— Ты не при чем. Я сама согласилась.

«Конечно при чем. Мне стоило вытолкать тебя из машины еще там, на светофоре».

А теперь страшно даже подумать, что могла вытолкать. Сашка не стала рассиживаться, вздохнула и пошла за совком и щеткой.

***

Саша все же сварила спагетти, ужинали в полной тишине, а когда она помыла посуду, Робин Гуд собрался в душ, устремил свои бессовестные глаза на нее и спросил:

— Поможешь мне, я не могу до спины дотянуться?

А как до этого обходился? Сначала, пока он еще был достаточно слаб, Саша обтирала ему тело влажным полотенцем, но лишь только смог сносно передвигаться, тут же запросился в ванную, и как он там управлялся, она не интересовалась, лишь наматывала ему поверх повязки пищевую пленку.

Сашке живо представилась сцена в душе, и она вспыхнула, как праздничный салют. Полностью обнаженный Робин Гуд это уже слишком. Единственным мужчиной в жизни, которого она видела обнаженным, был Стас, но не говорить же об этом вслух, к чему такие откровения?

— Я лучше наберу ванну, — предложила, и Робин Гуду идея понравилась. Сашка вылила в воду пол-флакона пены для ванн, вышла неплохая маскировка, айсберги пены возвышались над водой, под ними точно никаких деталей видно не будет.

— Ничего себе, — присвистнул Робин Гуд, заглядывая в ванную, — ты со мной? А шампанское будет?

— Травяной чай и горшок, вот твой удел, как и всех раненых, — ответила Сашка, несказанно обрадовавшись возвращению в комфортную зону взаимных подколок и шуточек, — и не забудь включить в счет СПА-процедуры.

— Не забуду, — снова серьезный кивок, и Сашка едва не передумала. Но пришлось помогать Робин Гуду снимать футболку, а затем наматывать пленку на повязку. Раздеваться дальше он остался сам, а она вышла и привалилась к стенке. Чувство было, будто марафон пробежала.

— Эй, ты куда пропала? — позвал настырный голос. — Кто-то обещал СПА.

Саша вдохнула глубже и вернулась в ванную. Робин Гуд лежал, запрокинув голову, и на фоне белого кафеля смотрелся, как на картинке. В следующий раз, если ей вздумается подбирать кого-то на улице, надо будет внимательно смотреть и выбрать парня попроще.

— Эй, ну правда, помоги, я одной рукой нормально не вымоюсь.

— Тогда молчи, а то утоплю.

Робин Гуд хмыкнул — чтобы утопиться в этой ванне, ему пришлось бы самому приложить немало усилий, но все же умолк. Саша налила на ладонь шампунь и запустила пальцы в темные волосы, мягко массируя голову, а он с блаженством откинулся на спину и разве что не урчал, как кот.

— У тебя такие нежные руки, — сказал негромко, совсем другим тоном, тем самым, который вводил ее в ступор. Она не стала отвечать, направила в лицо струю воды, и парню снова пришлось умолкнуть.

Сашка планировала намылить ему гелем спину и уйти, но он удержал. То гель открыть-закрыть, то душ подержать. Она и видела, что одной рукой все это делать сложно, но ощущение надуманности и постановочности происходящего не отпускало.

— Поможешь мне выйти?

— Хорошо, только закройся полотенцем,  — Саша храбро смотрела в прищуренные глаза, и он тут же поднялся из воды и навис над Сашкой.

— Давай свое полотенце.

Она, честно стараясь не смотреть вниз, подала полотенце, он обвил его вокруг бедер и протянул руку, чтобы опереться о Сашку. Сама Сашка так и не поняла, как они оказались у стены, то ли его нога соскользнула, и они проехались по кафелю, то ли он сделал вид, что поскользнулся, но его рука уперлась локтем в стену, а в локоть затылком уперлась Саша. И почувствовала на лице горячее, опаляющее дыхание.

— Все, не могу больше, прости, — он захватил ее губы и прижался всем телом, а она вместо того, чтобы оттолкнуть, сама положила руку ему на затылок, другой обняла спину и подалась к нему, отвечая на этот ошеломляющий поцелуй, от которого совсем отказывали ноги, а сознание улетучивалось куда-то, откуда назад его никто не ждал.

Глава 7

Они целовались до одури, до звездочек в глазах, ее домашнее платье уже было насквозь мокрым, а его губы настойчиво тянули на самую глубину, у нее едва хватало сил не захлебнуться и удержаться на поверхности, какие там бабочки и алмазы… А когда он останавливался, чтобы перевести дыхание, Саша сама тянулась к нему губами, и прекратить это безумие не было никаких сил. И только когда почувствовала, как он заскользил ниже по шее к плечам и продолжил свой головокружительный спуск, поняла, что не устоит и уперлась ладонями в широкую грудь.

— Тебе нужно сменить повязку, эта намокла, — голос дрожал, как и ноги, как и пальцы, продолжающие непроизвольно гладить его волосы, отчего он закрыл глаза и снова прильнул с поцелуем.

— Ты тоже намокла, — он собирал губами капли с плеч, летевшие с его мокрых волос, — давай снимем это платье.

Саша не стала отвечать, увернулась от его рук и вышла из ванной, пытаясь отдышаться, сзади так же тяжело дышал в спину Робин Гуд, все норовивший снова впечатать ее в стену.

— Пожалуйста, остановись, — она повернулась, — лучше полотенце придержи, оно сейчас свалится.

— Не свалится, там есть за что держаться, — приобнял за плечи, но больше не приставал с поцелуями, а прошел следом в комнату. Саша лишь вздохнула.

— Ложись. Ты не настолько здоров для таких подвигов.

— Откуда ты знаешь?  — но все же упал на кровать, раскинув руки в стороны, по довольному лицу блуждала улыбка, которая показалась ей слегка насмешливой, и внутри неприятно кольнуло.

Оздоровительный секс, входящий в комплекс восстанавливающей терапии после огнестрельного ранения — только этого ей не хватало! Саша пригладила волосы, постаралась унять колотящееся сердце и достала из шкафа еще одно полотенце. Затем присела на кровать и осторожно сняла пленку с плеча. Повязка полностью пропиталась водой и разбухла, это плохо, они и правда слишком увлеклись.

В самих поцелуях Сашка ничего такого не видела, целоваться она любила, и Робин Гуд целовался именно так, как ей нравилось  — настойчиво, жестко, приминая и покусывая губы, но только с ним каждый поцелуй мог оказаться тем фитилем, который, прогорев, способен вызвать опасный сокрушительный взрыв. И тогда полыхнет так, что пламя уже никак не погасишь, лучше было бы не начинать.

Она досуха промокнула влажное плечо, обработала рану и наложила свежую повязку. Тем временем он без конца гладил ее локти, спину, плечи, и лишь только Саша собралась встать, удержал за запястье и позвал хрипло, глядя в глаза:

— Иди ко мне…

И все, вся решимость снова куда-то испарилась, стоило Робин Гуду потянуть ее на себя, и вот она уже лежит на его груди, его губы вбирают ее без остатка, рука зарывается в волосы, и ей ничего не остается, как снова отвечать, даже не пытаясь вырваться из этого безумного плена.

Однако поцелуи вновь поползли вниз, и тогда Саша накрыла ему губы ладонью и попыталась встать.

— Остановись, пожалуйста…

 Он извернулся и прикусил ладонь, а затем попробовал задержать ее, обхватив рукой талию.

— Я тебе не нравлюсь? Или ты меня боишься?

— Нет. Я просто тебя не знаю, — она все же смогла высвободиться, поднялась и ушла в кухню.

Там с трудом перевела дух, подошла к окну и, закусив губу, смотрела, как в домах напротив вспыхивают квадраты окон, на улице зажигаются фонари, а в небе загораются звезды. Щеки полыхали огнем, и внутри тоже все горело и обжигало. Придумают же, бабочки… Настоящие искровые разряды, способные слиться в одну молнию напряжением не меньше, чем миллиард вольт.

Он пришел следом, встал за спиной, и Саша чувствовала исходящее от него магнитное притяжение, обволакивающее ее, как кокон. Она повернулась и прямо перед собой увидела глаза, в которых отражался свет то ли соседних окон, то ли фонарей, то ли загорающихся звезд. Похоже, и у него внутри искрили разряды не меньшей мощности. Что ж их так разбирает обоих…

— Не убегай. Я ничего не сделаю, если ты не захочешь, — вот зачем говорить это таким завораживающим полушепотом, сказал бы обычным голосом, может, ее и не повело бы? А так вцепилась в подоконник, Робин Гуд понял и прижал к себе, проводя ладонью вдоль спины и снова запуская ее в волосы.

— Скажи честно, это просто такая обязательная программа по оздоровлению? — Саша хотела казаться язвительной, но прозвучало наоборот, слишком беззащитно и беспомощно.

— Какая программа, что за глупости, — он зарылся лицом ей в волосы, потерся небритой щекой, и она вдруг пожалела, что остригла свои роскошные косы, наверняка они бы ему больше понравились, чем эта стрижка. Кстати, а он вообще предпочитает блондинок или брюнеток? — У меня от тебя совсем крышу снесло, разве ты не видишь? А ты еще как нарочно передо мной в этих своих майках ходишь…

— Не в майках, а в платьях! — она тоже перешла на шепот. Он улыбнулся.

 — Еще скажи, что не замечала, как я салютую, стоит тебе подойти в такой маечке…

Конечно замечала, у нее же есть глаза, как такое не заметить?

— Мне жаль, что все сложилось именно так, и я, как дурак, прячусь у тебя и не могу ухаживать за тобой, как нормальный мужик. Я себя вообще чувствую Одноруким бандитом, — он говорил и терся щекой о виски, а она вдруг рассмеялась, и это слегка разрядило обстановку. — Кстати, ты помнишь, что обещала? Обещания надо выполнять!

— Обещала? Тебе? Когда?

— Не мне, подруге своей. Галке, кажется. Ну-ну, вспоминай давай! Ты обещала, когда он оклемается…

— Хочешь сказать, ты уже здоров? Я не уверена, глядя на дырку в твоем плече.

— Тебе все популярно объяснили, она ведь медик, да? Помнишь, что с мужчинами бывает на подъеме, когда нахлынет…

— Так ты же сколько крови потерял! — Сашка уворачивалась, шутила, и напряжение понемногу спадало. — Неужели осталось чему приливать?