Юлия Чеснокова - Зачётный профессор

— Я не хожу в церковь, Вероника Витальевна, — довольный, бесстыдно признал Костя, — как раз сидел с упомянутой книгой.

— У меня был один пример из личной жизни, связанный с этой книгой, — посмотрев в сторону, вспоминала что-то Ника. Парень насторожился, уж не разоткровенничается ли она о прошлом? Но ожидания не были оправданы в той области, которой он хотел. — Одна моя подруга, в студенческие годы, держала «Искусство любить» настольной книгой и любила о ней поговорить. У неё была состоятельная семья, деспотичный отец и никакого взаимопонимания с матерью. Она явно нуждалась в любви, и, казалось, сама любить тоже стремится. Часто она мечтала вслух, как займется благотворительностью, когда выпустится, как будет творить добро, ездить по стране на машине и помогать страждущим. Казалось, Фромм благотворно повлиял на юный мозг. Правда, она и помимо него бегала на разные тренинги и занятия по психологии, за которые отдавала приличные деньги. Так вот… когда она закончила университет, и её влиятельный отец — депутат в нашем правительстве, — пристроил её на хорошенькое место с достаточным окладом, все разговоры о благотворительности прекратились. Она стала озабоченной зарабатыванием ещё больших денег, ходила по три раза в неделю в недешевые кафе, тратила деньги на глупые, но дорогие мелочи, всё время требовала внимания к себе, твердила только о том, что хочет быть нужной, в конец разучилась слушать и соболезновать. Её проблемы стали для неё главенствующими, какой-нибудь спор с отцом или увеличение зарплаты обсуждались первостепенно, даже если кто-нибудь из друзей тяжело болел, у кого-то не было работы и денег вообще, а иные теряли кого-то близкого. Она слушала только себя. На все замечания она отвечала «вы меня просто не понимаете». Действительно, здоровый больного не поймет… С тех пор я с ней не общаюсь, — Ника безразлично вернула взгляд к аудитории, — к чему я о ней? К тому, что ни одна книга любить не научит. Да, это искусство, но чтобы создавать искусство — нужен талант, а талант дарован не каждому. И если ты родился мелочным и эгоистичным обывателем, то даже если ты облепишься выдержками из Евангелие «возлюби ближнего своего», то останешься тем, кто делает это ради себя, для себя и себе во благо. Вы ведь внимательно читали «Искусство любить», Константин?

— Да, — сказал он, готовясь к главному замечанию, хотя уже уловил, куда ветер дует.

— Без отваги, веры и дисциплины — кажется, эти качества называет Фромм? — человек не способен на высокие чувства, поскольку высокие чувства — это набор качеств, неразлучно следующих одни за другими. Нельзя уметь любить, будучи жадным, нельзя уметь любить, будучи трусливым, нельзя уметь любить, будучи обманщиком, ибо плохие свойства — это признаки человека низкого, не обладающего достоинствами высоконравственной личности, способной на подвиги, честность и щедрость. А без них, увы, любви не существует.

— «Не надо смешивать осторожность с трусостью. Осторожность — это добродетель». — подошел Костя к Нике после лекции, упрямо встав рядом. Она, напрягая память, помотала головой и сдалась.

— Я не знаю, откуда это.

— Александр Дюма, «Три мушкетера», — радуясь, что и он может чем-то удивить и открыть новое, преподнес ментальный подарок Костя.

— О! Кто бы мог подумать, что художественная литература тоже учит жизни, правда? — хотя она и вела себя так, словно ничего не было, всё-таки Ника задержала руку, убиравшую листы и, подняв ладонью кверху, воззрилась на неё. Та пощечина… будто нечто интимное случилось между ними, но думать об этом не стоит, иначе это будет влиять на их дальнейшее общение ученик — учитель. — Вы поклонник Дюма?

— Отнюдь. Я играл гасконца в мюзикле, пришлось позубрить подлинник, помимо сценария. Чтобы вжиться.

— В самом деле?! — женщина чуть подалась назад, окидывая Константина взглядом и примеряя ему голубой плащ с белым крестом и широкополую шляпу с пышными перьями, — никогда бы не подумала.

— Почему? Я не тяну на положительного героя? — Ника неудовлетворенно покосилась на то, что из зала все вышли и они, вновь, остались наедине. Она кивнула ему на этот факт, но молодой человек лишь повел плечами, не приняв указание на дверь, как призыв удалиться.

— Вы плохой актер, — поддела преподавательница, но Костя давно не обращал внимания на негативную критику, тем более от тех, кто не видел его игры. К тому же, неконструктивная критика — это косвенная хвала, выдающая себя завистью. Разве Ника сама — актриса? Хм. Если верить тому, что говорил о ней Тимур, то отличная. — Да и, Д'Артаньян вовсе не такой уж положительный. Скорее вам до него не хватает пылкости француза-южанина.

— Не хватает пылкости? — положил предупреждающе Костя тетрадь и учебник на кафедру, освобождая руки. Женщина ретировалась в портфель, копошась там, чтобы оказаться в недосягаемости. — И чем же он отрицательный?

— Он и не отрицательный. Он обычный. Крутил роман с Миледи, потрепал бедняжке Кэтти столько нервов, не говоря о ситуации с Констанцией! Горячность и непредусмотрительность, много разных сторон…

— Кстати, о том, что я вас чуть не поцеловал… — Костя, непредсказуемый, как субэкваториальная погода, произнес кодовое слово, заставившее Веронику зыркнуть глазами лани, услышавшей в кустах шорох, — я не хотел.

— Забудем об этом. — «Не хотел поцеловать или не хотел недоцеловать?!» — не поняла женщина, но вела себя сообразно выученным правилам; чем меньше интереса к поднимаемому вопросу, тем активнее собеседник пытается его раскрыть самостоятельно. Она не ошиблась.

— Я не хотел вас поцеловать, на самом деле. Мне нужно было посмотреть на вашу реакцию. — Ника сдержала возмущение, будто ставить на ней эксперименты любят и практикуют постоянно. Она жемчужно полуулыбнулась. Никаких «зачем?». Ждем дальше. — Вы, на самом деле, мне не нравитесь как женщина. Но вы всё-таки женщина, и достаточно строгая и образованная, поэтому мне нужно было узнать, возможно ли напором добиться симпатии у таких, как вы, — вот тут она уже готова была открыть рот, но Костя опередил её, — мне нравится одна девушка… да-да, вопреки тому, что вы думаете, будто я бесстрастен и избегаю чувств, я влюблен. И давно. Эта девушка похожа на вас характером. Она умна, чуть старше меня и образована. Я прошу простить меня, Вероника Витальевна, за то, что так повел себя в прошлый раз, не объяснив, и, подумав, понял, что лучше обратиться за помощью прямо. Вы ведь мой преподаватель, человек с опытом, причем именно в той области, которая нужна — в знании людей. Вероника Витальевна, вы не могли бы мне подсказать, как влюбить в себя девушку? Я буду вашим вечным должником.

Озадаченная и сбитая с толку Ника захлопнула портфель. Помочь студенту устроить личную жизнь? Так вот к чему он тут вокруг да около любви ходит! Мальчик-то, оказывается, где-то в глубине души страдает. Нет, она подозревала в нем способность к чувствам, он глубокий человек — это заметно, но что они нашли его уже…

— Давайте пройдемся до остановки, — предложила Ника, чтобы разобраться в ситуации.

Идя к выходу, Ника анализировала просьбу Кости. Проходящие мимо студенты, отвлекающие приветствиями, коллеги, наоборот прощающиеся, позволяли подумать и пока не говорить друг с другом. В искренность просьбы парня с легкостью верилось. Он очень нестандартный, не склонный к предсказуемым поступкам, а потому, вопреки принятым нормам поведения, может подойти к женщине и попросить её помочь очаровать другую. То, что сама Ника ему не нравится, она как обиду не восприняла. Прямота Кости тоже одна из его странно привлекательных черт.

Молодому человеку, тем временем, нужно было услышать лишь нюансы из уст преподавательницы. Схему покорения он наметил и, мог гарантировать почти наверняка, что при правильном исполнении, он станет победителем.

— Итак, с чего вы посоветуете начать? — до остановки ещё был один поворот, но стоять у дороги звезде немалой популярности претило. Проезжающие в машинах и общественном транспорте обнаружат его за несколько мгновений и полезут за камерами. Тут, за кусточками, надежней и спокойнее.

— А вы уже знакомы?

— Да, но не близко. Мы регулярно видимся, но не подолгу, как мне бы того хотелось, чтобы иметь возможность что-то предпринять. Что-то не слишком резкое и торопливое. — Ника покивала. Отлично, он хотя бы сам понимал, что налетать на девушку и спешно приглашать её куда-то без объяснений — не вариант.

— Тогда для начала всё зависит от того, понравился мужчина внешне, или нет, — женщина взглянула в мобильнике на часы и, дав себе примерно полчаса, благословила себя на помощь нуждающемуся.

— И как же я узнаю? — с истовой заинтересованностью уставился на спутницу Константин, заведя за спину руки с тетрадкой и книгой.

— Ну… во-первых, должна разочаровать, — люди и тут ходили туда-сюда, сбивая с мыслей, поскольку знакомые попадались и здесь. Вероника ответила вихляниями головы уже дюжине шагавших мимо. — Если вы не в её вкусе, это уже никак не изменить. Во-вторых, должна обрадовать. Судя по количеству поклонниц, вы безусловно привлекательны и понравитесь многим. Иначе бы вас в эту индустрию и не взяли.

— Что вы, я там исключительно за вокальную одаренность! — приложил ладонь к груди Костя и въедливо улыбнулся, — с поклонницами всё ясно, а что вы думаете о моей внешности, допустим? У вас более трезвый взгляд, чем у юных девчонок, так сказать, мнение незаинтересованного эксперта.

— Моё мнение о вашей внешности? — Ника вспомнила, что когда в прошлый раз подумала, что он всё-таки подбивает клинья к ней, то уже провела поэтапную оценку его достоинств, но тут, когда выяснилось, что не она его цель, местами он стал даже симпатичнее. Когда что-то ещё вовсе не желанное пристаёт к тебе, то оно кажется тем непритягательнее. А когда оно больше не лезет, то приобретает шарм того, что и хотел бы потрогать и попробовать, а нельзя, не твоё. Она повторила свой жест, когда представляла его в костюме мушкетера. — Вы высокий и видный, вполне стройный, никаких дефектов. Глаза немного тяжелые, знаете, неопытную девушку могут насторожить, если ими пристально смотреть, но в целом вы достаточно красивы.