— Давно избили?

— Час назад. У него было сильное кровотечение носом, затем, резко, в одну секунду, отключился, но в полицию сообщать не надо.

— Как не надо? Я обязана.

— Его избил Кирилл, — шепнула я женщине на ухо, подойдя вплотную.

Бедняжка, аж с лица сошла.

— Как?

— Так. Увидел, что мы в кафе сидим, залетел туда и избил, ни слово не говоря.

— Закрутила-таки ему мозги — прошептала Ирина, злобно ухмыляясь. — Довольна теперь? Счастлива, что обоим отомстила?

Выдержать, сжигавший, полный ненависти, взгляд Ирины Алексеевны, оказалось, пожалуй, самым не простым испытанием в моей жизни. Он обвинял меня во всех смертных грехах разом.

Очень хотелось опустить глаза, вжать голову в плечи, убежать и спрятаться где-нибудь в темном уголке. Но я уже большая девочка, и прятаться от жизни и ответственности за свои поступки, мне не к лицу. Тем более что все не совсем так, как ей представляется. И в случившемся сейчас, моей вины не было.

— Я ничего и никому не крутила! — ответила твердо и глядя ей прямо в глаза. — Вашему сыну тридцать пять, а не пятнадцать. И чем он дальше будет от меня, тем мне же и лучше.

Рада, что ты это понимаешь! И ему скажи об этом, как можно скорее.


********

К счастью, с Сережей все было в порядке, просто на свежем воздухе резко упало давление от сильной кровопотери, да еще, наверное, разволновался, рассказывая мне про свою погибшую девушку.

До утра его оставили под капельницами, а утром, после осмотра, скорее всего, отпустят домой.

Мы договорились, созвониться, и я вызвала такси и вернулась к маме.

Уже у самой двери подъезда услышала его голос:

— Вы так страстно обнимались, что я думал, поедете к тебе.

Я обернулась, Кирилл смотрел на меня очень внимательно. Словно хотел разглядеть на мне следы измены. Засосы? Или, может платье на изнанку?

— И поэтому ждешь меня здесь?

— Там тоже ждут люди. Мне бы позвонили. — Ответ Кирилла буквально заставил мою челюсть отвиснуть. — Но я все же надеялся, что утешаться с первым встречным, пусть и героическим спасителем, ты не станешь.

— Я не ослышалась? Ты следишь за мной?

— Да. Твоя безопасность, превыше всего.

— А, по-моему, ты просто ревнуешь, не здорово, ревнуешь! Сходи к психологу.

Развернулась чтобы уйти, но Кирилл схватил за плечо и развернул к себе, причинив при этом боль. Горящие гневом глаза, не сулили мне ничего хорошего. Мужчина, явно еще не пришел в себя, после вспышки гнева. А скорее всего, ожидая звонка, от тех, кто караулил нас возле моего дома, накрутил себя еще больше.

— Да, я болен! Давно и не излечимо! Болен тобой! И ты прекрасно это знаешь!

— Я уже сказала тебе, что больше не хочу видеть тебя в своей жизни! Все кончено! Уходи и не появляйся в моей жизни никогда больше.

Я говорила твердо, не боясь, что он ударит и меня, это, пожалуй, будет даже и к лучшему, поставит окончательную, твердую точку.

— Вот так вот просто? Топнула ножкой и все? А как же все те слова, что ты Мне говорила еще вчера ночью? Все слезы твои? Неужели это все притворство?

Сердце сжалось от давящей боли, что принесли его слова. Не было притворства вчера ни грамма. Но…

— Вчера я еще не видела твоего истинного лица. Я тебе уже все сказала в кафе. Я подобную придурь от твоего отца десять лет терпела. Добровольно себя домоседкой, затворницей сделала, чтобы не прибил в ярости ненароком. И я до сыта такого натерпелась! Не нужен мне его клон!

Я отвернулась и хотела открыть дверь подъезда, чтобы уйти, но Кирилл придавил сверху ее рукой. Угрожающе нависнув надо мной.

— Только не говори, что как малолетка повелась, на брутальную бородку своего качка спасителя?

Кирилл прошептал это у самого уха, заставив меня задрожать от страха и совершенно неуместного возбуждения. Мне пришлось сделать один, глубокий, судорожный вздох, чтобы взять себя в руки и сказать спокойно:

— Тебя не касается, на кого, как и когда я поведусь. Исчезни из моей жизни, мы с тобой больше не родственники, а совершенно чужие люди теперь.

— Верно. Мы с тобой перестали быть родственниками, как только стали любовниками.

Кирилл нахально уперся мне коленом в бедра. Заставив тихо охнуть от неожиданности и злости на его нахальство.

— Теперь и эта страничка наших отношений закончена! Пусти! Иначе, на всю улицу закричу!

— Сначала скажи, что не хочешь меня! — свободной рукой Кирилл залез в подмышку платья и сдавил уже предательски твердый сосок, а я вздрогнула от лавины возбуждающих мурашек, пробежавшей при этом по моему телу. И это жутко меня разозлило.

— Не хочу! — заявила твердо, жутко злясь на то, что тело мое говорит об обратном.

— Врёоошь, — пропел Кирилл, прикусывая мочку моего уха и безжалостно катая напряженный сосок между пальцев. — Твой сосок напряжен, дышишь прерывисто, вздрагиваешь от мурашек, а твоя шея покраснела от прилива крови, что свидетельствует о возбуждение. И тебе сейчас до одури хочется, чтобы я припал к ней губами и провел по ней языком. И не только по ней.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Это просто реакции тела на прикосновения! К моим чувствам, они не имеют никакого отношения! — заявила предательски севшим, дрожащим голосом.

— Хочешь сказать, что ты способна так дрожать под любым? Подобно самой дешевой, обдолбанной шлюхе?! — язык таки прошелся с легка по шее, заставляя дрожать еще сильнее.

Я задохнулась от возмущения, но не нашла, что ответить, кроме:

— Пусти! Закричу!

Импульсивно дернулась, но лишь глубже в печаталась в колено которое сместилось немного ниже. А платье то шифоновое, тонкое, наверняка он, как и я уже ощущает, что там, внизу, я вовсе не зажата, как должна бы была, если бы не хотела его.

— Неужели, ты у нас шлюха, Мариночка? Уже текла под своим брутальным спасителем? И как он? Подошел размер?

Я знала, что член Кирилла уже наверняка налился в полную силу, и по-настоящему испугалась! Вот только изнасилованной у двери подъезда я еще и не была!

— Я пришла, просто поблагодарить человека, спасшего мне жизнь! Вернувшего меня к детям! А из-за твоей дурости, Сережа в больницу попал! Не за что!

— Просто поблагодарить? А чего ж ты ему тогда по рукам не дала, когда лапал как свою! Я все видел в ветрину!

— Ни тебя! Ни твоего отца, теперь не касается, кто и как меня лапает! Захочу и каждый день менять их буду! А станешь доставать, в полицию заявлю! Пусти!

Снова со всей дури наступила мужчине на ногу каблуком босоножек он взвыл от боли. А я быстро вскочила в подъезд и, не помня себя, взлетела на второй этаж. Прежде чем войти, продышалась у двери, главное не напугать маму и детей. Кое-как натянула улыбку и вошла.

Увидев меня, мама очень удивилась.

— Уже вернулась? Я думала, допоздна со Светой засидишься. Выговоришься. Или ты не к ней ходила? — мамины серые глазки лукаво заблестели.

— Никогда о лично много не болтала и теперь не стану.

— Боль выпустить полезно иногда, — мама посмотрела на меня с таким сочувствием, что аж в сердце закололо.

— Я в порядке, мам, жизнь продолжается, — как же тяжело, однако, натягивать улыбки, аж скулы сводит.

— Хорошо, — кивнула мама с тревожным вздохом. — Есть будешь?

— Нет. Чаю попью.

**********


Я проплакала всю ночь. Слезы сами неудержимо катились из глаз. Ведь сколько бы я себя не убеждала, в том, что с Кириллом я всего лишь утешалась и мстила мужу, от правды не уйдешь; он значил для меня намного больше, чем мне самой того бы хотелось.

Но как это ни прискорбно, меня опять подвела моя наивность и доверчивость. Кирилл

Зубов, полная копия Михаила Зубова, а иначе быть и не могло, даже с точки зрения генетики.

Он — сын своего отца и этим все сказано.


Глава 43

Кирилл


После всего увиденного, мне конечно следовало бы послать ее ко всем херам. И выдохнуть с облегчением: мол, шлюха, она и есть шлюха и конечно же меня не достойна! Затем уйти в запой и загул в сауне с подобными ей же. Но что-то не позволяло мне этого сделать. Я упрямо не хотел расставаться со своим идеалом и верить в то, что она такая же как все и поэтому, как дурак, поехал к дому ее матери, отчаянно надеясь, что ночевать она все же придет сюда и одна. У ее квартиру тоже оставил пост и велел сообщить мне, как только она там появится. Даже не знал, что сделаю, когда туда приеду. Наверное, просто дам ей по роже, чтобы хоть немного разделила со мной мою боль, и поняла, что нельзя так просто обманывать, и обнадеживать искренне любящего тебя человека, пожелаю счастья и уйду! Навсегда уйду.

Мариииина! Как же так?! Мариииина!

Неужели же я действительно для тебя, лишь способ отомстить ему и потешить свое самолюбие? Неужели ты просто отомстила мне за былую грубость и подколы? Неужели же та ночь, что была у нас вчера, это просто твоя игра? И сегодня ты под ним течешь так же неистово, как вчера текла подо мной?

Ну конечно! Я же обидел твоего спасителя! Твоего героя! Теперь он точно заслуживает награды! Возможно, вы даже до квартиры не доехали, а прямо в его машине тешитесь!

Пальцы сами собой сжались в кулаки, и зубы заскрипели от того, с какой силой были сжаты.

Нет, нельзя мне туда ехать! Нельзя! Обоих ведь на салат покрашу!

Закрыл глаза. Сделал несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться.

Спокойно, Кирилл! Спокойно! Подумай о своей дочери и своих сестрах! Они тебя ни за что не простят! Да и ты себя не простишь никогда! Только вздернутся, потом и останется!