Когда тепло от лучей солнечного света согрело мое охлажденное лицо, я не обвинял моих товарищей по городу.

Ничуть.

Как только я добрался до небольшого кафе, мой телефон начал гудеть в кармане. Сгорая от любопытства, я полез, чтобы схватить его, задаваясь вопросом, кто может позвонить мне.

Я очень редко получал звонки. Я был в больнице более двух лет и не имел ни одного посетителя, поэтому считал себя не совсем популярным.

Имя «Трент» вспыхнуло на экране, тоже имя, о котором недавно говорил мой адвокат. Хотя вид имени вызвал у меня интерес, я серьезно задавался вопросом, не будет ли этот звонок не таким, как все остальные. Это был не первый случайный телефонный звонок или взрыв из моего прошлого, как я любил их называть. Вначале я был наивным и ответил на несколько, но обнаружил, что мой адвокат был довольно разговорчивым, и так вышло, что я чудесным образом «воскрес из мертвых». Многие мои бывшие знакомые позвонили, сказав, что они хотели проверить мой прогресс сейчас, когда я был вне больницы. Когда я спросил, почему они не потрудились проверить меня раньше, я получил несколько ярких ответов, в том числе один от мистера Паркера, который сказал, что знает меня по «клубу», и он не хотел беспокоить меня в моем деликатном состоянии.

Я был в коме.

Два года.

Я быстро поумнел к мучительным мудакам и перестал отвечать на телефон. Моя прежняя жизнь была наполнена фальшивыми людьми и их причудливым дерьмом. С меня было достаточно. Я засунул телефон обратно в карман и потянулся к двери кафе.

Эверли однажды сказала, что ей нравится работать в кафе не только за бесконечный кофе, но и потому что каждый день был разным. Потому что она и ее коллеги всегда делят обязанности, сегодня она может работать здесь, а завтра – баристой. Это держало ее в постоянном движении.

Когда я шел в тот день, ее улыбающееся лицо было не первое, что я увидел, что означало, что она была в сумасшедшем кофеиновом ритме. Когда я услышал, как она крикнула о двойном взбитом с какими-то сумасшедшими добавками, я начал понимать, почему она брала себе простой и черный кофе.

Я понятия не имел, что кофе может быть таким чертовски запутанным.

— Могу я вам помочь? — спросила веселая молодая блондинка из-за стойки.

— Да, — ответил я, слегка улыбнувшись.

— Что я могу сделать, красавчик? — подмигнула она.

— Вообще-то, я ищу Эверли. Хотел узнать, есть ли у нее планы на обед.

Она осмотрела меня сверху вниз. Ее карамельно-карие глаза оценили меня, прежде чем девушка повернулась и крикнула, перекрикивая шум.

— Эверли, у тебя посетитель!

— Хорошо! — закричала она, и я увидел пучок ее рыжих волос, выглядывающих поверх верхушек кофеварок.

— И кто ты такой? — спросила блондинка, положив руки на прилавок, как будто имела все время в мире. Я посмотрел позади себя и понял, что я действительно единственный человек в очереди, и усмехнулся.

— Я…

— Друг, — Эверли бросилась вперед и прервала меня. — Старый друг, — снова подчеркнула она.

— Ну... у твоего горячего друга есть имя? — спросила блондинка, теперь оглядывая мне сверху вниз, как будто я был большим куском стейка, а она была заключенной в тюрьму львицей, просто ожидающей вонзить зубы в меня.

— Август, — ответил я, протягивая ей руку, хотя мои глаза никогда не покидали Эверли.

— Ну, не стесняйся чаще посещать нас, Август. Гораздо чаще, — промурлыкала она

— Хорошо. И я сожалею, — сказал я, обращая мое внимание к ней. — Я не уловил твоего имени.

— Труди, — ответила она, покраснев.

— Приятно познакомиться,— я подмигнул ей, прежде чем Эверли оттащила меня.

— Я собираюсь пообедать. Вернусь через час, — сказала она, когда мы направились к двери.

— Хорошо, милая. Наслаждайся!

Мы вышли на свежий воздух и пошли куда глаза глядят. Просто бессмысленная, неспешная ходьба.

— Значит, ты думаешь, что сможешь достать мне номер телефона Труди? — наконец спросил я, с горечью в голосе.

— Остановись.

Я застыл на углу, излучая гнев в моих венах.

— Ты злишься на меня? — спросил я, видя ее взвинченное состояние.

— Да! Почему ты не позвонил или не сказал мне, что собираешься зайти? — закричала она.

— Это было бы лучше, Эверли? Это даст тебе время, чтобы придумать лучшую историю о том, кто я такой, или почему какой-то парень, кроме Райана, приезжает, чтобы отвезти тебя на обед? Не так ли? Ты не сказала им?

— Это не их дело, — тихо сказала она.

— Это не их дело, или не стоит никому рассказывать? Потому что я помню, как ты говорила мне, что ты и твои коллеги близки, поэтому, если ты не можешь признать, что происходит между нами, как ты можешь это сказать кому-то? Ты сказала хоть кому-нибудь?

Затем последовала тишина, сказавшая мне, что я хотел знать.

— Это для тебя шутка?

— Что? — ее глаза расширились. — Нет, Август. Боже, нет.

— Тогда почему я сейчас чувствую себя самым большим идиотом в мире, Эверли?

Ее руки обвились вокруг меня, и, как бы я не был смущен, погрузился в ее тепло.

— Мне очень жаль. Это еще все в новинку. Я все еще работаю над тем, что сказать… что сказать всем. Никто не знает об этой части моего прошлого. Я не знаю, как объяснить… тебя.

— Тогда не надо. Миру не нужно знать каждую деталь. Но, я хочу существовать в твоем мире. Я хочу иметь возможность прийти на твою работу и быть признанным как твой парень, а не какой-то парень, которого может подцепить твоя коллега.

— Я не уверена, что обновление статуса изменит мнение Труди об этом, — Эверли нерешительно рассмеялась, ее глаза были полны страха.

— Я хочу быть значимым в твоей жизни, — сказал я.

— Ты значим, — настаивала она, оборачивая руки вокруг меня. — Я просто не знаю, готова ли я сказать каждому.

Я отодвинулся в отчаянии, моя рука пробежала по лбу.

— Ты имеешь в виду, что не знаешь, готова ли рассказать им обо мне?

— Август, пожалуйста, попытайтесь понять. Я была несвободна две недели назад. Я...

Сделав шаг назад, не желая слышать ее оправдания, я поднял руки, чтобы остановить ее.

— Я понял.

— Август! Пожалуйста, не уходи!

Но я не мог остановить свои ноги от бегства.

«Может быть, пришло время, чтобы она увидела, как я иду дальше?»


Глава 25

Эверли


Я нервно подёргивала ногой, пока в одиночестве сидела в маленькой комнате ожидания. Солнце давно перевалило за полдень, и я знала, что это её последняя встреча на сегодня. Обычно Табита не принимала пациентов после четырёх, и стоило часам показать четыре, как дверь её офиса отворилась, и она выпроводила своего последнего клиента.

Женщина сделала для меня исключение, продлила свой рабочий день, потому что знала, что я могу струсить и сбежать, если не получится сегодня.

И она была права.

Проклятая женщина всегда была права.

Я достигла мастерства в классической схеме избегания.

То, что я называла бегством или тенденцией к исчезновению, Табита называла избеганием. Когда в моей жизни случался конфликт, я решала его, избегая саму ситуацию.

Мы с Райаном спорили о моих планах на будущую работу? Мне сразу же нужно было прогуляться или прокатиться.

Август впал в долгосрочную кому? Я годами избегала этой ситуации и вела себя так, словно ничего не произошло, пока оно не взорвалось у меня перед носом гигантской атомной бомбой.

«Да уж».

«Избегание звучало вполне подходяще».

Наконец Табита попрощалась и, подождав, пока дверь закроется, подошла поздороваться. Она всегда работала одна: ни помощника, ни администратора. Каждую встречу она устраивала сама, вот почему у неё был такой маленький список пациентов. Даже в комнате ожидания не было ничего, кроме пары стульев и россыпи журналов.

— Ты готова? — спросила она, поворачиваясь ко мне, чтобы сосредоточиться на мне в течение следующего часа.

— Сегодня и всегда, — ответила я с глубоким вздохом.

— После тебя, — она пропустила меня вперёд. Внутри маленького кабинета, в привычной обстановке я нахожу свой любимый уголок – старый, обтянутый бархатом диван с разномастными цветастыми подушками, которые я постоянно тискала в руках. Табита никогда не комментировала эту мою привычку, но я уверена, что у неё и без этого сделано достаточно терапевтических заметок обо мне.

Я свернулась в уголке дивана, схватив свою любимую подушку и скрестив ноги. Я слишком далеко зашла и слишком долго избегала это место. Находиться здесь всегда казалось мне правильным, даже тогда, когда я не хотела этого признавать. Табита помогла мне найти опору. Она вытаскивала наружу чувства и эмоции, которые я закапывала слишком глубоко, не желая иметь с ними дела.

Иногда было трудно признать, что мне нужно быть здесь. Никому не нравится признаваться, что он нуждается в помощи, но я всегда была признательна судьбе за то, что встретила кого-то столь терпеливого, как Табита. Не думаю, что любой терапевт или куратор так бы поддерживал меня несмотря ни на что.

Я была той ещё занозой в заднице.

И всё же она продолжала встречи.

И всё так же смотрела на меня, словно я попала в переделку.

— Давно я тебя не видела, — заметила она, просматривая свои заметки, словно ей нужно было подтверждение тому, сколько мы не виделись. Мы и без этого обе знали, что это было давно. Я струсила, отменив встречу днём, когда она точно была с пациентами, просто чтобы избежать объяснений. А её голосовая почта всегда такая понимающая.

Причина, по которой я избегала это священное место? Если бы я пришла, всё, что произошло за последние несколько недель, стало бы чересчур реальным. И вплоть до сегодняшнего дня я была счастлива в своём пузыре, существуя в нём отдельно от остального мира.