- К твоему сожалению, не на том свете. – холодно чеканит он. – Нам удалось его спасти, он сейчас в очень тяжелом состоянии и находится в коме.

Вскакиваю обратно, судорожно ловя воздух, мне резко становится плохо и мир кружится. Значит он съел торт… Я почти убила его.

Слезы начинают течь по щекам непроизвольно, невидимый ком, застрявший в горле, душит.

- Я не хотела… - это все, что удается мне выдавить из себя.

- Но все же ты принесла этот торт в дом. – говорит он грозным голосом. - Поехала в кондитерскую Алиева и забрала, сделанный с любовью, подарочек для моего друга.

На это мне нечего было ответить. В этом я была виновата и отрицать глупо. Он уже обо всем знает.

- Я могу его увидеть?

- Нет. – отрезает он. – Ты жива и здорова по доброте моего друга, не по моей воле, но больше Вы не увидитесь.

От удивления я растерянно открываю рот. Эта новость меня шокирует. Сердце начинает предательски ныть. Удивительно, что не страх – главное чувство, которое меня охватывает. Меня терзает стыд за поступок и что-то еще… меня задевает, что я больше никогда не увижу этого страшного человека. Голодного волка. Мужчину, укравшего мою невинность.

- Тобой займется врач, когда он посчитает, что ты поправилась, ты сможешь уйти из моего дома. Майлз оплатит твоё обучение в медицинском университете, чтобы ты смогла получить образование, и позаботится о месте в интернатуре. – мужчина тянется к сигарам на его столе и закуривает одну их них. – проблема с Алиевым будет также решена. Так что, ты будешь свободна.

Такая щедрость со стороны моего благодетеля. Такими подарками обычно одаривают любовниц и шлюх с которыми планируют покончить. Я бы подумала, что Майлз хочет от меня откупиться. Но в моей ситуации его поступок очень щедр. Даже заслушивает уважения.

- Мне не нужно ничего. – шепчу я, теребя рубашку от пижамы. – Не нужно ничего. Скажите, он выживет?

Лука внимательно на меня смотрит. Возникает пауза. Он курит и обдумывает что-то, после чего наконец говорит:

- Шансы есть.

Закрываю глаза, судорожно набирая кислород в легкие.

- Можно я просто попрошу у него прощения? Это все, что мне нужно…

- Если он захочет, то Вы увидитесь. – отрезает он. – Пока ты окончательно не станешь Аней, будешь жить в моем доме. Тебе нельзя общаться с моей дочерью наедине не при каких условиях. Если ты даже просто заговоришь с ней, я придушу тебя собственными руками.

Понимаю, что это не пустые угрозы, он не пугает меня, еще тактично предупреждает. Когда он говорит, даже бровью не ведёт.

- Почему я не могу уйти сейчас?

Лука открывает стол, вытягивает толстую папку и отдаёт ее мне со словами:

- Почитаешь на досуге.

Беру ее дрожащими пальцами, прижимаю к груди и смотрю на громадину испуганными глазами. Хочется сорваться и убежать, никогда не попадаться ему на глаза. Уверена, что он людей заставляет копать себе могилы одним взглядом, что за страшный человек. Сущий дьявол.

- А сейчас иди к себе. Еду будут приносить к тебе в комнату, ванна с туалетом примыкают. Я не буду запирать дверь, но постарайся не выходить из комнаты без повода или разрешения. – по нему видно, что он устал от разговора со мной и никак не дождётся, когда сможет избавиться от меня.

Мне приходиться встать и уйти. Больше он не говорит мне не слова. Перед уходом я вяло бросаю:

- Всего доброго!

Чувство отвратительное, меня словно окатили помоями.

В комнате я залажу на кровать с ногами и открываю папку с моим именем. Ту самую, которую Майлз забрал в больнице. Буквы хаотично пляшут перед глазами и приходится щуриться, чтобы все прочитать. Некоторые предложения я читаю несколько раз, потому что трудно поверить в написанное.

Чувствую себя героиней дешевого сериала.

Информации очень много, она вся хаотичная, но постепенно я улавливаю смысл.

В папке появились свежие записи. Кто-то вёл Заметки уже неделю, а значит инцидент с тортом произошёл неделю назад. Все это время выпало…

Ком в горле пульсирует и от него начинают слезиться глаза. Даже кусаю кисть руки, чтобы не крикнуть от отчаяния.

У меня раздвоение личности. Вот почему меня постоянно называли Яной, почему утром Лука спросил про Аню.

Я больна. Сумасшедшая дурочка.

Это объясняет провалы в моей памяти. Это объясняет, почему я не помню, как лишилась невинности. Технически лишили девственность в ту ночь не меня, а Яну.

Обхватываю руками свои плечи, вспоминая тот день. Он отпечатался в моей памяти на всю жизнь, втерся в моё ДНК, даже в следующей жизни я смогу вспомнить каждую деталь.

Сейчас, понимая все, зная детали, картинки складывается правильно и видится в правильном свете. Вот почему Майлз так на меня злился в тот день, спрашивал про Яну и был таким холодным. Он думал, что я играю с ним, разыгрываю и пытаюсь отомстить за брата. Потом, видимо, познакомившись с Яной, он изменил своё отношения ко мне. Стал терпеливее.

Вот почему недавно он был так ласков. Мое альтер-эго было с ним любезнее, судя по всему, скорее всего даже испытывало какие-то чувства. Это объясняет, почему я тянусь подсознательно к Майлзу, непроизвольно и неконтролируемо хочу, чтобы он хорошо ко мне относился.

Майлз. Не могла даже подумать, что за это время, так привяжусь к нему. Буду переживать за этого человека. Сердце кровью обливается при мысли, что он может умереть.

Не прощу себе этого никогда.

Стоит совершить глупость, и только потом осознаёшь, как ты был не прав.

Что со мной происходит? Что изменилось, что я по нему страдаю больше, чем по брату, родной крови?

Лука.

Мальчик почти выдохся, еле стоял на ногах и его раскачивало, но лицо было серьезным и немного даже расслабленным. Макс не собирался сдаваться, он был готов идти до конца.

- Реванш! – медленно процедил он обиженным голосом. Я лишь усмехнулся, цокая языком.

- Окей. – делаю выдох и наношу удар, тщательно рассчитываю свою силу, стараюсь не перестараться. И хотя он уже выше Алисы, он все еще ребенок. В нем нет той дури и силы, которая смогла бы мне противостоять.

Его хватает всего на пару минут. Макс потеет, изо всех сил старается, вертится как уж, старается нанести хотя бы один удар, но у него ничего не получается. Он ловок и силён, но ему не хватает массы тела, мощности удара; через пару лет он совсем окрепнет.

Мой сын.

- Сдаёшься? – спрашиваю его, зная, что ответа не будет. Настоящий упрямец. За это и горжусь им. – Ладно, на сегодня хватит. Кое-чему ты научился.

- Когда-нибудь я положу тебя на мат!

- Не сомневаюсь…

Смотрю на него, как в зеркало, копия меня в детстве, как так может быть? Просто абсолютная копия, сам смотрю и не могу поверить, что он сын мне не по крови. Он МОЙ СЫН, моё продолжение.

Я люблю его не меньше, чем мою крошечную дочь. Может быть другой любовью, но это различие связано лишь с тем, что он парень – будущий муж, а она девочка.

Непроизвольно стискиваю его плечо от нахлынувших чувств.

- Я хочу сегодня выбраться в центр. – говорит он мягко, но утверждающе. Мой сын не умеет спрашивать или просить, но так он пытается получить моё одобрение, понимая, что я глава семьи и он должен мне подчиняться.

- Зачем? – спрашиваю его, отпивая воды из бутылки.

- Хочу погулять.

Он серьёзен, даже очень. Алиса говорила, что у Макса появилась пассия, какая-то девочка. Нужно будет проверить ее. Конечно, они еще дети, но может быть все что угодно. Лучше всего перестраховаться.

- Ладно. Тебя отвезут.

- Я поеду на такси, не хочу привлекать внимание.

Хочется оспорить его желание, Алену я бы не отпустил не за какие деньги, но Макс – мужчина, к нему нельзя применять такие методы. Он должен уметь за себя постоять в любом возрасте. А этот мальчик повзрослел раньше, чем его сверстники.

Поэтому киваю, решая просто приставить за ним слежку, подстраховаться.

- Но ты же все равно будешь все держать под контролем? – Макс усмехается, приглаживая тёмные волосы и саркастически улыбаясь. Словно читает мои мысли. Даже не удосуживаюсь ответить на его вопрос.

Наглец.

При виде нас глаза дочери расширяются до пяти рублей, она смотрит на брата, как на божество. Эта ее зависимость от брата начинает меня пугать и даже вызывает немного ревности. Она задыхается при виде него от счастья. И так с самого детства.

Лицо сына меняется, он становится мягче и не таким напряженным, притягивает малышку к себе и целует в макушку. Золотистая головка дочери сильно контрастирует с его, как смоль, чёрными волосами.

- Пойдём на балет? – спрашивает она, сжимая его руку своими пальчиками. Моя дочь мечтает стать примой Большого театра.

При мысли, что она будет крутить попой в прозрачных колготках перед сотней зрителей, мне становится нечем дышать. Придётся купить этот цирк с потрохами и выкупать билеты на все ее выступления.

Клянусь, если будет нужно, я так и сделаю. Буду сгонять бабушек из домов престарелых. Пусть любуются. Никаких мужчин в зале.

- Пойдём, когда?

- Сегодня!

- Я не могу сегодня. – говорит он, снова целуя ее. – Давая завтра?

Дочь обижено от него отстраняется, надувает губки и точно, как ее мать, раздувает ноздри. Не успеваю дослушать их разговор, потому что моя любимая женушка заходит в зал.

Запах ее кожи в доли секунд заполняет комнату. Я шумно вдыхаю ее запах. Чувствую ее даже на расстоянии.

- Мониша. – тяну я, осматривая ее в слишком коротких шортах и полупрозрачном топике. Она лишь игриво стреляет в меня глазами, знает, чем все это закончится…

- Лука? – она обнимает, игриво трется щекой о шею, собирая губами капельки пота. – Звонил Алан, Майлза выводят из комы…