Агата Лель - Забыть нельзя вспомнить

— Вот, посмотри, похожа на тебя, правда? — Марго положила передо мной на косметический столик слегка помятый рекламный буклет. Яркий коллаж из множества лиц: мужские, женские, детские. Разноцветные воздушные шары. И тут я увидела его — Яна. Улыбался во весь рот, показывая «рожки» Богдану. А рядом бессовестно счастливая я. Лицо было наполовину прикрыто голубым шаром, но не узнать меня было невозможно!

Бросила испуганный взгляд на дочь: та без тени улыбки пристально смотрела мне прямо в глаза.

Не так! Не так я хотела начать этот разговор, но судьба решила всё за меня…

Тяжело выдохнула и повернулась к дочери:

— Маргоша, ты спрашивала про папу… Да, ты права, в последнее время наши отношения сильно разладились… Вернее, началось всё очень давно и накапливалось, накапливалось годами…

— Ну и что? — раздражённо перебила Рита. — Кризис. Вы почти двадцать лет вместе, конечно устали друг от друга до чёртиков. Но это же временно! Вам просто нужно слетать куда-то вместе, отдохнуть, развеяться. Папа очень тебя любит, признаюсь — я даже немного ревную его к тебе.

— А если… мы решим с папой развестись… — Марго вперила в меня пристальный взгляд. — Ну, просто допустим. Может же всякое быть, правда? Чисто теоретически. Например, папа найдёт другую женщину, или я… мужчину…

— Тогда можешь навсегда обо мне забыть! — вновь перебила дочь и поднялась с кровати. — Я никогда не прощу тебя, если ты предашь папу. Никогда! — она наклонилась и забрала буклет. — Всё-таки эта женщина очень на тебя похожа. Я даже сначала решила, что это ты. Но это же не ты? — нажимая на последнее слово, спросила она, прожигая не по возрасту взрослым ледяным взглядом.

— Не я… — почти прошептала, ощущая, как из-под ног медленно уходит почва.

Марго широко улыбнулась.

— Ну конечно не ты. У тебя же есть папа, правда? Ладно, я к себе.

Хлопнула дверь, и я осталась сидеть одна в звенящей тишине. Все мои радужные мысли относительно счастливого будущего с Яном — рухнули. Дочь меня возненавидит.

Разве могу я отринуть родного дитя из-за даже до безумия любимого мужчины?

И это фото… Я видела её взгляд — она меня узнала. Марго всё знает!

Дверь резко распахнулась, и в спальню вошёл Тимур. На долю секунды застыл и, не говоря ни слова, прошёл вглубь комнаты, и открыл шкаф. В воздухе повис тонкий шлейф чужих женских духов. Приторно-терпких — до тошноты… и неуловимо знакомых.

— Я в душ, — бросил он и прошёл мимо.

На воротнике рубашки алел след губной помады.

* * *

Марго вышла из родительской спальни и закрылась в своей комнате. Руки дрожали, щёки пылали праведным гневом.

Её мать и Яна Романовича что-то связывает. Теперь в этом не было никаких сомнений. Как только она взглянула на флайер, Рита сразу же всё поняла.

Но какие отношения их объединяют? Дружеские или же любовные? Это ей только предстояло выяснить.

Девушка стиснула зубы и, сложив буклет в несколько раз, разорвала, швырнув обрывки в открытое окно.

Если она узнает, что между её матерью и Набиевым роман — то никогда не простит ей этого предательства.

Ян

Солнечный свет заливал просторную полупустую комнату; Ян перевернулся на другой бок и с неохотой разлепил веки. Щурясь от раздражающих лучей, взглянул на часы — начало девятого, в девять он должен быть в офисе. Валяться так долго для человека с его статусом — непростительная роскошь, но выбираться из дома никуда не хотелось: новая кровать, прохладные простыни и приятное послевкусие сна так и манили задержаться ещё хотя бы на несколько минут.

Окинул взглядом комнату и улыбнулся — сейчас она уже меньше походила на холостяцкую берлогу: на полу светлый пушистый ковёр и такого же оттенка тончайшие занавески на окнах, на стене — совершенно дурацкая картина с изображением непонятной абстракции. Яне она очень понравилась, и он махнул рукой, позволяя выбирать ей всё, что заблагорассудится.

Ему понравилась вся эта суета с выбором мебели и кухонной утвари, и он даже с неподдельным энтузиазмом выбирал вместе с ней шумовку и сотейник, осознавая, что до её появления даже не знал, что это такое.

Рядом с ней он ещё острее ощущал своё в прошлом никчёмное существование. Карьера, командировки, бизнес-планы и сменяющиеся женщины заполоняли его жизнь, и он даже находил в этом определенную прелесть. Он был свободен, делал, что хотел. А сейчас понял, как много упускал…

Что она сейчас делает? Наверное, завтракает с ним…

Не ревность, нет — раздражение, вот что он ощущал, размышляя о её муже.

Послать бы всё, встретиться с этим Тимуром и поговорить по-мужски, но он обещал дать ей время и был обязан сдержать своё слово.

Внизу раздался звонок в дверь, и Ян ощутил дежавю. Никогда незваные гости так часто не вламывалась в его дом. Эта квартира какая-то проклятая!

Нехотя поднялся, надел свободные штаны и босиком спустился вниз. В гостиную, не здороваясь, забежала Карина: чёрные волосы грязноватыми патлами облепили спину; она тяжело дышала, на светлой футболке под мышками расплылись мокрые круги.

— Ян, я вляпалась в дерьмо! В огромную зловонную кучу дерьма! — Карина уставилась на брата безумными глазами. Пересохшие губы покрылись белёсой корочкой, на лбу пульсировала вздувшаяся вена.

— Где Богдан? — спросил первое, что волновало.

— У предков, — отмахнулась Карина и как заведённая заходила по комнате, то и дело шмыгая носом и убирая за ухо засаленную прядь. — Ян, что мне делать — эти ублюдки скоро до меня доберутся.

— Что случилось, ты можешь мне нормально объяснить?

Она подбежала к дивану, села, тут же вскочила и переметнулась к окну.

— Только не читай мне нотации, ладно? Без тебя хоть в петлю, — она дрожала, зубы отбивали мелкую дробь. Обняла себя руками, растирая ладонями острые локти. — Вчера на «Жару» устроили облаву — Гогена взяли с большой партией товара, омоновцы обшмонали там каждый угол и сейчас ведут охоту на всех, кто причастен к его шайке.

— Но ты же не причастна? — стиснув зубы, процедил Ян.

— Я вляпалась по уши, понимаешь? Скоро они на меня выйдут, это точно, меня посадят! Я задолжала Гогену кучу бабла, и он обещал простить мне долг, если я… помогу ему кое в чём… — кажется, в ней всё-таки проснулись зачатки совести: шмыгнув носом, виновато опустила глаза, грызя сухие губы.

— Господи, ты что, занималась сбытом наркотиков? — осторожно предположил Ян, и ответом ему стало её обречённое молчание. — Ты в своём уме? — не на шутку вскипел.

— Не ори на меня! — не своим голосом закричала Карина. Её тощее тело сотрясала крупная дрожь, по щекам катились слёзы. Она подбежала к брату и, вцепившись костлявыми пальцами, буквально повисла на его шее. — Ян, пожалуйста, помоги мне! Помоги! У меня сын! Маленький Бо! Меня посадят, и я сгнию там, в тюрьме. Они уже вышли на мой след!

— О чём ты думала, когда ввязывалась во всё это?

— Мне нужны были деньги!

— На наркотики?! — он оттолкнул от себя сестру, еле сдерживаясь, чтобы не отлупить её собственноручно. — Почему ты раньше не думала о Богдане? До того, как влезла в эту грязную историю?

— Хватит меня отчитывать, лучше помоги! Помоги, прошу, — рыдала Карина, обессиленно соскользнув на пол. Чёрные подтёки туши оставляли на щеках грязные дорожки; она выглядела настолько жалкой, что Ян не выдержал и отвернулся, лишь бы не смотреть на неё такую. Что она натворила со своей жизнью? — Ян, позвони Полине — пусть она подключит свою мать… — вкрадчиво начала она. — Я знаю, что она может отмазать меня от этого дерьма. У этой стервы большие связи, везде, для неё это сущие мелочи…

— Ты в своём уме? Я не собираюсь ввязывать во все это бывшую жену, и тем более тёщу! — возмутился Ян, ужаснувшись только от одной подобной мысли.

— Умоляю, пожалуйста! Они — мой единственный шанс! — она подползла ближе и схватилась за его штанины. Подняла зарёванное лицо, выискивая контакт глазами: — Клянусь, я завяжу! Я пройду любое лечение, лягу в любую гребанную клинику, только пожалуйста, помоги! Подумай о племяннике. Маленький мальчик останется без матери, он же ни в чем не виноват! Он останется совсем один…

— Встань сейчас же, что за концерт ты здесь устроила?! — скинул с себя её руки и взял с барной стойки пачку сигарет.

Ему было противно слушать её жалкие уговоры, он прекрасно знал, что она просто им манипулирует, играя на братских чувствах. Давит на больное, припоминая племянника. Плевать она хотела на сына, ей важнее спасти свою шкуру! Угодить за решетку — это значит лишиться автомобиля, вкусной еды, тусовок, допинга… Именно это её страшило больше всего.

Пока он курил, пытаясь привести мысли в порядок, Карина выла белугой, сыпля обещаниями, угрозами, уговорами…

— Я помогла ему всего лишь один раз! Один! Клянусь! Но эта крыса Гоген меня выдал, сдал с потрохами всех! Седого уже повязали, Томилу, я — следующая, понимаешь? Возможно, омоновцы прямо сейчас вламываются в мой дом!

Ян затушил сигарету и молча пошёл на второй этаж.

— Ян! Ян! — взвизгнула Карина, через ступеньку поднимаясь следом. — Ты что, бросишь меня? Кинешь родную сестру?

— Закрой рот и молчи! — рявкнул он, и Карина сразу же заткнулась, присев на корточки в углу комнаты.

Ян взял мобильный и набрал номер. Сонная Полина ответила лишь после седьмого гудка:

— Позвонил пожелать доброго утра? Как мило. Только в следующий раз знай, что утро моё начинается не раньше часа дня.

— Мне нужна твоя помощь, — вздохнул он, осознавая, что этой просьбой он свяжет себя по рукам и ногам, превратившись в её вечного должника. Но разве у него был выбор?