- Алисхен! – он восклицает ее имя, буквально расцветая. Смотреть на их нежности даже немного противно. Кто она ему?

- Майлз. – говорит она, увлекаемая мужчиной, который жестко привлекает ее к себе, кладёт руку на бедро, сминает платье. Вопросов больше не остаётся. Ответ очевиден. Она с мужчиной со шрамом, не достаёт ему даже до груди. Девушка оборачивается и смотрит на меня. Ее взгляд тут же меняется, из тёплого становится настороженным, но не холодным. У нее очень мягкий голос – Привет!

- Привет. – выдавливаю я, чувствуя себя лишней на этой вечеринке, продолжаю стоять на позади Майлза, прячась за его широкой спиной.

- Давайте я покажу Ане дом, а Вы поговорите. – примирительно говорит она, прижимая руку к торсу человека со шрамом и заглядывая в его лицо. Он хмурится, ничего не отвечает. И я понимаю, что они ведут диалог без слов, общаются одними глазами.

В конце этого разговора он выпрямляется и его желваки начинают хищно подрагивать, выпускают ее нехотя. Видимо в этом споре он проиграл.

- Пошли. – бросает она мне и я неуверенно застываю, смотрю на Майлза не вполне понимая, где я оказалась, и могу ли я идти.

- Иди с Алисой. – разрешает он холодно, бросает мне слова, как бездомной собаке кость. После моей попытки побега он значительно похолодел. Почти не смотрит на меня. Но Вины я не чувствую. Если то, что Али сказал правда – я буду мстить.

Отправляюсь за девушкой, не говоря ей ни слова. Надеюсь, что внутри она такая же, как снаружи, милая и добрая. Нас не представили, но обе знаем имена друг друга. Ее имя мне назвал Майлз, а кто рассказал ей обо мне?

- Это гостевой дом, Майлз всегда его занимает, он ему нравится больше остальных.

Мы заходим в такой же светлый дом, только размером поменьше, очень уютный внутри. Ремонт выполнен в светлых оттенках с тёплым тоном, большая часть мебели внутри белая. Глаз сразу же притягивает яркий вишневый диван, резко контрастирующий в этой светлой чистоте, но в этом и фишка. Это придаёт гостиной изюминку.

Мне нравится, как все обставлено, со вкусом и не вычурно.

- Идём, покажу тебе ванную. Думаю, ты захочешь привести себя в порядок. – она говорит так легко и просто, будто мы уже давно знакомы и я приехала к ним в гости. Она не задаёт никаких вопросов и пытается сладко улыбаться, словно хочет понравиться. Меня это подкупает в ней. – Здесь пока есть только халат. Вопрос остальной одежды, думаю, решит Майлз.

- Спасибо. – выдавливаю из себя и судорожно вздыхаю, нервная система даёт сбой. Искренняя ли это доброта? – У Вас красивый дом.

В ванной огромное окно с видом на небольшой бассейн, почти как в гостинице. Мне действительно очень нравится этот дом, я бы хотела жить в таком.

-Ага. – протягивает девушка, направляясь к выходу из ванны, только у самой двери оборачивается, прикусывает губу и говорит на выдохе: весь посёлок принадлежит моему мужу. Если хочешь, можешь попробовать убежать, но далеко вряд ли получится, да хорошего из этого ничего не выйдет.

Удивленно смотрю на нее, пытаясь разгадать мысли, сокрытые за голубыми глазами. Она знает, что я здесь не по своей воле и ничего не имеет против, ее это не смущает. Но больше меня удивляет, что этот варвар ее муж. Меня даже передернуло при мысли, что ОН МОЖЕТ ПРИКАСАТЬСЯ. Боже… это, наверное, невероятно не приятно.

- Ты пробовала? – неожиданно для себя спрашиваю ее, ведь не может же она жить по собственной воле с таким человеком?

На ее лице разрастается лучезарная улыбка, почти мечтательная. В глазах мелькает огонёк.

- В первое время я постоянно сбегала от мужа… и жутко жалею об этом! – Она подмигивает мне, с этими словами уходит, оставляет меня наедине со своими мыслями в огромной ванной, в которой я так и не решаюсь помыться. Просто стою минут пятнадцать, продолжая прислушиваться ко всему вокруг.

Алисхен мне понравилась. Чувствую, что у нас есть нечто общее.

Майлз.

Выдыхаю.

Раздаётся жуткий топот, вслед за котором показывается маленький птенчик в шортах и футболке. Крестница с открытым ртом несётся ко мне, как дикая лань.

- Мишка! – кричит она, когда я подхватываю ее на руки, щекочу, целую в живот. Мелкая извивается, цепляется за меня, целует. Она любит меня называть Мишкой.

Мое настоящее имя Михаил, отсюда и прозвище.

Смотрю на друга, который злобно щурится. Для меня до сих пор загадка, как у такого человека, мог родиться такой любвеобильный и очаровательный ребёнок. Это яблочно далеко укатилось от своей яблони.

- Алёшка. – шутливо говорю я, кусая ее острые коленки. – Смотри какая взрослая, Макс тоже тут?

Лицо малышки искажается, она почти плачет. Маниакальная привязанность к брату.

- Он скоро приедет. – резко вставляет Лука и гневно сверкает глазами. Скоро взорвется. – Алена, побудь с Илух пять минуток, мне нужно поговорить с твоим Крестным, и если он останется жив, ты сможешь показать ему свою лошадку.

Девочка, в отличие от меня, не заостряет внимания на – останется жив. Она послушно кивает, еще раз целует меня и отправляется в свою комнату, топоча голыми пятками по паркету.

Настоящий хозяин в этом доме – этот птенчик, а не двухметровый Дядя Степа.

- Идём в кабинет. – Лука по дороге избавляется от пиджака и галстука, бросает их на стул в кабинете, закрывая дверь. Вот теперь он может себя не сдерживать: Почему из всех миллионов баб, ты умудрился нарыть именно эту? Басиеву, блядь! Сестру, ебучего Рамазана. Ты бы еще его отрыл из-под земли и трахнул!

Лука не кричит, говорит достаточно спокойно, но его голос не просто отдаёт холодной сталью, он режет острее ножа. У друга даже лопаются сосуды в глазах от ярости. Он старается говорить тихо, чтобы не слышала дочка.

- Будь другом, налей виски. – хрипло говорю я, усаживаясь на диван, вытаскивая из его пачки сигарету и раскуривая ее. От жажды першит горло.

Лука швыряет стаканы на стол, наливая в них виски с неким остервенением, проливая часть на стол. В каждом его движении напряженность и раздражение.

Выпиваю обжигающую жидкость залпом, разогреваю нутро, успокаиваюсь.

- Ты же понимаешь, что Алиев объявил нам войну? – более спокойно говорит он. С появлением семьи Лука старается не лезть в открытые конфликты, решать дело миром. Мало кто готов вообще перечить ему, но если такие находятся – умирают быстро и подальше от его дома. В войну с Алиевым он погрязнет только из-за меня.

А она будет. Старый хер вцепился в девчонку, не захочет ее отпускать.

- Я не знал, что у Рамазана была сестра. – говорю вслух то, о чем давно думал. Я знал об этом сукине сыне все, а о сестре – ничего. Кого он трахал, я знал по именно, а родную кровь не узнал.

- Он никогда не афишировал свою семью, не хотел, чтобы стервятники слетались. Она знает – кто убил ее брата?

- Догадывается. – мы встречаемся взглядами, думая об одном и том же. Три года назад Лука лично утяжелил голову Рамазана тремя свинцовыми пулями, отправляя его в ад.

Видит Бог он заслуживал и более жестокой смерти.

- И сейчас она в моем доме, где моя дочь и жена. - он слегка наклоняет голову в бок, ситуация ему явно не нравится. – Ты не хочешь отдать ее Алиеву, на черта она тебе?

И я задаюсь этим вопросом, зачем мне проблемная баба, у которой явные проблемы с головой. Днем Аня, вечером Яна. Днем она кусается и брыкается, а вечером ластится как кошка. Мне нравится нежная Веснушка по имени Яна, у меня стоит колом от одного взмаха ее ресниц.

- Нет. – отвечаю я.

- Окончательное твоё решение?

-Да.- Лука больше не требует объяснений, потирает виски. Сейчас в его голове с бешеной скоростью принимаются решения. Мы ровесники, но он всегда выступает в роли старшего брата, того, за кем последнее слово.

- Она не похожа на брата, и о делах их не знает ничего. – спокойно выдыхаю дым. Встаю и доливаю себе еще порцию виски. – У Алиева в подчинении живой ассасин.

- Я слышал. Парни наводят справки, откуда он у него. И сколько еще таких. – Лука закатывает рукава рубашки. – Не думай пока об этом, займись своим здоровьем, наберись сил.

- Найди мне психолога.

- Давно хочу. Тащишь в дом всякую гадость. – друг усмехается, вытягивая ноги. За последние три года он стал мягче. Нет, не слабее, мягче. Семейная жизнь обуздала дикого зверя. Раньше он бы вгрызся в меня за такое, а сейчас даже шутит. От этого Дьявола ничего не укроется, он знает кому именно нужен врач, но и здесь благоразумно ничего не добавляет.

Невольно усмехаюсь. Три года назад никогда бы не поверил, что Лука Гроссерия будет заботливым папочкой, а я посажу девушку на цепь.

Осушаю еще один бокал виски.

Меня не покидало чувство дикого одиночества и несправедливости. После аварии внутри еще бурлил адреналин, мешая все чувства, превращая их в винегрет, но сейчас, когда я осталась одна – все навалилось…

В больнице удавалось держаться только от мысли, что вот-вот все закончится, брат объявится и вправит отцу мозги. Может по-детски, наивно, но это помогало мне. Теперь я понимаю, что он никак мне уже не поможет, только если протянет невидимую руку с того света.

Место, которое занимал брат в моем сердце, стало зияющей дырой. Если несколько минут назад я чувствовала боль, напоминающую мне, что я жива, я все еще существую, то теперь не было ничего. Меня просто накрыл вселенский тупняк.

Было необходимо узнать правду.

- Есть хочешь? – уже знакомый голос выводит меня из транса. Оборачиваюсь к мужчине, сразу же улавливаю исходящее от него амбрэ с солодовыми нотками. От алкоголя взгляд его немного затуманился.

Только после вопроса Майлза понимаю, что не ела сегодня целый день, желудок крутит голодный спазм, но я все равно отрицательно качаю головой.

- Не ври. – усмехается он и подходит ближе, протягивает мне планшет с уже открытой страничкой магазина. – Выбери себе одежду и иди в душ. Потом будем ужинать.