Агата Лель - Забыть нельзя вспомнить

Тимур

«Ходит, готовит кофеёк. Делает вид, будто ничего не произошло. Сука».

— Будешь кофе? — спросила Яна и уставилась невинными голубыми глазами.

— Да, пожалуйста.

«Сука! Сука! Сука! Чёртова шлюха!».

Он был в ярости, взбешён, но сохранял завидное спокойствие. Ни один мускул не дрогнул на безмятежном лице, когда она поставила перед ним чашку дымящегося эспрессо. Как ни в чём не бывало села напротив, отпивая тёплый ромашковый чай.

Из выреза шёлкового халата выглядывало очертание маленькой упругой груди с провокационно торчащими сосками. Опустил взгляд ниже: гладкие ноги, и… крошечные синяки на бёдрах, оставленные пальцами другого мужчины. Мужчины, который трахает её за его спиной.

— Круассаны? — подвинула ближе плетёную корзину с выпечкой.

— Не откажусь, — взял булочку и сдавил так сильно, что тёплый шоколад закапал на идеально чистый стол.

Его примерная жена раздвигает ноги перед другим, позволяет шлёпать себя по заднице и насаживать штрафные. И вчера она тоже была с ним — Тимур видел это по лихорадочному блеску в глазах, пылающему румянцу на скулах.

Она частенько зависала, задумчиво глядя в окно и улыбаясь чему-то своему. Наверное, вспоминала, как этот ублюдок имел её аппетитную попку.

Когда он только узнал всю правду от Полины, то был готов немедленно сорваться домой, схватить эту неверную шлюху за волосы и бить головой о стену. Чтобы она молила о пощаде, захлёбываясь слезами. Гнев затмил разум и мешал мыслить здраво. Хотелось только одного — немедленной расправы. Но эта блондинка — жёнушка ублюдка, вовремя привела Тимура в чувства: буквально насильно заставила выпить и остаться, выдохнуть.

«Месть — блюдо холодное, Титов», — твердила она, подливая бренди.

Дрожащими руками он вливал в себя стакан за стаканом, и лишь когда мозг затянуло вязким киселём хмеля, смог наконец немного расслабиться и, как бы парадоксально это не звучало — смог мыслить трезво. Она права — яростью он ничего не добьётся: жена просто соберёт вещи и уйдёт. А ему нужно было не это, он хотел её раздавить, уничтожить морально. Хотел видеть её ползающую перед ним на коленях. Рубить разом — это слишком просто, куда интереснее резать кусками, заставляя её страдать.

Можно лишить её абсолютно всего, а затем пнуть под зад… А может, и пощадить, превратив в пожизненную кроткую рабыню, лижущую хозяину пятки. Можно настроить дочь против, да так, чтобы она возненавидела нерадивую гулящую мамашу. Много, очень много вариантов.

Айфон на столешнице негромко зажужжал. Тимур, отхлёбывая кофе, бросил взгляд на экран:

«Ты как там, амиго?»

Полина.

Здорово они вчера надрались. Так здорово, что он целое утро по крупицам собирал в памяти события вечера. Вспоминал то, что было после ресторана.

Шею слегка защипало. Алая царапина, оставленная острыми коготками этой разъярённой кошки, саднила при соприкосновении с воротником рубашки и невольно напоминала о том, что безумный секс в её шикарном гостиничном номере ему не приснился.

Он переспал с женой ублюдка, который спит с его женой. Какая занятная рокировка. Капля бальзама на его истерзанное в клочья мужское самолюбие.

Он сам не понял, как так вышло: они пили, потом переместились в её люкс, там выпили ещё. Он не помнил, кто кого уложил первым, но не смог забыть, что она очень и очень хороша в постели. И, что было самым удивительным — он не испытывал чувства брезгливости, как это происходило раньше с другими. Может, виной всему был алкоголь — но он не принюхивался, не рассматривал грязь под её ногтями, не задумывался о том, что может быть она чем-то больна. Ему нравились её стоны, гладкая кожа, гибкое податливое тело. Он презирал подобный тип женщин, но он хотел её ещё.

Тимур ощутил, что здорово завёлся, но больше всего шокировало то, что пока он думал о Полине, то ни на секунду не вспоминал о шлюхе-жене, хотя она сидела в метре от него. Как это возможно? Но тем не менее, это было так.

Ещё раз взглянул на Яну: та едва заметно улыбалась себе под нос, отхлёбывая чай.

Конченая шлюха. Он обязательно придумает, как её растоптать.

Марго

— Фу-у, ну и жарища, — скривилась Марина, размахивая всученным только что возле метро рекламным буклетом.

— Не говори, на пляж бы дёрнуть, — аккуратно, чтобы не размазать макияж, промокнула вспотевший лоб Веста. — Маргоша, ты чего там зависла?

Рита шла позади подруг и листала новостную ленту соцсети Красавчика. Ничего. Ни одной новой заметки, ни одной отмеченной с ним фотки. Это и радовало, и в то же время напрягало. Радовало, что не светится на фотках с левыми тётками, а напрягало, потому что врага, если он есть, нужно знать в лицо. Да и вообще он странный стал какой-то: приходит на работу позже, уходит раньше, всё чаще вместо него остаётся этот сноб Алексей.

Девчонки зашли в обдуваемое кондиционерами кафе и проворно заняли любимый столик возле окна.

— Привет, Миш, — улыбнулась Веста официанту с косой чёлкой и тощими ножками. Тот приветливо махнул ей в ответ. Марго и Марина прыснули от смеха, чем здорово разозлили подругу: — И чего ржёте? Классный пацан, между прочим. На режиссерском учится.

— А ты откуда знаешь? — хмыкнула Марина.

— В Инстаграме его нашла, мы переписываемся, — заметив смеющийся взгляд подруг, добавила: — Ой, идите вы! У вас как будто бы лучше: одна по шефу тащится, а вторая по Артемию.

— Да не нравится мне Артемий! — вспыхнула Марина, выдавая себя с потрохами.

— Вспомнишь г*вно и вот оно, — кивнула на вход Веста.

Развязной походкой в кафе вошёл Артемий, следом за ним шлёпал долговязый Пушкин. Хлопнув официантку по заднице, Бабкин развалился на кожаном диванчике и подмигнул Рите:

— Титова, бельишко новое прикупила? Мне нравится знаешь, такое — с дырками на сосках.

— А с чего это вдруг я должна перед тобой сосками светить? — скривилась Рита.

— Ну как же? У меня днюха скоро, забыла? Подарок можешь не приносить — только в чулках приходи. И без трусов.

Артемий своим днём рождения уже все уши прожужжал: отец ему вечеринку в ночном клубе оплатил — море алкоголя, стриптизёрши — всё в духе Бабкиных. Причем Бабкин-старший от младшего по степени извращённости недалеко ушёл.

— Бабкин, отвали уже, а? Не до тебя, — отмахнулась Рита и уставилась в меню.

Красавчик уже три дня не появляется в поле зрения, вот же досада!

— А ты чего такая загруженная? Проблемы? — негромко поинтересовался Пушкин. — Если что, обращайся — поможем, чем сможем.

Марго в который раз изумилась — ну просто до противного положительный персонаж. Весь такой мягкий, всепонимающий, всепрощающий… Когда они только познакомились, он ей немного понравился, но потом он замутил с девчонкой из их группы, и Марго как-то быстро перегорела. Да и если бы отец узнал, что она крутит роман с темнокожим, его бы точно инфаркт стукнул — большего расиста ещё поискать.

— О, гляньте-ка, — тыкнула пальцем в потрёпанный буклет Марина и приблизила открытку к глазам. — Марго, посмотри, да это же твой красавчик!

— Где? — Рита нахмурилась и выхватила флайер из рук подруги.

Среди ярких надписей, что ко дню защиты детей ресторан проводит какую-то очередную акцию по сбору средств, красовались несколько коллажей с приторно улыбающимися семьями. Среди обилия лиц и воздушных шаров, в одном из мужчин она узнала босса. Это действительно он. С каким-то мелким пацаном в обнимку, а рядом…

— А тётка глянь как на мать твою похожа. Один в один, — заглядывая через плечо, хихикнула Веста.

— Да нет, не она это, — присмотревшись внимательнее, качнула головой Марина.

Тётка была действительно поразительно похожа на маму Риты, её даже передёрнуло. Правда, видно было только половину лица — вторую закрывал голубой воздушный шар с символикой ресторана, но эта её улыбка, волосы… даже часы точно такие же. Что за чертовщина!

— Маргоша, тебе как всегда — фреш? — раздался откуда-то издалека голос Весты.

Рита рассеянно кивнула, не отрывая взгляд от фото.

Неужели у Яна Романовича есть сын? И, главное — что её мать делает с ними на фото?

Полина

— Ну здравствуй, амиго, — Полина открыла дверь и вальяжно прошла вглубь номера. Плюхнулась на диван, закинув длинные ноги на низкий журнальный столик. — Будь добр, подай мне сигареты.

Тимур нахмурился, но послушно выполнил её просьбу. Протянул пачку и сел напротив, утонув в мягком кожаном кресле.

Щёлкнув золотистой зажигалкой, Полина глубоко затянулась и блаженно откинула голову.

— Знаешь, что самое лучшее в этой жизни, Титов? Алкоголь, сигареты и секс, — поменяла положение ног, без стеснения демонстрируя, что под коротким шёлковым халатом нет белья.

Тимур сглотнул и, не отрывая взгляд от её загорелых ног, чуть ослабил узел галстука.

Она намеренно его провоцирует, снова! В штанах стало тесно, лоб покрылся липкой испариной. Забегал глазами по дорогому убранству номера, приводя дыхание в порядок.

Он злился на себя, на реакцию своего предательского тела. Уже давно не пацан, но рядом с ней робел и двух слов связать не мог. Мягкотелая мямля!

— А ты чего пришёл-то? — выдыхая струйку дыма, задала резонный вопрос Полина.

Действительно — чего? Он и сам не знал толком. Сидел на работе и весь день убил только на то, что вспоминал эту чёртову размалёванную куклу.

Его раздражали такие женщины — развязные, пошлые, наверняка с огромным послужным списком прошедших через постель мужиков. Он презирал подобных баб и сравнивал с б/у вещью.