Юлия Чеснокова - Зачётный профессор

— Слышал? — хмыкнул незаметно Тимур. — «К сожалению» перед упоминанием патриархата. Она мужененавистница.

— А ты хренов психолог. Дай послушать, — нахмурился Костя, поспевая чиркать ручкой по бумаге. — Ты же понимаешь, что мы договорились не о переспать, а о «заставить полюбить»?

— Э-э… вот как? — на самом деле немного удивился такой новости случайно забредший на лекцию. — А чем тебя не устроит просто переспать?

— Тем, что я не проститутка, — косо просиял Константин, приподняв лишь один уголок рта. Это была не обида, но укол в сторону Тимура, который мог бы не долго думая заняться сексом с той, которой надо, если она ему хоть немного нравилась. Но у второго артиста были иные взгляды на жизнь и доступ к своему телу.

— И какие мы предоставим друг другу доказательства того, что она влюбилась в кого-то из нас? В голову женщине не заглянешь! С потрахушками всё куда проще, Костян, — засуетился говорящий, прикидывая возможности.

— Достаточно смс-ки с признанием, или чего-нибудь подобного, сказанного в любой переписке. На диктофон тишком запиши! — посмеялся над приятелем Костя и, отмахнувшись, заключил: — Это будет видно и без всяких доказательств. Ты главное достигни цели, а на воре и шапка горит.

— Я вам не мешаю, молодые люди? — с сарказмом заправской школьной училки посмотрела на них Вероника.

— Простите, — первый сорвался Тимур на возвышение себя в глазах выбранной жертвы. Краем уха он тоже слышал, о чем шла речь. — Я не удержался, чтобы не возмутиться об угнетении бесправных людей в прошлом. Как думаю о социальном неравенстве и его крайностях — просто кровь бурлит! Ведь во многих странах это далеко не пройденный этап. Эксплуатация и рабство, наверное, никогда не изживут себя…

— Особенно в контрактах нашего агентства, — под нос проворчал Костя и, дописав строчку, поднял голову, заговорив громче, — Тимур очень тонкой души человек, извините его. Половину доходов он сливает на благотворительность и мечтает стать послом доброй воли ООН, — снова перейдя на беззвучное шевеление губами, он закончил, — чтобы переспать с Анжелиной Джоли.

— О, он преувеличивает, — затихая якобы от скромности, молитвенно перекрестил пальцы Тимур и положил руки на стол перед собой. В них не хватало только чёток.

— Ну, мой студент вы, а не он, — внезапно вернулась к преподавательскому озорству Вероника. — Во время введения вы поразили нас глубоким пониманием темы, поэтому, хотелось бы послушать, каково ваше мнение насчет бесправных и помощи им? Вы поддержали бы борьбу ущемленных, будучи представителем класса угнетателей?

— Вы хотите услышать моё мнение? — Костя откинулся назад, не убирая с парты ладоней, между которыми перекатывал ручку. — Падающего толкни.

— Ницше… — опознала знаменитое изречение женщина, таинственно взглянув на подопечного. Жесток, или наиграно пафосен. В нём не было ничего искусственного, мужского жеманства, которое она угадывала с первого взгляда. Может он и безжалостен, но прямолинеен, а это плюс. Если, конечно, это не впустую брошенная фраза, не соответствующая истинному мировоззрению, и тогда она становится ложью.

Вероника моргнула, вспоминая о том, что лекция не окончена. Об этом студенте она подумает позже, хотя, что о нем думать? Взгляд её упал на Баскаева Тимура, показавшегося привлекательным и на картинке. В живую он соответствовал почти каждому пикселю фотографии. Как они только работают вместе, в одном коллективе? Юное зло и праведник — чего только не встретишь за одной партой на социологии, излагающей о таком разном, непримиримом обществе, полном противоречий, крайностей и вечной борьбы. Добра и зла, олицетворением которых являются люди, в том числе.

Звонок прозвенел без опозданий. Вероника сверилась с тонкими золотистыми часами на руке, и стала ждать, когда выйдет большинство студентов, чтобы вновь предаться собственным делам и мыслям. Вопреки её чаяниям, представленный ей Тимур с первой парты прошествовал прямо к ней.

— Ваша лекция произвела на меня впечатление, честное слово!

— В самом деле? Очень приятно, — остановив руку на кармашке для плеера, она убрала её подальше и стала укладывать бумаги.

— Да, вы умеете подать материал. Казалось бы, не самый увлекательный предмет, а я слушал с упоением.

— Ну, что я могу сказать? Поступайте к нам в университет, послушаете ещё, — по-светски улыбнулась Вероника, но её самолюбие, конечно, плавилось от блаженства. Женщины-специалисты — это те женщины, которые предпочитают комплименты не внешности, а тому, что они делают.

— У меня уже есть один диплом, куда мне второй? — доверительно поведал молодой мужчина, облокотившись одной рукой на кафедру. Он же не студент здесь, ему можно немного вольностей.

— Один подставка под кружку, другой под ножку шкафа, — подошел Костя, застегнув папку для ношения тетради. По его тону слышалось, что оба документа он предложил бы засунуть кое-куда подальше, но приличия не позволяли. — В хозяйстве всё пригождается, не мелочись — поступай.

— Да как-то у меня со свободным временем туго… — извиняясь, смотрел в глаза Веронике Тимур, показывая всем видом, что если бы не обстоятельства, он бы дневал и ночевал у подножья её кафедры.

— Да, со временем у всех нынче проблемы, — собрав свой портфель, преподавательница вышла из-за трибуны.

— Могу немного спасти ваше и подвезти, или вы на машине? — уже зная, что нет, полюбопытствовал Тимур.

— Я на метро, и вряд ли нам по пути, — произнесла Вероника Витальевна так многозначительно, что впору было растеряться, но не такому опытному человеку, который поспорил завоевать её.

— Мне в Сокольники, а вам?

— Надо же, — не стала обманывать женщина, — я как раз живу неподалёку от Дворца спорта.

— Вот видите! И незачем лезть в недра земли, чтобы где-нибудь на эскалаторе или в вагоне оттаптывали ноги, — Тимур пропустил Веронику перед собой, но его чуть не толкнул Костя, последовавший с ними, — а ты?..

— Ну, мне же тоже в Сокольники. У нас же общие дела, из-за которых ты меня ждал.

Опомнившись, что именно такую историю придумали, старший на миг прикрыл глаза от огорчения. Значит, уединение отменяется, и им придётся ехать минут пятнадцать-двадцать втроем. Выйдя из здания университета, Вероника остановилась, не оглядываясь, как это делают юные девушки, которые глазами ищут пока незнакомую машину — на какой же их повезут? Женщина посмотрела на Тимура.

— Ведите.

И он подвел её к блестящему дорогому черному автомобилю, открыв переднюю дверцу.

— Присаживайтесь, пожалуйста.

— О, я могу поехать и сзади, думаю, что вам с другом будет удобнее…

— Ну что вы, студент будет ехать впереди своего преподавателя? Никуда не годится, — сдерживаясь, чтобы фривольно не подмигнуть, Баскаев даже чуть-чуть склонился, приглашая.

— Классовое разделение и ущемление по социальному статусу? — протянул за их спинами Костя, — да, ты очень проникся лекцией, а, главное, изъял из неё основную мысль о том, что равенство — залог мирного существования.

— Будем считать, что тут сыграла роль половая принадлежность, — огрызнулся незаметно Тимур, хотя ему хотелось отвесить товарищу волшебного пенделя до мыса Доброй Надежды, — а теорию межполовых конфликтов я ещё не прослушал. Вы в этой теме так же хороши, как в сегодняшней?

— Не мне судить, — села Вероника вперед, поняв, что несмотря на ворчание, Константин всё-таки угнездится позади, — надо будет спросить у кого-нибудь, кто её услышит.

— Если не против, я бы мог заглянуть ещё разок, исключительно для подобной лекции, — устроившись на водительском, Тимур повернул ключ зажигания и стал выезжать со стоянки.

— Пожалуйста, приходите. — Думая, что сейчас речь сама собой зайдет об обмене номерами, Тимур просчитался. — Уверена, что ваш приятель, наблюдательный и ответственный студент, предупредит вас, когда мы приблизимся к этому разделу социологии.

— Всенепременно, — хмыкнул Костя, рассматривая за окном пока медленно проплывающие городские перспективы улиц, — я вовсе не ответственный. Просто пока ещё не потерял интерес к занятиям.

— А что, обычно быстро теряете? — обернулась Вероника Витальевна, придерживая на коленях свой портфель.

— Постоянно.

— Что ещё раз подтверждает ваш лекторский дар, — прокомментировал Тимур.

— Или говорит о том, что это лишь начало учебного года и вторая пара, — парировала доцент Черненко, успев заметить, что Костя достаточно замкнут в своих подспудных мыслях, в отличие от искреннего скептицизма, вылезающего наружу.

— О, это ещё ни о чем не говорит, — покачал головой младший, — можно потерять интерес и после первого раза.

Вероника не дотянулась лицом переглянуться с задним пассажиром, а Тимур не смог отвлечься от дороги во время поворота на большом перекрестке, но всех пронзила одна и та же идея: «Мы всё ещё говорим о занятиях? И если да, то занятиях чем?». Так как между доцентом и её аудиторией достаточно трудно незаметно завести беседу о сексуальной составляющей жизни, да так, чтобы это не было навязчивым, то Тимур решил не упускать момента и не соскользнуть с тонкой дорожки, пока на неё встали ноги.

— После первого раза интерес только просыпается, поверь мне, — менторски поднял палец вверх рулевой, хотя слова совершенно не соответствовали его поведению в жизни. На гастролях он мог пропустить за ночь через свою постель нескольких девиц, а потом даже не вспомнить, как они выглядели. Софистика Тимура, как ей и положено, была пустой и ничего под собой не имеющей, кроме желания добиться с её помощью определенных целей.

— Тебе? Тебе поверю, святой человек, — усмехнулся Костя.

— Что ж сразу святой? Никто не безгрешен, — он жалел, что позволил поехать третьему, не найдя никаких отговорок.