— Так, значит. Вы мне полмиллиона заплатите, поняли? Шалавы! И даже не пытайтесь съехать. Я вас через хозяина квартиры найду. Ясно?!

Маня, наконец, очнулась. Вижу по ее лицу, сейчас будет бой. Ну, слава богу!

И тут опять открывается входная дверь. Мы сегодня особенно популярны! На пороге стоит ее муж. Тот самый, заплывший жиром противный мужик. Теперь точно силы не равны.

— Ты чего тут делаешь? Сказал же, сиди дома. — Говорит так спокойно, буднично. — Помощь нужна? — смотрит не на жену, а на Машку.

Та кивает в сторону ванной, мужик молча идет туда, но, не доходя, вдруг оборачивается:

— Быстро домой, и чтобы я тебя здесь не видел. Поняла?

Злобно поджимает губы, но ослушаться не смеет. А мы шумно выдыхаем. Машка бежит к двери и быстро закрывает ее на замок.

— Что она вам натрепала? — мужчина подсвечивает телефоном наши трубы. Прямо так и стоит в воде у нас в ванной. Тапки только снял. — Не важно, до нас там совсем чуть-чуть дошло, считай, все чисто. Так что не волнуйтесь. Тут как бы весь стояк не пришлось перекрывать — трубы ужасные… Как это еще не лопнуло все?! Вы в службу звонили?

— Какую?

— Круглосуточную! У нас же дежурная служба есть, там и сантехники тоже…

Вытаскивает из своих штанов сотовый, куда-то звонит.

Смотрю на Машку, она уже не так напряжена, как раньше.

Служба приехала минут через тридцать. Дядя Петя, так он сказал себя называть, с ними еще поругался и пригрозил, если не поторопятся. Пока ждали их, вместе вычерпывали воду. Оказывается, он строитель, у него своя фирма, ну и знает, конечно, как ремонт надо делать. И говорит, что Маню и ее отца обманули. Тут, по-хорошему, надо все трубы поднимать. Те, что под ванной и унитазом. Машка застонала…

— Это что же? Надо все тут ломать, вскрывать пол?! Не могу поверить.

— Вполне возможно!

Круглосуточная служба приезжает, когда на часах уже три ночи. До утра они что-то чинили, резали, паяли, перекрывали воду во всем подъезде. Вместе с нами не спали, кажется, все жильцы подъезда. Работы ведь шумные, а трубы, и правда, оказались такими, что прорвать могли в любой момент. В общем, все были бодры, но совсем не веселы. Сначала ходили к нам ругались, потом вызвали полицию.

Они приехали в полпятого, ехали минут сорок, наверное. Мне уже все равно было, если честно. Единственным нормальным человеком оказался дядя Петя, тот самый противный мужик, который мне больше всех не нравился в нашем подъезде. Вот и верь после этого интуиции… С полицией, кстати, он договаривался, не пустил их к Машке, только паспорт и документы на квартиру ее показал им и пошел в коридор разговаривать.

Не знаю, что он там им сказал, чего сделал, но они уехали, и сантехники продолжали ремонт.

Они ушли, когда на улице было уже светло. Все перепроверили несколько раз, сказали, что вскрывать пол в ванной пока не надо. Маня на это «пока» не отреагировала, сил не осталось. Не сказать, что это была ее первая ночь без сна, но такой тяжелой еще не случалось.

Последним ушел дядя Петя, оставил свой номер, сказал звонить в любое время, с соседями сам поговорит, оценит ущерб. А если кто к нам придет, велел отсылать к нему.

— Пипец! Ну и ночка! Думала, сдохну, — Машка упала на кровать. Ты как вообще?

— Да ничего. Как этот дядя Петя пришел, так успокоилась.

— Та же фигня. Я тут подумала, — Машка поворачивает ко мне голову, — как же этой стерве повезло с ним!

На занятия я иду одна. Епифанцева позвонила отцу, и тот обещал приехать, велев никуда не выходить из квартиры.

Пары пролетели с такой скоростью, что очнулась только на консультации по ОТЖ. Здесь, слава богу, без сюрпризов. Хоть бы и у Мегеры так было. Сразу после универа забегаю домой переодеться. В квартире никого нет, странно. Набираю Мане — занято. Ладно, с работы позвоню, как время будет. Тороплюсь, опаздывать точно нельзя, особенно после вчерашнего разговора. За событиями прошлой ночи все как-то немного стерлось из памяти, но сейчас, выбегая из дома, понимаю, что второго раза не будет. Они просто обо всем расскажут Никите или его отцу… Никита…

На улице резко похолодало, жалею, что не надела шарф. И зонт тоже надо было взять… Ладно, успею добежать до остановки. Повезло, дождь так и не начался. Сегодня в офисе внимательно смотрю на тех, кто вокруг. Но нет. Ничего подозрительного, никто не хихикает, не шушукается. Все как всегда — вежливо, сухо, по-деловому. Ну и славно. Если так и дальше пойдет, считай, легко отделалась. Пищит телефон. Машка: «Папа все разрулил, ничего не течет, сегодня дома буду».

— Варвара! — передо мной на стол ложится увесистая пачка пакетов. — Разнесите документы по всем адресам. В офис сегодня можете не возвращаться. И еще…

Внимательно смотрю на Андрея.

— Давайте на этот раз без происшествий.

Как всегда уходит, не дождавшись ответа. Вот сноб несчастный!

Просматриваю адреса, так… Ну тут все ясно… Это — близко. А потом беру последний пакет. «Авилова, 28–20». Айс!

За полчаса я развезла все пакеты. Кроме одного, последнего. Я соскучилась… А вдруг там Оксана? Тогда конец. На экзамен можно даже не идти… Черт, дождь все-таки начался, сильный, и ветер холодный поднялся… Ну хоть автобус быстро подошел. Пока ехала, решила, что не буду подниматься к Ледневу, там же охрана сидит. Вот пусть и передаст, а я ему смс напишу, узнаю, получил ли… Глупо, да? Но так безопасно. И дело не только в экзамене… Просто не хочу их рядом видеть. Видеть, что они вместе…

Захожу в подъезд. Стыдно… После меня такие лужи на полу остаются, ну а что делать, если ливень не прекращается! Охранник на том же месте сидит, что-то в телефоне читает.

— Проходите, девушка, вас ждут.

Останавливаюсь, хочу положить ему документы на стойку, он смотрит удивленно.

— Никита велел вас сразу пропустить. Идите. Этаж помните?

Киваю головой и иду к лифту, а внутри тепло разливается. Он ждет меня. Тут же одергиваю себя. Да не тебя он ждет, а документы эти, очередной контракт какой-то, а может, еще и тот, первый, исправленный. И все же не выдерживаю, оборачиваюсь к охраннику.

— Извините, а он… там… он один? — выпаливаю и тут же глаза зажмуриваю, стыдно на мужчину смотреть. Наверняка подумает, что я ненормальный курьер совсем.

— Один. Один. Идите уже.

Смотрю на себя в зеркало в кабине лифта: «Варя, сотри уже эту дебильную улыбку с лица. Волосы мокрые, тушь подтекает слегка, помада стерлась, а у тебя тут рот до ушей…» Не успеваю привести себя в порядок, лифт быстро открывается, поворачиваю голову и вижу Никиту. Стоит, руки скрещены у груди.

— Привет! Проходи.

Смотрю на него — до чего же красивый! Это не новость, совсем не новость, но сегодня он какой-то особенный что ли, расслабленный, даже легкая улыбка на лице. И глаза… Они ярче, чем обычно. Не такие светлые и холодные, а яркие, и цвет кажется более синим что ли.

— Ты промокла? — осматривает меня внимательно. — Иди сюда.

Подхожу к нему, протягиваю пакет.

— Привет. Вот, держи. Мне не сказали ждать ответа, так что я…

Смотрит на меня с каким-то сожалением. У Машки есть похожий взгляд, когда она думает, что я глупость сморозила… Делает шаг, заводит руку мне за спину и тихонько так подталкивает к двери. Вроде легонько, но я влетаю в квартиру в ту же секунду.

— Обсохни сначала. Раздевайся.

Послушно стаскиваю с себя куртку и кроссовки. Упс, ноги-то у меня промокли… Хорошо, колготки темные, не очень заметно, а вот на голове…

— Проходи в комнату. Я сейчас посмотрю, что ты принесла, а потом домой отвезу. Ты еще у Епифанцевой живешь?

— Ага.

В комнате все, как я запомнила в прошлый раз. Только сейчас мы одни. Определенно одни!

— Чай будешь? — смотрит не на меня, а на маленькую лужицу у моих ног. Вот черт! — Ванная прямо по коридору, потом налево.

Это не ванная, совсем не ванная. Семья из трех-четырех человек с удобством могла бы обосноваться здесь. А вот если б краны сорвало… Но мне почему-то кажется, что тут другие люди ремонт делали, совсем не те, что у Машки. Оглядываясь по сторонам, я поняла, наконец, что такое мужская ванная. Тут было только два цвета — черный и белый. Последнего — совсем немного. И не было ничего лишнего. Никаких баночек, кремов, мочалок, фенов, расчесок, цветочков… А… Вот… Рядом с умывальником, если так можно назвать сверкающее хромированное чудо неправильной формы, стоит жидкое мыло. Отлично! Рядом лежат полотенца. Интересно, он сам их так красиво складывает? Вряд ли. Умываюсь, вытираю руки, лицо… Смотрю на себя в зеркало. Это ж надо было появиться перед ним в таком виде?! Оксана или Марина никогда бы себе этого не позволили. Смотрю перед собой — в стакане обычная зубная щетка. Кстати, одна!

Никита сидит в кресле, просматривает документы, а рядом на столе чуть поодаль от него стоит кружка. Судя по всему, с чаем.

— Это мне? — киваю головой на посуду.

— Ага, согревайся.

На меня не смотрит, вчитывается в бумаги. Их много на столе.

Сажусь на диван рядом, беру кружку в руку. Делаю глоток. Горячо. Здесь тепло и тихо. Никита молчит, а я-то тем более рот раскрывать не буду. Лучше посижу, подожду. Хоть немного передохну, все-таки бессонная ночь дает о себе знать. Какой же он красивый. Особенный. Прикрываю глаза…

Потягиваюсь… Как же удобно и тепло… Переворачиваюсь на другой бок, укрываюсь чем-то мягким. Откуда, интересно, у Машки такое одеяло, не помню, чтобы было… Мысли такие плавные, размытые… Машка? Разве я дома? Резко поднимаюсь. Тут темно, что происходит? Я Ледневу документы принесла, потом чай пила, потом… Я что, уснула? Верчу головой. Свет выключен, но четко угадываются очертания. Вот стол рядом, кресло, поворачиваю голову — неясные тени, наверное, книжные стеллажи… Никиты нет негде, я тут одна на том самом диване. Который час? Шарю рукой по столу. Точно! Мобильный… Помню, как положила его рядом с кружкой. Ее тут нет, между прочим. Беру сотовый в руку. Отключен? Почему?! Включаю телефон — высвечивается время — 22.15. Ничего себе! Это же сколько я проспала?! И он меня не разбудил? Он вообще здесь? Одергиваю с себя мягкое одеяло, на самом деле это плед. Подхожу к двери, где тут свет включается?