— Здравствуй, Варвара! Я тут бываю иногда, составишь компанию?

Как будто у меня есть выбор?! Истерика Мегеры покажется мне просто небесной музыкой по сравнению с тем, что придется услышать сейчас. Интересно, через сколько минут он скажет, что сотрет меня в порошок, если я еще раз приближусь к его сыну?

— Здравствуйте, Дмитрий Александрович.

— Ты голодная? Посмотри меню. Тут мясо хорошо готовят. Я поэтому сюда часто захожу.

Какое меню? Какая еда? Мясо? Да мне кусок хлеба в горло не пролезет сейчас!

— Что, совсем ничего не будешь?

— Нет, спасибо!

Ухмыляется и делает заказ за меня.

— Ты в «Гамме» работаешь? Нравится?

— Да, спасибо, все нравится.

— Тебя Никита туда устроил, так. — Он не спрашивает, он знает. Зачем тогда говорить?

— Да, все верно.

— А раньше где работала?

— В баре официанткой.

— А до этого?

— На кассе в супермаркете.

— А по будущей профессии не пыталась найти работу?

— Пыталась, конечно. И даже работала, но недолго, сайты закрылись…

— Тебе помочь? Выбирай издание.

— Н-нет, спасибо, не надо. Я сама.

— Сама? Ну ладно.

Снова усмехается. Нам приносят заказ, а я рассматриваю человека, сидящего напротив меня. Никита не похож на него — он пошел в мать, только глаза отцовские. Ну и походка, мимика, и, конечно же, взгляд. Такой же ледяной. Волосы у него темнее, чем у сына, и черты лица грубее, он тоже высокий, но плотный. Таких моя бабушка «шкафами» называла. Говорила, что весь мозг у них в мышцах, а в голове нет ничего. Но вот представить, что Леднев-старший может быть глуп?

— А как ты познакомилась с Никитой? Вася говорил, это ты нашла Максима тогда зимой?

— Ну да.

— Прямо там и познакомились?

— Можно и так сказать. Конечно, я знала, кто он такой. Его весь универ знает!

— А он тебя тоже знал до этого?

— Да, кажется… Помню, я еще удивилась, когда он мое имя назвал полицейскому.

Кивает, словно так и должно быть.

— А почему сюда приехала поступать? — вдруг меняет тему, но я рада, что не нужно говорить с ним о Никите.

— Это же крупнейший вуз у нас. И город большой.

— По дому не скучаешь?

— Да у меня нет дома, — само вырывается. — Я одна, бабушка умерла, родителей вообще не помню. Друзья школьные… Так их и не было, как оказалось.

Он снова молча кивает, как будто все и так знает. Смотрит на меня, но думает о чем-то своем.

— Она тебя не обижала?

— Кто? — не понимаю.

— Бабушка твоя. Она ведь тебя воспитывала, как я понимаю?

— Нет, конечно, почему вы спрашиваете? — Не могу сдержать удивления. — Она властная и жесткая была, но очень меня любила. А..?

— Ты же была у Никиты дома, когда я приходил к нему, — снова утверждает. — И слышала, что я ему про Марину говорил, верно?

Ну вот, собственно, почему я здесь. Сейчас скажет, что его сын женится на дочери друга и чтобы я знала свое место.

— Я не просила Никиту брать меня с собой, если вы об этом…

— А я знал, что он не будет с Мариной, — спокойно так, буднично говорит. — Мне было интересно, возьмет он тебя с собой или нет?

— Меня?

— Ну да… Любопытно стало, что это за девушка у сына появилась, которую он от всего оберегает… Ник мало о ком заботится вообще-то. А потом…

— Что потом?

— Потом увидел вас вместе, и все на свои места встало.

Говорит, а на меня не смотрит, будто сам с собой разговаривает. А я не понимаю, что происходит. Что, любопытно? Что на свои места встало?!

— Я не очень понимаю…

— Потом. Ты лучше ешь, давай!

Махнул рукой, типа разговор окончен. Ну да, он же такой крутой, столько денег, власти…

Смотрю на тарелку. Большой красивый чизкейк, рядом вазочка с мороженым. И еще чайник с чаем.

— Кушай, кушай. Это все низкокалорийное.

— Это? — Недоверчиво смотрю на тарелку. Не то чтобы я сильно следила за своим весом…

— Это, это! У меня жена модель, я тебе лучше любого диетолога расскажу, что, когда есть можно и где сколько калорий.

А сам уже мясо уминает. Ну ладно. Это не чизкейк, это даже не торт, это просто блаженство воздушное! Как же такое приготовить можно?

— Что, нравится? Говорил же, ешь…

И я ем, а еще рассказываю о своем детстве, о том, как сначала мы переезжали, а потом осели в нашем городке. Он спрашивает обо всем, что я любила, когда маленькая была, какие книжки читала, с кем дружила, какой была бабушка, даже про Стаса спросил. Он будто впитывает в себя каждое мое слово. А меня не отпускает чувство, что он и так все это знает, ему просто подтверждение от меня нужно.

— Ты знаешь, что Никита после защиты диплома уедет в Лондон? Ему надо образование продолжать, да и в наш бизнес там постепенно вливаться…

Снова неожиданно меняет тему. Это у него тактика такая?

— Знаю.

— Что делать будешь?

А что я могу?! Попросить его не уезжать? Ради чего? Ради меня? Да он в лицо мне рассмеется! У нас и отношений-то по сути нет!

— С собой не звал, значит.

Делает вывод, правильный вывод. А я сквозь землю провалиться хочу, лишь бы не видеть этот взгляд. Изучающий, холодный. Так, наверное, биологи смотрят на препарированную лягушку. Внимательно и без участия.

— Не звал. Вы это хотели узнать?! Я не помеха вашим планам, не беспокойтесь!

— Не помеха, — соглашается. — Да и я тебе не помеха. Ты не волнуйся. Я хоть не лучший в мире отец, но сына своего понимаю. Сами разберетесь.

Кивает головой, рядом тут же появляется официант.

— Мне минералки. А ты хочешь еще что-то?

Мотаю головой. Мне бы исчезнуть отсюда и больше не видеть вас, Дмитрий Александрович! Сказали бы прямо: не мелькай перед моим сыном, я бы поняла… А все эти разговоры… К чему они?

Домой отвозит Василий. Видимо, у меня на лице все написано, поэтому едем молча, сегодня хоть не достает своими идиотскими шутками. Дома тихо, Машки нет, хотя честно обещала по вечерам со мной готовиться к экзаменам. Экономика и социология первыми идут, а к Мегере можно уже и не готовиться. Смотрю на букет, ни одна роза пока не завяла и запах по квартире стоит свежий, цветочный. Может, все-таки позвонить ему? Все прояснить, наконец? А чего прояснять-то? И так все очевидно! Смотрю на телефоне два пропущенных вызова с одного номера, незнакомого. Пока раздумываю, перезванивать или нет, сотовый снова мигает. И опять тот же набор цифр на экране.

— Варвара, добрый вечер! Вас из «Бизнес-Вестника» беспокоят. Вы нам свое резюме отправляли несколько месяцев назад. Мы готовы предложить вам работу.

Сердце радостно забилось, и тут же холодок внутри пошел по спине. Леднев-старший? Удивительное совпадение, так не бывает.

— Да, здравствуйте. Я помню, звонила вам тогда, вы сказали, что берете только опытных журналистов со стажем от двух лет…

— Ну, с тех пор многое изменилось…

— Что, например?

— Не понимаю, вам нужна работа?

— Нужна. Только почему я?

— А вы не понимаете, почему? Так вам нужна работа?

— У вас — нет!

Нажимаю отбой. Надо просто успокоиться. Может, у меня уже паранойя? Или интуиция? Как же мне хочется, чтобы он был обычным парнем без идеальной внешности, без сумасшедших папиных денег и власти! Насколько же все было бы проще. Да уж, Варя, тебя уже вот к такому простому и обычному не подпустили, решили, что недостойна. А ведь Никита совсем не Стас…

Обещаю себе не думать о Ледневе до конца вечера. Ни о старшем, ни тем более о младшем. И ведь получается. Спасибо социологии! Машка заваливается домой в полдвенадцатого. Вижу, что злая, очень злая. В такие моменты ее лучше не трогать, не приставать с вопросами, и, самое главное ни в коем случае не говорить: «Ой, а что ты такая грустная, уставшая, расстроенная». Во-первых, такие вопросы бестактные и неприятные для человека. Во-вторых, чего в душу-то лезть? Захочет — сам расскажет. Это я не сразу поняла, совсем не сразу, через несколько скандалов.

Машку прорывает через полчаса. И прорывает мощно.

— Ты своего Айса не можешь успокоить, а? Что он в жизнь мою лезет?! Ладно ты, но я-то при чем?!

— Он не мой, и ты это знаешь. А что вообще случилось?

— В том-то и дело, что не случилось, — плюхается рядом на кровать и обнимает. — Я помру старой девой!

— Леша, да?

— Да! И все из-за Леднева! Представь, мы в клубе столкнулись, они с командой только приехали. И все хорошо пошло, я к ним подсела, мы по коктейлю выпили, потом еще по одному. Мы с ним уже обнимались, и вижу ведь, что нравлюсь ему. То есть чувствую, я у него на коленях сижу. Потерлась немного, чтобы убедиться, так он, сволочь, меня тут же ссадил. Говорит, что я для него как друг. Интересно, у него на всех друзей стоит, а?!

— А Никита что сделал?

— Так ты мне договорить не даешь. Леха сказал, что к отношениям не готов, а трахнуть меня ему совесть не позволяет и еще что-то пробубнил про кости, которые плохо срастаются после Айса. Ты поняла, да?

— Не очень.

— Он запретил своим со мной мутить, понимаешь? Ладно, от тебя всех отвадил, но я-то тут при чем?

— Ну так это же хорошо. Леха честно сказал, что ничего не получится, а на пару раз…

— Да уже и на пару, и на раз согласна! Я не помню, когда у меня секс был нормальный. Значит так, Леднев пропал ведь, не звонит — не пишет. Ну и пошел он! А мы с тобой тоже пойдем! Завтра пятница, на всю ночь гульнем, в «Драную утку», а? Может, хоть трахну кого нормального? Тебе тоже не мешало бы встряхнуться.

— Маш, — смотрю на подругу и понимаю, что она на пределе и ей явно кто-то нужен. — Давай только не завтра, а в субботу хотя бы. И ты уверена, что нас туда пустят? Даже я знаю, что это лучший клуб в городе и там жесткий фейс-контроль.