Хрипло, с придыханием, проскальзывая пальцами в мокрое тепло…

— Читай… И может быть, я трахну тебя сегодня.

Шипение, ругательство сквозь зубы.

Шлепок.

— Ай!! …Оптимизация… з-заключается… в нахождении максимума или… или… минимума… охх… Глеб, там-там… интервальной функции системы…

— Поднимись-ка. Упрись руками в стол… Усложним задачу…

Шуршание бумаг, поцелуи в шею, горячие ладони проскальзывают под футболку…

— Читай. А я поиграю с твоими сосками…

— О, боже… Я не могу…

— Какие твердые… чудесные… Хочу облизать тебя всю… всосать их так сильно, что ты потеряешь сознание… читай…

Всхлипывая, поджимая ноги:

— Глеб, не могу… ничего не вижу… Я… я просто сейчас… сейчас кончу…

Дергание за волосы наверх.

— О, нет, Наумова… А ну-ка раздвинь ноги. Ты кончишь, когда я скажу тебе, и не секундой раньше…

Умоляюще, закатывая глаза:

— Глеб… пожалуйста… пожалуйста…

— Ох, как ты прекрасно просишь… Дать тебе кончить?

— Нет… Хочу чтобы ты трахнул меня…

Укус в шею, непроизвольные толчки…

— Слишком быстро… Хотел еще поиграть с тобой…

— Потом… потом поиграем… пожалуйста…

Тяжелое дыхание в спину. Поцелуй между лопаток.

— Ногу на стол!

Шуршание одежды, скрип стола. Толчок внутрь. Долгий стон на два голоса.

— Хорошо?..

Всхлип.

— Совсем… совсем хорошо…

— Ну, тогда… получай… двоешница моя…

Сильные толчки бедрами, ножки стола ездят по полу.

— Глеб… о, боже, еще… еще… о, вот так… сильнее…

— Давай, маленькая… давай… кончи со мной…

— С тобой… хочу с тобой… Глеб… аххх…

Судорога наслаждения, пальцы стискивают плоть… Крики до хрипоты.

Громкий стук в дверь.

* * *

— Огромное спасибо, Глеб, голубчик… Мы уж постараемся не остаться в долгу…

— Да что вы, Лев Константинович… Какие долги? Мне это стоило двух минут приятной беседы… К тому же для любого учредителя такая стипендия — почет и известность…

— Ну, не скромничайте, пожалуйста… Я же знаю, что вы водили учредительницу на ужин… А такое не всем хорошо дается — я, например, со своей глухотой, только раздражение могу вызвать у собеседника — особенно если разговаривать через стол. А если уж не по-нашему…

— Я не…

Резкий вдох, дергание ногой. Испуганно:

— Что это с вами?

— Простите… Икота напала…

Хихиканье.

— Вспоминает вас мадам Ламберт, наверное… Уши не горят, часом?

— Да какая там мадам Ламберт… Ах ты ж!

— Ну, я пойду с вашего позволения… Хорошей вам лекции.

— Да-да, Лев Константинович, и вам того же. Я дам знать насчет доклада…

Щелчок замка.

— А ну вылезай.

Хмуро:

— Что ты еще делаешь ради стипендий?

— Наумова, не начинай. Я просто сходил с дамой поужинать.

Шорох, скрип стула.

— Ага, поужинать… Погоди, а это не та ли Ламберт, от которой целых восемьдесят стипендий для заучек с компьютерных технологий пришло? Они там праздновали на прошлой неделе…

— Именно та.

Грозное молчание.

— И за это ты с ней «просто поужинал»?!

Вздох.

— Увы, Наумова, я тебя подло обманул. Я сплю с богатыми учредительницами за пожертвования и стипендии. Пришло время тебе узнать горькую правду.

— Ах ты… — со слезами. — Надеюсь, она как следует облапала тебя своими старческими ручонками!

— Ну почему же старческими? Довольно молоденькими, изящными ручонками.

Слабо:

— Молоденькими…

— Конечно. Ламберт моложе меня на десять лет. Капитал у нее папашин, увлечений, кроме филантропии нет. Легкая добыча для такого ловеласа, как я…

Звонкая пощечина.

— Вот и трахайся со своей Ламберт!

Грохот двери. Тяжелый вздох.

— Дура ты, Наумова.

* * *

Жалостливо, на разные лады.

— Глеб Борисович… Ну, пожалуйста… Вы же не предупредили…

— Молчать! Всем сидеть и молчать! У меня голова раскалывается от вашего нытья!

— Но…

Кулаком по столу.

— Демидов, Сокольская, вон из аудитории!

Испуганное молчание, шуршание бумаг, скрип стульев по полу.

Робко:

— Глеб Борисович… Так нечестно…

Грозный взгляд из-под тяжелых век.

— Нечестно?! Сейчас я вам устрою «нечестно». ВСЕ вон из аудитории. Лекция отменяется, тест отменяется. Всем неуд.

Шум и возмущенный гомон.

— Кому что не нравится, кабинет ректора на втором этаже.

Топот, хлопанье дверьми. Приглушенно:

— Сволочь… Вот ведь козел…

– Наумова!

Нерешительно.

— Что?

— Подойди, у меня твоя работа с прошлого семестра.

— Какая ра…

Последние щелчки и хлопки дверей, тишина. Пауза.

— Лютуешь?

— Лютую!

— Может, легче извиниться?

Возмущенно:

— За что мне извиняться?! За то, что ты шуток не понимаешь?

— О, так это была шутка? А так-то и не скажешь… Кстати, почему ты ректору сказал, что говорил с этой… как её…

— Ламберт.

— Да… Почему ты сказал, что говорил с ней пару минут, если это был романтический ужин?

— О господи… Да не было там ничего романтичного… Говорили о погоде и о политике. А сказал так, чтоб старик не чувствовал себя обязанным мне. Не думал, что он уже и так в курсе.

— Покажи мне её.

— Кого? Ламберт?

— Да. Покажи мне её фотографию.

— Откуда я тебе возьму её фотографию?

Раздраженно:

— У нее что, нет инстаграма, фейсбука? Она же меценат, светская дама — небось любит тусоваться, фотографироваться…

— Вот сама её и ищи в инстаграмах… А мне есть чем заняться.

— Сидеть здесь с грозным видом, в полном одиночестве?

Предупреждающе:

— Наумова…

— Что, бл*ть, Наумова? Задрал ты со своей «Наумовой»!

— Ну и катись отсюда, если я тебя задрал!

— Ну и покачусь!

— Кстати, я все еще могу тебя отчислить!

— А знаешь что? Отчисляй. Тогда точно сможешь спать с кем хочешь!

Презрительное фырканье.

— Я и сейчас могу! Мне только свиснуть… таких дур, как ты, пятнадцать штук набежит…

Оглушительная пощечина.

— Ненавижу тебя! Слышишь?! Ненавижу!

— А уж я как тебя ненавижу…

Крепкие руки на запястьях…

— Сволочь! Гадина! Пусти!! Пусти меняхфрммм… ммм… сволочь… ммм…

* * *

Жаркие поцелуи в полутьме подъезда. Шепот, разгоряченное дыхание.

— Подожди, до квартиры дойдеммм… ммм…

Треск рвущейся материи.

— Глеб! Ты порвал мне футболку!

— Она слишком тугая! Одеваешься, как…

— Сейчас ведь снова получишь! Ай! Ты что! А вдруг пройдет кто… О, что ты… о, боже…

Жадные губы на сосках, захлебывающийся стон.

Хрипло:

— Варя…

— Что?..

— Это будет быстро. В первый раз…

* * *

— Оххх… — горячее дыхание в ухо, мокрая спина к груди. — Так… хорошо…

— Ммм…

— Что?.. Не нравится?

— Нравится…

— Да?..

— Да… о… о… Глеб…

— Ногу выше… О, да… вот так… Сможешь еще раз кончить?

— Нет… всё… я всё…

— А если так?

Рука вниз по разгоряченному телу…

— Нет… не смогу… слишком много… три раза… это много… — резко открыв глаза, удивленно. — О… о… оххх… о, ещееее…

— Еще?

— Еще… и… ниже… о, да, там… там-там… аххмфххх…

Шипение.

Слабо:

— Что?..

— Ты укусила меня!

* * *

— Подвинься выше. Раздвинь ноги…

— Ммм… Глеб, я сплю…

— А я нет. Ноги.

Шорох, слабое движение бедрами. Испуганно:

— Что… что ты делаешь?

— Не бойся. Тебе понравится…

— Не… нет! Не надо! Стой… Оххх… стой, у меня… я… о, боже, прекрати…

— Ты неделю не мылась?

— Что? Нет, конечно!

Застыв в нерешительности:

— Серьезно? Целую неделю?

— О, господи! Нет, конечно! То есть да… То есть… Уф!

— Варя…

— Что?

— Замолчи, пожалуйста. И раздвинь ноги.

Горячий язык на нежном комочке плоти, пальцы в волосах. Вскрик.

— Глеб!

Довольно ухмыляясь.

— Что? Проснулась?

Задыхаясь:

— Еще… еще так… сделай так еще… пожалуйста…

— Ну раз ты так красиво просишь…

Пауза, наполенная тяжелым дыханием.

— О, боже… как такое… Глеб, я… я не верю… я сейчас опять… опять…

— Ну же, сладкая… хочу попробовать тебя…

— Глеб… не останавливайся… сейчас… аххх…

Мокрое блаженство, хриплый стон в подушку.

* * *

— Мероприятие.

— Evénement.

— Пожертвования.

— Donation.

— Университет, в который все хотят попасть.

– École normale supérieure, ага. Я помню.

— Как вы сюда добрались?

— Comment vous avez atterri ici?

— Не подскажите ли, где здесь буфет, я ужасно проголодалась.

— Excusez-moi… Je cherche la buffet… Je n'ai mangé pas six… Уфф… Опять!

Веселый смех.

— Вот чего ты ржешь? Ты добьешься того, что я реально это скажу. И тебе будет стыдно.

— Почему это мне должно быть стыдно? Это же не я заучиваю слова без понимания их смысла.

— Я не заучиваю… Просто… ты вбил мне это в голову… как песенку, от которой трудно избавиться.

Фырканье.

— Да, это смешно. Учитывая то, что ты даже не знаешь, откуда эта фраза.

С возмущением: