоящего, судя по всему. Я низко опускаю голову в остатки почти нетронутой еды.

- Ничего. А что с ним?

- Соф, я волнуюсь за тебя. Очень сильно. Просто скажи мне что-то, что позволит мне понять, в каком ты состоянии.

Вот так вот. Так просто – а я и сама не знаю, не могу понять, и боюсь полноценно давать себе прочувствовать собственную боль. Тем не менее ради подруги задумываюсь, и спустя несколько минут тихо произношу то, что мне кажется подходящим.

- Я могу без него.

- Так.

- То есть, мне ужасно плохо, - сжимаю кулаки, и смотрю на собственные бледные руки, которые почему-то покрываются сине-красной паутинкой сосудов, - после нашего разговора где-то словно отрезалось, потерялось нечто важное, а взамен этого стало труднее дышать и то, что раньше казалось очень радостным, теперь с трудом вообще вызывает эмоции. Знаешь, это ужасно – пить кофе и вспоминать о том, как Роб когда-то привез пару стаканчиков нам на парковку… Но…

Глубоко вдыхаю, честно уговаривая себя не реветь. Но глаза уже влажные, и все, что остается – просто пальцами постараться убрать их как можно незаметней.

- Но?

- Но я не настолько сошла с ума, чтоб говорить, будто не могу жить без него, и не вижу больше в собственных делах смысла. Я могу без него – но в то же время с ним я чувствовала себя большим и цельным, чем сейчас. И теперь мне очень хреново, и я не знаю, когда смогу позабыть эту боль. Но ведь время… Вопрос ведь только в том, сколько его нужно.

Я вопросительно смотрю на Асю, буквально умоляя, чтобы она мне это подтвердила. Скажи мне, моя психологиня без образования, что мне обязательно станет легче. Что нужно просто ждать – и я замуфицирую свою душу до этого состояния.

- Очень похоже, - после паузы отмирает Ася, и я непонимающе ловлю ее взгляд.

- На что похоже?

- На настоящую любовь. По крайней мере, с твоей стороны точно. Поздравляю, ты, кажется, действительно не находилась в эмоциональной зависимости, или чем-то подобном. Твои чувства с Робу очень правильны и… Здоровы.

 - Ты… ты серьезно говоришь мне это сейчас?! Когда я хотела бы слышать, что это было не более коротким влечением?!

- Ты страдаешь, но понимаешь, что ценность твоей жизни не измеряется этим мужчиной рядом. Тебе плохо, и это нормально при потере дорогого тебе человека… Но это не конец света, и мне нравится, как ты реагируешь. Прости, но ты с самого начала была права, ну либо ты просто полюбила за совсем небольшой промежуток времени.

- Ася! – хлопаю ладонью по столу, и в изнеможении задираю взгляд к потолку столовой, - стукнуть бы тебя с твоей психологией, а…

- А чем тебе не нравится? Мы все ходим к врачам время от времени лечить тело. Так с чего ты взяла, что нашей душе тоже не нужен доктор?

- Мне бы тогда самого гениального, ладно? Доктор Хаус, но только для психики…

На этой фразе я обрываю себя, потому что в памяти живо возникает картинка, как мы с Робом смотрим сериал. Это – единственное, что мы смотрели вместе, и, кажется, даже упоминание названия теперь надолго будет триггерить мои травмы…

- Я не пойду на пару, - говорю подруге, когда мы выходим из столовой. – Съезжу домой за документами, и сразу в бар.

- Ты точно все решила?

- Точнее не бывает. Не волнуйся, ладно? И спасибо тебе большое, мой личный доктор для мозгов.

Ася улыбается, обнимает меня за плечи, и мы прощаемся у выхода из универа. А я остаюсь одна, чтобы пойти в новую жизнь, и начать самостоятельно решать проблемы.

И никогда, ни при каких обстоятельствах больше не пытаться из ничего строить отношений.

Глава 30


Глава 30

Софа

Квартира не очень.

Так я сказала Асе, которая интересовалась, что мне удалось снять за весьма небольшую за месяц сумму. На самом деле, это даже преуменьшение – жилплощадь просто отвратительна, и на данный момент все, что я могла с ней сделать – это хотя бы отмыть от присохшей грязи.

- Ты все еще можешь приехать ко мне, - вздыхает подруга, кажется, по голосу определив мое вранье.

Я оглядываю холодную угловую хрущовку почти без мебели, со старым продавленным диваном, на котором было два огромных темных пятна неизвестного происхождения. Скромная кухня с советским холодильником и без стола со стульями, убитая ванная комната с ванной, всю в коричневых разводах, которые мне не удается отодрать даже доместосом.

Заманчивое предложение все бросить, и рвануть к Асе. Очень заманчивое.

- Все в порядке, спасибо, - сцепив зубы, говорю я, и щедро плескаю еще порцию жутко воняющей химии, - апчхи! Тьфу ты, блин, аж нос зудит, а мне через полчаса выходить на смену. Давай потом созвонимся, ладно?

- Будь осторожна, - на прощание просит Ася, единственная, кто остался со мной во всем этом кошмаре, - напиши, как закончишь.

Мы прощаемся, и я бросаю отмывать ванну, потому что пора переодеваться. С тоской прохожу в единственную комнату, где на полу стоят два мои чемодана, выполняющие роль шкафа. Стирать вещи приходилось вручную, развешивать на страшных батареях, а из еды я теперь потихоньку училась готовить, а не брала очередную готовую коробку из еженедельной доставки.

Вот так, да. Все бы ничего, если бы угловая квартира не была настолько холодной, что с утра я просыпалась, дрожа под одеялом и мечтая о горячей ванне. Только и тут был подвох – вода, оказывается, при включении крана бежит горячей не сразу, а лишь спустя сорок минут «пропускания».

Чувствую себя слабой то ли из-за доместоса, то ли просто заболеваю от нахождения в состоянии вечного замерзания. Ладно, времени мерять температуру уже нет, так что…

Я переодеваюсь в джинсы с толстовкой, прикрываю глаза, и устало наощупь сую наушники в уши. Зато одна, да. Совсем, совершенно одна здесь…

Я бросаю спички в огонь

А они опять не горят

Может, что-то не так со мной

Три бессонные ночи подряд

Я звоню помолчать тебе в трубку

Покурить на балконе с тобой

Расскажи мне хорошую шутку

Я забыла какой ты смешной*

Из-под закрытых век жгется влага, которая стекает на щеки, и попадает в рот. Я судорожно вдыхаю, обхватывая собственные плечи руками.

Слишком хорошо помню наш разговор на том балконе. Кажется, что с того дня прошло какое-то гигантское количество времени, но на самом деле всего ничего. Так странно, что тогда я была уверена – он точно будет со мной, даже если сам этого еще не знает. А сейчас я казалась себе дурочкой в розовых очках и с отсутствующими сигналами «стоп» в мозгах.

Я скучаю, это лишнее - знаю, знаю, но

Я так скучаю, прости...*

Голос в наушниках сползает в тонкие, воющие ноты и я выдыхаю стон вместе с ним, опускаясь на колени.

Я безумно за ним скучаю. За глазами, запахом, жесткими губами и усмешкой, а еще просто присутствию рядом, которое согревало душу. Сейчас же я дрожала, как мелкая собака на морозе, и никак не могла собраться.

Ты научи меня любить, чтобы не больно было

Я не умею рядом быть наполовину

Ты научи меня любить и не терять свободу

Я не умею рядом плыть, не уходя под воду*

Эти строки настолько рвут в клочья последние крохи самообладания, что я ложусь на голые доски пола, и реву, как маленькая, свернувшись клубком. Я дура, просто страшная идиотка, но вернись Роб сейчас – простила б ему все. Хоть и каждое слово еще пару дней назад вколачивалось в грудную клетку, с каждым разом дырявя важное и светлое, и не позволяя с этого момента вдохнуть полной грудью.

С ревом я выдергиваю наушники, оставаясь в звенящей тишине хрущевки, и впиваюсь ногтями в собственные ладони. Боль и одиночество калечат, но в то же время придают сил, помогая подняться, и идти в бар. Мне будет не на что жить, если я дам себе слабину и позволю валяться тут еще хоть сколько-то.

А это, как ни крути, сильнейший мотиватор.

Наскоро закрыв квартиру, я бегу к своему новому месту работы, где, в принципе, неплохо устроилась. Весь обслуживающий персонал был молодым, общаться было приятно, а чаевые иногда выходили нескромными от пьяных посетителей. В принципе, все бы ничего, если бы не страшный недосып из-за графика, и сегодняшняя слабость, как раз выпадающая на выходные.