Зинка стояла перед Серафимой с опущенной головой. Серафиме показалось, что она раскаивается, и что её слова, подействовали на строптивую Зинку. Напрасно показалось.

– Тётя Сима, ты кто такая, чтобы учить меня и давать советы? Иди Петровича своего учи, а твоя кроткая Аня, самая настоящая подстилка. Она сама призналась при всех, что спит с ним.

– Ты и поверила? Аня специально так сказала, чтобы все от неё отстали. Ох, Зина, Зина! Красивая ты и злая. Будь добрее к людям и самой станет легче жить. Неужели приятно, что тебя все зовут Зинкой, а не Зиной или Зинаидой. Если сейчас не изменишься, то и в шестьдесят лет будут кликать Зинкой.

– Да пошла ты! – Зло ответила Зинка, повернулась к Серафиме спиной и пошла по дороге к своему дому.

Серафима свернула на свою улицу, с одной стороны которой стояли жилые дома, с другой административные здания: контора, школа, детский сад, фельдшерский пункт, библиотека. Сейчас в этих зданиях живут переселенцы, отгородившись от всех высокими сплошными заборами, с будками для собак в каждом углу. Улица получилась глухой, тёмной, неприятной. Радовал только её конец, где были дома её соседей, её дом, около которых заросли сирени, буйно цветут цветы в огромном количестве, фруктовые деревья. Заборы стоят низкие, не закрывая дома и дворы. Всё кругом прозрачно, светло, легко дышится. Прожив здесь всю свою жизнь, Серафима не представляла себе иной. Даже, если бы, ей предложили огромные деньги, дом у моря в другой стране, она бы ни за что не согласилась поменять свой скромный уголок на чужбину. Взять, хотя бы, Романа. Прожил он десять лет в далёком краю, а сейчас вернулся в отчий дом и глаза его потеплели. Было видно, как он радуется всему, что было в его детстве: родному дому, речке, полю, друзьям, соседям. Здесь его родительские корни, здесь родной воздух, которым дышится легко и свободно, здесь совсем другая земля, на которой человек стоит твёрдо и уверенно. Здесь, он хозяин своей судьбы.

Серафима села на скамейку около своего дома. Внизу, ближе к земле, было тепло и уютно. Вверху, к небу, дул лёгкий ветерок, шелестя листьями берёз. Только, около их дома, их росло ровно пять штук. Ещё две берёзы стояли чуть поодаль, на просторе. Они разрослись вширь, спуская вниз ветви. Под их кроной, её Петрович соорудил стол, поставил скамейки. Тёплыми вечерами, они там любили отдыхать. Радостно было смотреть на них ранней весной, когда в природе всё просыпается. Просыпаются и они, две подружки. Для них, как и для других деревьев, начинается самый приятный период. Они, из тёмных цветов, постепенно начинают одеваться в светлые тона, радуя глаз. Вот сильнее стало греть солнце и берёзы начинают принаряжаться в изумрудный цвет. Чем раньше они оденутся в этот цвет, по народным приметам, тем теплее будет лето. Летом, рядом с ними, она чувствует себя уютно, под их защитой. Под ними дышится легко, думается. Осенью, берёзы начинают менять своё платье, конкурируя между собой. Из зелёных, одеваются в жёлтые, напоминающие старинное золото. И, вот, листья веером полетели в разные стороны, устилая землю пышным ковром, приятно шурша под ногами. Зимой, когда деревья одеваются в белые шубы, её берёзы молча переговариваются между собой, вспоминая весну, лето, осень. Частенько, когда начинает дуть ветер, они машут своими ветвями, приветствуя жителей дома, призывая их подойти к ним поближе, почувствовать их, передать им свою любовь и здоровье. В мире народных загадок существует такая: «Есть дерево об четыре дела: первое дело – мир освещает; другое дело – крик утешает; третье дело – больных исцеляет; четвёртое дело – чистоту соблюдает». Это всё о ней, о берёзе. Серафима подходит к ней, обнимает её за талию, прижимается щекой.

– Милая моя! Как же я буду без тебя? Мне немного осталось жить на этой земле, позаботься о моём Петровиче. Не дай ему уйти сразу же за мной. Помоги ему. Дай возможность прожить остаток жизни достойно, не причиняя боли своему ближнему.

Она не зря доверяла свою тайну берёзе. После рентгена, у неё обнаружили опухоль на том же месте, где, была сделана операция. Врачи настоятельно рекомендовали ей продолжить лечение, но Серафима решила поступить по-своему. Как говорится, перед смертью не надышишься. Сколько времени отведено ей, на этом свете прожить, пусть столько и будет. Мужу она сказала, что у неё всё в порядке.

– Сима! – Услышала она голос мужа. – Я тебя обыскался. Ты где была? Он подошёл к ней, взял за руку, отвёл от берёз.

– Я заметил, что ты в последнее время, чем-то озабочена. Ничего не хочешь мне сказать?

– Хочу. Ольгу нужно закодировать. Ты ей родной дядя, тебе и карты в руки.

– Хорошо, но это не то, о чём бы я хотел услышать от тебя.

– К сыновьям нужно съездить. Ты как?

– Съездим. Упорно молчишь о главном? – Он вынул из кармана лист бумаги. – Это что? Сима, почему ты мне сказала неправду? Завтра же едем в больницу и никаких отговорок. Ольга, сыновья – потом. Для меня ты, самое главное. О чём думала, когда мне врала? Обо мне подумала? Я, ведь, и дня без тебя не останусь на этом свете. У нас с тобой сорок шесть лет совместной жизни. Сколько всего было за эти годы! Всё пережили, да и как пережили. Вместе, достойно, дай бог каждому так прожить. Ты хочешь всё это предать, уйти без меня?

Слёзы показались на его глазах. Никогда Серафима не видела его таким. Она крепко сжала его руки, давая понять, что она с ним, что не оставит его одного. Он говорил правду, не останется без неё ни одного дня.

– Прости меня Кузьма. Я думала, что так будет лучше для всех.

– Думала? Интересно, чем? Не прощу, пока не пролечишься. А там, посмотрим. Не обижайся, это я, любя. Больше от меня никаких тайн.

13

В санатории, где работала Аня, был полный аврал. Завтра должен был состояться новый заезд, и потому, все работники усиленно готовились к приёму отдыхающих. Оставался последний час смены, в которой трудилась Аня. Старшая горничная, Вера Александровна собрала их у себя и давала последние наставления.

– В правом крыле нашего здания, на втором этаже, будут проживать немцы. Обслуживать этаж поручаю Ане и Веронике. Люся, ты отправляешься на третий этаж, остальные по своим местам.

– Не любите вы меня, не уважаете Вера Александровна. – Обиделась Люся. – Чем же я хуже вашей Ани?

– Прежде, чем требовать к себе любовь и уважение, нужно хоть немного самой быть вежливой и любить того, кто находится рядом.

– Ага! Это кого я должна так сильно любить, чтобы вы обратили внимание на меня? Уж, не Чернову ли?

– Разговор окончен. Идите все домой. Аня задержись на минуту.

Девочки быстро поднялись с мест, и вышли из кабинета. Люся прошла мимо Ани и со злостью прошипела ей на ухо.

– Святая Анна. Я ещё доберусь до тебя.

Вера Александровна успокоила девушку.

– Не обращай на неё внимания. Знаешь поговорку: собака лает, ветер всё уносит. Я её специально устранила от общения с иностранцами. Сама знаешь, какая она. Не хватает ещё в нашем санатории международного скандала. Вообще-то, она хорошая, только не везёт ей в любви. Наверное, потому, что слишком торопиться выйти замуж. Оставила я тебя, чтобы поговорить о том, чем ты со мной поделилась недавно. Ты мне, за эти три года, стала как дочь, как подруга, и потому мне не безразлична твоя судьба. Расскажи мне, что происходит между тобой и Романом? Возможно, тебе нужен совет человека, который больше знает об отношениях между мужчиной и женщиной?

Аня стояла у окна и молчала. Она помнила наказ своей директрисы по детскому дому.

– Помни, девочка, что не всем можно доверяться. Сколько людей на этом свете, столько и мнений. Но, и закрываться в себе, не стоит. Рискуешь остаться, навсегда, одна. Чувствуй сердцем того, кто рядом.

Вера Александровна, действительно, стала для Ани больше, чем её начальница. Почему бы, не доверить ей свою тайну?

– Он признался мне в своей любви. Сказал, что хочет остаться здесь навсегда, со мной и Николашей.

– А, ты? Как ты к нему относишься? Аня покраснела.

– Можешь не отвечать. Мне всё понятно. Ты влюбилась. Думаешь, я тебя не понимаю? Обижаешь, если так думаешь. Очень хорошо тебя понимаю, потому что сама была в такой ситуации, и потому, хочу уберечь от разочарований. Не смотри на меня, как на врага. Знаю, что не послушаешь, сама была такая, но может, призадумаешься. Мне было двадцать два года, когда я влюбилась так, что не слушала абсолютно никого. Мне казалось, что все хотят разлучить меня с моим любимым. Он, был женат, и так же, как сейчас твой Рома, утверждал, что будет только со мной, что жену давно не любит, что они чужие друг другу. Я верила ему, верила в то, что так и будет, как говорит он. Прошло достаточно много времени, но наши отношения не продвинулись вперёд ни на один миллиметр. Он продолжал жить в семье, но встречаться со мной. Я забеременела и сказала ему об этом. Мой любимый испугался и предложил мне сделать аборт. Я всё поняла. Он был не готов к такому повороту событий, и сделал всё, чтобы исчезнуть из моей жизни. Вот так, моя дорогая Аня. Делай выводы.

– Вы сделали аборт?

– Нет. У меня от той любви растёт дочь. Ей сейчас шестнадцать лет. У неё есть отец и брат. Не все же такие подлецы и трусы. Есть мужчины, которые достойны, чтобы их любили тихо, нежно, без фанатизма. Надеюсь, ты услышала меня?

– Я поняла вас. Вы хотите мне добра, но, может быть, Роман, как раз из тех мужчин, который не трус? Мне нужно подумать, хотя я не уверена, что смогу думать. Мне очень хорошо с ним. Если случиться, что он останется в своей семье, то, по крайней мере, я буду знать, что такое любовь.

– Да, Аня, любовь забывает, что такое разум. Дурочка ты! Прежняя жизнь тебя ничему не научила. Если я тебе чем-то помогла, то вперёд! Мне ещё к высокому начальству на ковёр. До встречи! Совсем забыла. Скоро освободится комната в семейном общежитии, я могу похлопотать за тебя. Пойдёшь?

Аня была в растерянности. Комната ей была очень нужна, но…… совсем она запуталась в своих сомнениях, размышлениях. Всегда можно будет отказаться от предложения, и она утвердительно кивнула головой.