Мне казалось, что я сгнию в этой больнице, пока в ней не появился загадочный пациент…

Сущий демон, о власти и опасности которого шепчутся в темных углах. Мне просто хотелось узнать - может ли он помочь, спасти меня из этого места?

Я надеялась на его доброту, но попала в когтистые лапы из которых живой мне уже не выбраться, я стала пленницей страшного человека.

Продолжение цикла о Луке, но можно читать, как независимую историю.

Пролог.

Ничего не помню.

Я голая. В чужой постели. Лежу абсолютная голая, мать твою!

Непроизвольно под одеялом ощупываю руками своё тело, отказываясь верить своим глазам, продолжая надеяться, что это сон. На прикосновения тело отзывается жжением и болью. Сердце замирает от страха.

Стараюсь оглядеться, чтобы понять, где я?!

Ничего не помню. Вчера я легла спать пораньше, надевая на себя пижаму с овечками, а сейчас я голая в чужой постели. Как бы я не напрягала голову, память не возвращается, мой мозг не хочет отвечать на мои вопросы.

Простыни смяты и пропитаны запахом мужчины, который пользуется дорогим парфюмом с нотками цедры лиметты и ямайского рома. Я знаю этот парфюм, нюхала такой, когда выбирала подарок отцу на Новый год. Флакончик такого парфюма стоит пятьдесят тысяч, это эксклюзивный аромат, выпущено только сто таких флакончиков.

От этого запаха у меня кружится голова; все ходит из стороны в сторону, словно сейчас землетрясение. Не удерживаюсь, стон отчаянья вырывается из груди.

Только не это, только не так!

Все тело болит, как будто меня били палками. Трудно двигаться. Откидываю тяжелое одеяло, превозмогая боль в мышцах, чтобы осмотреться, и прихожу в дикий ужас. На ногах огромные засосы, только начинающие синеть, но на них уже больно смотреть. Я похожа на пятнистого леопарда. На моей груди еще остался след от зубов.

Прикладываю руку к груди, соски болезненно припухли.

Меня терзало животное? Пыталось оторвать от меня кусок плоти?

Ужасно мучает жажда, облизываю опухшие губы, провожу по ним подушечками пальцев.

Заворачиваюсь в одеяло, сползаю с кровати, удерживаясь одной рукой за спинку. Ноги отказываются меня держать, внутренняя сторона бёдер горит и слипается, словно я приседала со штангой всю ночь.

Нужно найти свои вещи, нужно бежать отсюда без оглядки.

Это не могло произойти со мной. Я ничего не помню. Бессмысленно отрицать, все симптомы на лицо, но я изо всех сил цепляюсь за угасающую надежду. Отказываюсь верить, что это произошло.

Слезы застилают глаза, а руки не слушаются, у меня ничего не получается. Нигде нет моих вещей. Я нахожу только рубашки, брюки, от которых исходит тот же запах, что и от простыней.

Позади раздаётся щелчок замка, я не слышу шаги, но затылком чувствую взгляд, чужое присутствие. Оборачиваюсь. Земля уходит из-под ног.

- Нет, нет, нет! – шепчу я, отказываясь признать очевидное, стараясь укутаться в одеяло, чтобы он не видел моё голое тело, хотя судя по всему он не только уже видел его, но и пометил своим запахом и зубами.

Он смотрит на меня насмешливо, немного выгибая брови, переводит взгляд на кровать. В его глазах вспыхивает нечто опасное, он вспоминает что было этой ночью. Он напоминает коршуна, который выследил добычу.

Я следую за его взглядом. На белой простыне небольшое красное пятно, которое трудно рассмотреть, но оно уничтожает меня, растаптывает.

Ошибки быть не может.

Этот человек взял меня. Лишил девственности против моей воли.

А я ничего не помню.

- Значит, не передумала?

Отцу на следующей неделе исполнится шестьдесят, но выглядит он намного моложе. Его темные волосы коротко подстрижены, он гладко выбрит и, как всегда, в угольно чёрном костюме и белоснежной рубашке. Он всегда в форме, годы его не берут. Тиран, который загнал мать в могилу своими бесконечными изменами.

- Нет. – я стараюсь быть убедительной больше для себя, чем для него. За долгое время прибывания в этом месте реальность стала размываться, трудно отличать чёрное от белого, плохое от хорошего. Иногда я сомневаюсь в своем решении, стоит ли бунт того?

Последние годы бизнес моего отца стал катиться в тартарары. Из успешного человека он превратился в должника, старающегося хоть как-то удержаться на плаву. Несмотря на лоск, который остался, он был беден, но успешно это скрывал последний год.

Его партнёр по бизнесу, человек с отвратительной репутацией и толстым кошельком, возжелал меня в качестве жены. Просто захотел приобрести, как машину, часы или любой другой аксессуар.

За одним из ужинов он обратил на меня внимание. Мне было всего семнадцать, несмотря на то, что тогда я уже сложилась, как девушка, я была еще ребенком, не способным различить влечение взрослого мужчины. Я ничего не заметила, он был очень милым и обходительным, друг отца - дядя, не больше. Для меня было шоком, когда отец заявил, что после окончания университета он выдаст меня замуж за него. Что его партнёр готов погасить все наши долги, когда я стану его женой, а если я останусь еще и девственницей при этом - он заплатит сверху.

Этот мужчина с животом и запахом изо рта должен стать моим мужем, потому что отец любит покер и продажных женщин. Можно ли продолжить любить отца после таких бездушных слов?

Я отказалась, пыталась сбежать… Отец нашёл меня и в качестве наказания поместил сюда, в чертовую клинику в Швейцарии. Тут не задают много вопросов, лечат здоровых людей от несуществующих болезней за деньги. А у меня к тому же есть недуг. Я курила марихуану, стараясь притупить душевную боль. Я наркоманка, заблудшая душа, не достойная уважения.

Я здесь уже год. Порой мне кажется, что я соглашусь на этот брак, только бы сбежать отсюда. От одного до десяти – насколько отвратителен секс с нелюбимым человеком? Отвратительнее жизни в заключении?

- Жаль. Ты разочаровываешь меня. – он вышел больше не говоря ни слова, захлопнув дверь и оставляя меня в палате, в моей камере, в которой я умру от одиночества. Мне нельзя пользоваться телефоном, планшетом, компьютером. У меня есть телевизор и книги. Я узница.

Через час ко мне приходит медсестра, единственная из всех с кем можно поговорить, она не намного старше меня. Я имитирую дружбу с ней, чтобы не сойти с ума, прекрасно понимая, что она передаёт все главврачу – главному злодею, Пьеру.

- Привет, Аня. – говорит она приветливо. Вообще, она очень хорошенькая, просто русская красавица. Большая часть врачей сходит по ней с ума, но как она утверждает – они все не в ее вкусе.

- Привет, Яна. – отвечаю я, готовясь к приему лекарства, ощущая себя амебой. – Как дела?

- Хорошо, сегодня очень насыщенный день. – сказала она, накладывая мне таблеток и наливая воды в стакан. – К нам сегодня ночью привезли загадочного пациента, никто его не видел, потому что перекрыли целый этаж, для него выделили VIP палату, в которую завезли новую мебель. На ресепшене в картотеке отсутствует его имя и анамнез. Просто человек-невидимка. Хотелось бы посмотреть на него хотя бы одним глазком.

Она просто светилась, когда это рассказывала. Яна любила мужское внимание и была уверена в своих чарующих силах. Зная, ее склонность к романтизму, она уже нарисовала себе принца, который увезёт ее из этой тюрьмы в горах.

Я разговаривала с ней просто для того, чтобы узнавать сплетни. Кроме нее со мной больше никто не общался, да мне и особо не хотелось.

Проглотив таблетки, я спросила:

- Неужели вообще никто ничего не знает о нем?

Удивительно, потому что про меня знали все и всё в этой больнице, обожая обсуждать меня.

- Ну, Пьер обмолвился мне по секрету, что это очень влиятельный русский, он очень ранен и ему нужно персональное лечение. – она говорила заговорщическим шепотом.

В этой больнице раньше было всего двое русских: я и Яна, остальные были европейцы или американцы, другие национальности почти не встречались. Появление еще одного русского меня заинтриговало. Очень влиятельный?

- Кстати, как встреча с папой?

- Как обычно, ничего нового. – я закусила губу, чувствуя сонливость, начинало действовать лекарство, меня стало морить в сон. – Я бы тоже взглянула на него одним глазком. Вдруг он любит спасать соотечественниц?

В обед я обязана была гулять, дышать свежим воздухом, как зек на прогулке – любимая часть моего распорядка. Натянув шапку, спрятав волосы, а сверху накинув ещё и капюшон от толстовки, я выползла на улицу, не желая ни с кем разговаривать. Я пряталась ото всех, особенно от мерзких мед братьев, от домогательств которых меня спасал только Пьер, которому платил мой отец, чтобы тот следил за моей девственностью, как зеница за оком.

У центрального входа в больницу стояло несколько внушительных джипов, которые окружала охрана. Даже на таком расстоянии я видела как топорщились их пиджаки от оружия, они были вооружены, а значит опасны. Все коротко стриженые с холодными лицами.

Значит, этот загадочный пациент и вправду очень влиятельный человек, если у него столько охраны.

На крыльце с главврачом Пьером или, как я его называю, фюрером, показался мужчина, при виде которого меня бросило в пот. При виде такого можно и обписаться. Нет, он не был страшным или уродливым, он был опасным, он убийца, это понятно с первого взгляда на него.

Человек – хищник был выше на три головы врача и шире в два раза, он был огромным, способным проломить голову одной своей ладонью. Даже его дорогой костюм и идеально уложенные волосы с бородой не придавали ему интеллигентности, ничто не могло скрыть его кровожадности. Его ледяные глаза, подчеркнутые тонким шрамом на лице, выворачивали твою душу, причиняли боль изнутри.

Мне даже стало трудно дышать. В каждом его движении я чувствовала мощь, способную меня покорежить, переломить как соломинку.