У меня тряслись руки, когда я подносила ключ к замку на огромной деревянной двери, и когда первый зубец вошел в него, я в нерешительности сделала шаг назад. Ключ выпал у меня из рук и брякнулся на веранду, я почувствовала, как бешено заколотилось сердце. Открыв замок на калитке, я побежала. Я бежала до тех пор, пока не почувствовала жжение в легких, пока не начали гореть щеки от порывов ветра, который дул со стороны зазубренных скал. Дом растворился где-то позади, а я стояла на берегу, пытаясь подавить рыдания, которые грозились вырваться наружу, и позволила реву океана вытеснить из головы все мысли и воспоминания,

Я не собиралась плакать из-за этого мужчины.

Никогда, никогда больше.

И я не собиралась позволить его присутствию разрушить мою жизнь.

***

— Эти недели, которые мы не видели друг друга? Нужно это прекращать – ты моя лучшая подруга и мне кажется, что я едва тебя знаю. Прошла уйма... уйма времени, старушка! Так что, давай, не жалей деталей. Расскажи мне, как ты? — спросила Сара, все ее слова были нанизаны друг на друга, словно беспорядочная нитка жемчуга, которую она носила на шее. Все, что только можно вообразить, не подбирая подходящих слов. В этом была вся Сара. Ураган, облаченный в розовые балетные колготы.

Мы расположились в углу уютной кабинки в местном кофейном магазине, в котором я работала в течение последних двух лет. Я сняла свой фартук, который напоминал огромное рубище, и еще на пару дюймов зарылась в диванной подушке. У меня болели ноги от того, что я стояла весь день, и то, что я сидела, казалось самой огромной роскошью в мире.

— Не так уж и много времени прошло. Не будь такой чертовски драматичной. И я в порядке, — ответила я, отмахнувшись от нее, и выпрямила спину.

Девушка уставилась на меня критическим взглядом своих карих глаз.

— Если бы я получала доллар каждый раз, когда ты говоришь «в порядке», — сказала она, с вызовом приподняв свою бровь.

Я провела усталыми руками по переду своей безукоризненно белой рубашки, прямая противоположность яркому цветочному платью, которое было на ней. Индивидуальный вкус Сары был слегка своеобразным. В прошлом, будучи превосходной балериной, большую часть своей жизни, одеваясь в то, во что было велено, начиная с фривольных балетных пачек и заканчивая блестящими тиарами, теперь ей свойственно было избегать всего, на чем был кринолин и кружева, и носить нечто экстравагантное.

— Я знаю. Табита лишит меня головы, если тоже услышит это. Она ненавидит фразу «в порядке». Говорит, что люди слишком часто используют ее, и она обозначает прямо противоположное тому, что подразумевает.

Сара положила свои сильные руки на стол и перегнулась через него. Ее мышцы были натренированы благодаря годам упорных занятий.

— Итак, этим ты обычно занимаешься? Говоришь, что ты в порядке, когда на самом деле все иначе?

— Нет. Да. Может быть, — сказала я все варианты сразу, ненавидя то, что она видела все, что находилось под слоем защитного льда. Ее невозможно было обмануть. Даже не знаю, зачем я пыталась.

— Так-то лучше, — улыбнулась она. — Замешательство – хоть какая-то эмоция.

Я покачала головой, когда моя коллега Труди принесла наш кофе, и посмотрела на свои часы. Мой перерыв еще не закончился. Труди быстро мне подмигнула, перед тем как вернуться к прилавку, своеобразный способ дать мне понять, чтобы я не торопилась. Она даже не представляла себе, как внезапно сильно мне захотелось приступить к работе.

Казалось, в последнее время все вокруг стремились поговорить о моей личной жизни. Все, кроме меня.

— Знаю, у тебя мало времени, так что начинай. Я хочу знать все.

— Все? Откуда начать? — спросила я, пытаясь выглядеть хладнокровно и уравновешенно. Потому что на самом деле все было в точности наоборот.

— С начала, — сказала она, высыпав содержимое пакетика некалорийного подсластителя в свой черный кофе, не добавляя больше ничего. Она многого добилась с того времени, как ей приходилось быть сдержанной, но все еще считала каждую калорию, которая попадала в ее тело, и, возможно, так будет продолжаться до самой ее смерти.

От некоторых привычек нелегко отделаться.

Очень похоже на мое прошлое – оно просто прячется там, за моей спиной, напоминая мне о моих промахах и сожалениях. Понимая, что оно всегда будет там, если я позволю, я глубоко вздохнула и решила рассказать ей о телефонном звонке и совете Табиты.

— Ты знаешь, она была права, — сказала Сара в перерывах между глотками. — Это помогло бы тебе жить дальше.

— Позволь мне закончить, — продолжила я. — Кое-что я не упомянула в нашем телефонном разговоре. Наверно я сама все еще пыталась свыкнуться с этим.

Девушка изменилась в лице, когда беспокойство взяло верх.

— Он хочет, чтобы ты вернулась.

— Нет, — я покачала головой. — Или, по крайней мере, я так не думаю. Я уже ходила к нему в больницу.

— И ты только сейчас мне это рассказываешь? — Сара повысила голос, затем снова понизила его, когда оглянулась через плечо, внезапно вспомнив, где мы находились. — Что случилось? Как он выглядел? Держу пари ни один отморозок даже близко не так опасен.

— Сара! Ты можешь собраться хотя бы на секунду и послушать! Он не помнит меня. Он вышел из своей комы и ни черта не помнит.

Казалось, она никак не отреагировала, медленно водя деревянной палочкой по краю своей кружки. Тишина потихоньку начала сводить меня с ума. Сара никогда не была тихой и с трудом могла держать свое мнение при себе надолго. Наблюдая, как деревянная палочка делает круг за кругом, я пожалела даже о том, что упомянула о состоянии Августа.

Хотя Сара бы в любом случае все поняла.

— Он врет, — утвердительно заявила она, зная, что из себя представляет Август Кинкейд – или представлял. Она могла не знать, какой была я, живя с ним, но она имела возможность наблюдать последствия. Табита и Сара были со мной, когда я пыталась собрать каждый кусочек своей разбитой жизни, но в отличие от Табиты, с Сарой я еще многим не поделилась.

У нее самой было слишком тяжелое прошлое, чтобы взваливать на нее еще и мое.

— Я тоже так подумала, но потом Август спросил, каким человеком он был в прошлом, что заслужил такое лечение.

Сара фыркнула и покачала головой.

— Поэтому я в точности описала ему, каким человеком он был.

— И? — спросила она.

— Казалось, что я наблюдала за восхождением на гору. Когда он опустил голову, я видела, как жизнь покидает его. Так невозможно притворяться, Сара. Старого Августа больше нет, по крайней мере, сейчас.

Подруга изучала меня секунду или две, пытаясь оценить мое выражение лица, прежде чем ответить.

— Он может вернуться? Может все вспомнить?

— Я не знаю, — ответила я честно. Я очень много думала об этом в последнее время, лежа в постели слишком беспокойная, чтобы спать и слишком уставшая, чтобы встать. Что если монстр однажды вернется? Что будет тогда?

— Ух ты, Эв, я не знаю, что сказать. Как Райан справляется с этим? — спросила она, когда ее теплый взгляд встретился с моим. Она подалась вперед, чтобы взять меня за руку.

Посмотрев на наши сплетенные пальцы, я улыбнулась, чувствуя благодарность, что Сара есть в моей жизни. Она всегда могла вытащить меня из моей черепашьей раковины.

— Как всегда – идеально. Сперва, он был немного потрясен этой новостью, а потом перешел в позицию защиты, пытаясь найти лучший способ, чтобы защитить нас. Ты знаешь, каким рациональным он становится в подобных ситуациях.

— И что он придумал? — продолжила она допрос.

— Сказал, что нам лучше просто держать статус кво. Заниматься нашей жизнью как обычно – игнорируя Августа. И если придет время, когда ситуация станет проблемой, мы попытаемся ее решить.

Девушка встретилась со мной взглядом и, как обычно, я поняла, что она знает все.

— И что ты думаешь? Ты веришь в статус кво?

Хоть мне и было больно это признавать, я покачала головой.

— Нет, — ответила я честно. — Не тогда, когда Август вернулся в нашу жизнь.

***

Я снова видела его.

В этот раз он нагнулся, пытаясь завязать шнурки. Его коротко стриженые волосы были в беспорядке из-за соленого морского бриза, а мои легкие начали гореть, и скоро мне стало не хватать воздуха. Нет, это был не он, не мог быть он. Строение тела было другое, форма носа была не та – но все равно я замерла, и все из-за этой идиотской пары обуви. Блестящие, черные и дорогие. Именно такие, которые предпочитал Август.

Было время, когда ему было все равно, какую обувь носить. Обувь, одежда... ничто из этого не имело значения. Тогда, когда все было проще, легче.

Счастливее.

Мужчина, который не был им, медленно повернулся, на его лицо сверху светило солнце, когда он встал, наконец, покончив со шнурками, и пошел своей дорогой вниз по улице, пока я все еще неподвижно стояла, словно приросшая к земле.

Потерявшись в воспоминаниях.

***

— Как он сегодня? — спросила я домработницу, которая медленно передвигалась по спальне, пытаясь не мешать мне и поставив поднос с завтраком перед кроватью.

Она обеспокоенно посмотрела на меня, и я сразу поняла, что это еще один плохой день. Это была череда плохих дней, за которыми уже потянулись недели. Когда-то было время, когда Август полагался на меня – спрашивал у меня советы, когда дело касалось его жизни, вне зависимости от ситуации. Мы были командой – нерушимым партнерством.

Сейчас он просто пропадал в своем чертовом офисе и вышагивал. Вышагивал по комнате, как мужчина, ожидающий, когда откроются врата ада. Судя по всему, что я знала, это было возможно. Вместе с Трентом он однозначно мог заключить сделку с самим дьяволом. Август клялся, что Трент славный парень и еще лучший партнер, но у меня были свои наблюдения на его счет. Он напоминал змею, которая выжидала момент, чтобы напасть.