Алина Ланская - Зачем я ему?

Звоню Никите, не отвечает. Странно. Набираю сообщение, пишу, что освободилась и жду его в сквере универа. Привыкла как-то быстро, что он рядом всегда, а когда его нет…

— Варя? Варя!

Оборачиваюсь. И тут же вздрагиваю, она тут что делает?

— Привет. Ты помнишь меня? Мы познакомились на награждении.

Она что, думает, я ее забыла? Девушку, которая теперь невеста Стаса? Не представляю, чтобы со мной было, узнай я о них еще полгода назад. Но сейчас все по-другому. Есть Никита и я, и я изменилась. Только рядом с ним я понимаю, как сильно я изменилась за эти три года.

— Конечно, помню. Привет, Юля. Что ты делаешь здесь?

Смотрю на хрупкую невысокую девушку, она выглядит еще моложе, чем я. Лет на 16–17, наверное, минимум косметики. Волосы, собранные в хвост. Обычные джинсы, футболка. Подросток. Как я?

Смотрю на нее, она волнуется. Очень волнуется. Смотрит по сторонам, будто ищет кого-то… Зачем она здесь? Мы со Стасом все закончили.

— Я все знаю. О тебе и Стасе, — выдает после долгого молчания. — Он мне рассказал.

Не слышу в ее тоне ни обиды, ни каких-то обвинений. Она просто говорит об этом, как о факте, и я не понимаю, что мне с этим делать. Чего она хочет?

— Все-все?

— Про то, как вы с детства были вместе, как он помогал тебе с учебой. Что ты часто бывала у него дома, а он у тебя. Что вы были… влюблены, — вот тут она запнулась. — И про аварию тоже рассказал.

— А что было после аварии рассказал?

Мне не жалко ее, она сама сюда пришла. Только зачем?!

— Рассказал, что это была его самая большая ошибка — согласиться с родителями…

— Зачем ты приехала?

У меня нет ни малейшего желания выслушивать что-то о Стасе. Я с ним простилась. Ведь простилась?!

— Стас. Он завалил уже два экзамена. Специально. Хочет, чтобы его отчислили… Мы расстались, — поеживается словно от холода, хотя на улице сейчас жара. — Он меня бросил. — Она говорит снова спокойно, куда-то в сторону, ей явно неинтересна моя реакция. — Но дело в другом: ему нужно дальше учиться, а он себя наказывает. За то, как поступил с тобой. Я знаю, он приезжал сюда, но… У тебя теперь другая жизнь, да? Стас тебе не нужен?

— Не нужен, — соглашаюсь и понимаю, что говорю правду. — И мне неважно, что с ним происходит. У него есть мама с папой и… ты. Ты ведь ради него приехала?

— Он тебя очень любит, и у него огромное чувство вины перед тобой. Стас губит себя, понимаешь? С родителями не общается, они даже не знают, где он сейчас живет. Я очень боюсь за него. Никогда не видела его таким…

— А я при чем? — спрашиваю, но примерно понимаю, что она может сказать. И точно, начинает меня просить.

— Поговори с ним, он послушает, пожалуйста. Он так о тебе говорит… — а вот сейчас смотрит внимательно, пытается понять, что же такого во мне есть.

Она даже не понимает, как мы с ней похожи. Окажись я в такой же ситуации, тоже все сделала бы для Стаса. И для Никиты. Для того, кого люблю. И неважно, бросил ли он меня, есть ли у него другая… А Стас это понял? Наверняка, поэтому и стал с ней встречаться, даже жениться хотел. Мы похожи, умеет он выбирать… искренних, наивных дур. И такая злость вдруг взяла. За себя и за эту профессорскую дочку, которая приехала унижаться передо мной, лишь бы я помогла тому, кто никогда и ничего для нее не сделает. И любить не будет.

— Нет! Стаса больше нет, для меня — нет! Не хочу его ни видеть, ни слышать. И ты… тебе пора обратно, домой!

Разворачиваюсь и хочу уйти. В руке вибрирует телефон, незнакомый номер. Не успеваю ответить, звонок сброшен.

— Это мой номер, — раздается сзади. — Позвони, когда передумаешь.

Ник приехал через двадцать минут какой-то взъерошенный. Улыбался, но я видела, что чем-то обеспокоен. Но чем? Не говорит ведь…

Сидим в каком-то кафе, обедаем. Я не стала ему рассказывать про приезд Юли и про страхи Машки. Кажется, сейчас не время… Интересно, он говорил что-то Мегере? Ведь не просто так она не стала меня валить. И Машку не тронула, кстати.

— У тебя еще есть экзамены на этой неделе? — отрывается от телефона и смотрит на меня.

— Да, в пятницу. Потом еще во вторник следующий. И если все сдам, то буду свободна.

— Конечно, сдашь. Не сомневайся. Мама на будущей неделе приезжает, — неожиданно меняет он тему. — У нее сейчас важные показы… Обещала, что увидимся перед моей защитой. Хочу вас познакомить.

— Зачем?

Выпаливаю, даже не подумав. У меня вилка в руке так и замерла. Нет, нет и нет! Рядом с этой женщиной я никогда не встану. Помню, как Марина с ней выглядела, а я… Да она и не примет меня, вон как на Баринову ласково смотрела… Он и девушек раньше выбирал на мать похожих — высоких, красивых моделей. И я тут…

— Как — зачем? — кажется, он не ожидал моего вопроса. — Мы вместе, почему я не могу прийти с тобой на семейный ужин?

Нечего ответить. Не говорить же ему, что я дико боюсь его мамы, даже больше, чем отца. Что эта женщина многие годы представлялась мне совершенно неземным существом. А когда мы будем рядом, Ник, наконец, прозреет и поймет, насколько я жалкая. Что такая, как я, никогда не может быть рядом с таким, как он. Не знаю как, но я не пойду на этот ужин!

— Что, договорились? — кивает официанту, просит счет. Он явно уверен, что я пойду с ним, что сделаю, как он хочет. Может, права Машка, и он распоряжается мной, как своей собственностью?

Созваниваюсь с Епифанцевой, договариваемся на шесть вечера. Это, конечно, не мое дело, вот совсем не мое, но она мне как сестра. И я от нее не откажусь!

— Никит… — мы едем в машине, он весь день проводит со мной, только отъезжал куда-то после моего экзамена.

— Да.

— Епифанцева. Она моя подруга. Почти как сестра, и я буду с ней общаться. Что бы ни случилось.

Смотрит на меня с любопытством.

— И что? Ты к чему это?

— Я же вижу, что она тебе не нравится.

— Не нравится, — он даже не пытается притвориться.

— Почему?

— Содержанка, которая ищет богатого олуха. Да еще и наркотики…

— Она не употребляет и не распространяет! А разве не таких девушек все твои друзья выбирают? Статус и деньги. Разве нет? — чувствую, что начинаю злиться. Не ему судить Машку!

— Варя, я не хочу ругаться, она того не стоит, — медленно поворачивает направо. — Но с Даней она зря, у него за душой ни копейки!

Больше не говорим ни слова друг другу, пока Volvo не тормозит у Машиного подъезда. Здесь еще чувствуется запах гари. Интересно, когда все это выветрится? Дверь в квартиру открыта, здесь не только Епифанцева, ее отец и какие-то люди, по виду — чиновники.

В коридоре стоят две сумки, Машка их сама собрала. Смотрит на Айса недобро как-то. Она хоть и жалуется на него, но сама его тоже явно не жалует. Да, Варя, повезло тебе.

— Ну, мы пойдем?

Ник подхватывает сумки, кивает Мане и мужчинам.

— Вечером созвонимся, поняла меня? — смотрю на Машку. Сейчас такой момент сложный наступает. Я больше не чувствую, что мы только вдвоем и никого у нас больше нет. Я живу у Никиты, а у Маши… у Маши тоже что-то происходит. Мы стали меньше видеться за эти несколько дней. И я не допущу, чтобы мы разбежались.

— Ты кипишуешь так, будто это самое главное событие в жизни! — Машка листает меню. — Это всего лишь мама твоего парня. Да, само совершенство. С ней любая девушка вне зависимости от внешности, возраста и денег почувствует себя безродной оборванкой. И что? Не ты первая, не ты последняя.

Мы сидим в «Лилии». Сессия позади, она оказалась намного легче, чем я ожидала, но долгожданного успокоения это не принесло. Я до дрожи в коленях боялась встречи с Вероникой Ледневой и была уверена: она будет против меня.

— Дело не только в том, что она такая идеальная. Она — его мама, понимаешь? Мама. Самая главная женщина для него. И если я ей не понравлюсь…

— Отцу не понравилась, сама говорила, и что? — Машка замолкает. К нам подходит официант, так что делаем заказ.

— Там другое, Ник вообще многое делает лишь бы поперек воли отца. А мама… он редко про нее говорит, но когда говорит… Он ее очень любит, Мань. И я… Мне так страшно, что все закончится, — последние слова произношу чуть ли не шепотом. — Понимаю, что это не навсегда, но мне так хорошо с ним! Никогда ни с кем так не было, Маш. Я думала, что Стаса любила. А сейчас даже не уверена в этом.

— У вас все как-то быстро развивается. Уже живете вместе. Это ненормально, Варь! Он так может слишком быстро привыкнуть… Он вообще с девушками жил до тебя? Думаю, что нет!

Молчу, потому что не знаю, что ей ответить. Машка права. За эти две недели мы с Никитой расставались буквально два-три раза. Ему нужно было сдавать экзамены. Он в отличие от меня ночами не зубрил, не нервничал. Пришел и все сдал на «отлично». А я ждала его на улице. Отказалась заходить в универ, просто не хотела никого видеть: ни Полянского, который приехал на сдачу экзаменов, ни Воронова. Даже на Леху смотреть не хотелось. Он не пошел с ними тусить, хотя они звали. Я видела эти их взгляды на меня.

— Мы столько за эти годы всего отмечали, — обнял меня тогда за талию. — Хватит. Но если хочешь, можем поехать вместе.

— О нет!

Я им надышаться не могу, смотрю на него, и внутри все замирает. Всегда в моей голове, думаю о нем постоянно. Учусь не ревновать его к каждой девице, которая пытается обратить на себя его внимание. Он, кажется, не замечает этого, а я… Я таю, когда он держит меня в руках, когда обнимает. Нет ничего прекраснее вечеров, когда он сидит с ручкой и бумагой, чертит, рассказывает, какую игру хочет создать, что в ней должно быть и чего не понимает заказчик… А я слушаю и сердце сжимается от того, что он рядом со мной. Что если б не он, я бы прошла мимо, никогда бы не рискнула не то что подойти к нему, даже посмотреть в его сторону. Мне с ним легко, мы живем вместе и ни разу не поссорились. Никита оказался неприхотлив в быту, от меня ничего не требует. Говорит, что у него есть домработница, а я здесь не для того, чтобы ему стирать-готовить-убирать. Но мне так приятно все это делать, для него. Готовить ему еду, стирать одежду… Машка говорит, что я снова все не так делаю. А я уже не представляю своей жизни без него. Понимаю умом, что надо искать квартиру и съезжать. Он ведь не привык к такому. Он привык ко всем этим вечеринкам в баре, к девушкам, которых не надо сначала водить на свидание, чтобы потом переспать. Он как был из другого мира, так и остается. Ничего не изменилось.