Настроение тут же падает, внутри все со скрипом натягивается, хочется что-нибудь сломать. Меня трясёт от злости. Мониша быстро улавливает моё настроение, прижимает еще сильнее и обтирается о меня. Она знает, как успокоит моего внутреннего зверя.

А все это из-за этой больной девчонки, которая вскружила другу голову. Она отправила его, специально или нет, не важно, сделанного не вернёшь. Из-за этой Басиевой он теперь в коме, и никто не знает, сможет ли он полноценно оправиться после комы.

Тяжело вздыхаю, перехватывая маленькие руки жены, притягиваю к губам и целую их. Настоящая сласть для меня. Моя одержимость.

Если с Майлзом будет все хорошо, пусть сам решает ее участь.

С Алиевым я разберусь. Разотру в порошок старого козла. Пока он просто угрожал, я не реагировал, но теперь – это личные счёты.

Его кафе мы сожгли, не оставили и кирпича от здания. Это моё личное ему послание. Дальше я приду за ним, сожгу его тело, скормлю ему килограмм мышьяка, пусть жуёт, не подавится.

- Нужно решить дела. Закончить все, а потом сможем ехать обратно в Монако.

В палате душно и пахнет лекарствами, мне кажется, что тут витает смерть, это угнетает. Майлз неестественно бледный, его кожа синяя, будто сердце не гонит кровь по венам. Зрелище пугающие.

Алан сидит рядом со мной уже час, мы ждём, когда он проснётся.

Не говорим не слова, не делимся переживаниями, просто ждём.

Все должно быть хорошо.

- Ну привет, папочки. – слабо говорит друг, его голос очень слаб, вернулись хрипы, но он в здравом уме. Я с облегчением выдыхаю.

- Привет, сынок. Как спалось?

- Отлично, не было ни Вас ни проблем.

- Ну если вернулось твоё отвратительно чувство юмора, значит все не так плохо! – усмехаюсь, подходя к нему ближе.

Майлз открывает глаза, которые сильно покраснели.

- Как она? – спрашивает он, выдыхая и глядя на меня умоляюще.

Приходится сжать челюсть до хруста. Я знаю этот взгляд. Также смотрю, когда дело касается Мониши. Какой бы не был мужчина, как бы он не был жесток, если дело касается его семьи, женщины и детей, он становится тряпкой, согласным на все что угодно ради их защиты и благополучия. Слабость отрицать это.

- С ней все хорошо. – уклончиво отвечаю я. – С ней занимается доктор. Скоро Яна совсем покинет ее.

При этой новости глаза друга немного заволакивает нескрываемая грусть. Его можно понять.

- Ты сделал, что я просил?

- Да. Хочешь ее увидеть?

Майлз отвечает не сразу. Сначала закрывает глаза, обдумывая моё предложение.

- Нет, не нужно. Не хочу ее видеть.

Анна.

Дни пролетают мимо меня невыносимо быстро. Каждый день ко мне приходит психолог, который занимается со мной, вводит в состояние гипноза и правит то, что со мной сотворил Алиев. Постепенно Яна уходит, оставляя мне только свои воспоминания, с которыми я пока не понимаю, что делать.

Они обрушиваются на меня лавиной, прожигая мою душу, оставляя в ней чёрные дыры. Совершенно не знаю, что мне делать с информацией, которая накрывает меня с головой.

Я вспоминаю абсолютно все. Что хотела бы знать, и что нет…

И мне становится невыносимо стыдно и больно.

На одном из сеансов гипноза, когда балом правила Яна, психолог говорил с Алиевым, обсуждая нового пациента. Тот расспрашивает, правда ли то, что пациент — тот самый Майлз, правая рука Луки Гроссерия, он очень хотел разузнать о его состоянии здоровья.

Судя по их разговору, Алиев знал о смерти брата, и даже знал, кто это совершил, но не собирался ничего предпринимать. Лука Гроссерия и Михаил Зале были ему не по зубам.

Михаил Зале… Майлз… Миша…

Я же сама к нему пришла, услышала разговор отца и решила, что он может меня защитить, сможет противостоять Алиеву. Сама отдалась ему без сопротивления и даже напротив - с диким желанием. Мое альтер-эго было влюблено в этого мужчину, сейчас я чувствую те чувства, которые испытывала «Яна» и помню, как он с ней обходился. Далеко не так, как со мной.

Если меня он терпел, скрепя зубами, то к ней относился с трепетом. Прижимал ночью и шептал ласковые слова, укутывал своей мощью, создавая кокон защиты. Он покровительствовал ей.

Я разделяю нас. Была она и есть я.

Иногда, когда стучали в мою дверь, я подрывалась в надежде, что по ту сторону он, пришел поговорить со мной. Мне жутко хотелось попросить у него прощения, попытаться объясниться. Но дни шли, а Майлз не появлялся…

Ко мне приходила каждый день Алиса, говорила со мной, рассказывала забавные истории. Иногда я принимала участие в их играх с дочерью. Малышка была очаровательна, точная копия ее матери.

Меня поражал ее цепкий ум и хитрющий характер. Девчонка была воспитанной, но при этом постоянно умудрялась хитрить и ловко обводить вокруг пальца взрослых, чтобы добиться своего. Маленькая манипуляторша. Она умела мастерски хлопать длинными ресницами, делая вид, что она при делах.

Если Алена была копией Алисы, то Макс был истинным сыном Луки. Он был совсем мальчик, но от его пристального взгляда, мне все равно становилось дурно. Мальчик иногда напоминал мне Омена, такой же суровый и готовый броситься на тебя. Смотрел на меня с недоверием и не разрешал играть с девочкой, опекал каждый ее шаг.

Она играла, а он как коршун смотрел за каждым ее движением, делая вид, что занимается.

Глядя на них, я вспоминала своё детство. Когда-то Рамазан также оберегал меня.

Алиса уговорила мужа, чтобы он разрешил мне ужинать с ними, это должно было пойти мне на пользу.

На семейных ужинах я всегда молчала, ковырялась в тарелке без аппетита, с интересом наблюдая за Лукой и Алисой. Человек с ледяными глазами, который испепелял меня взглядом, за семейным столом был совершенно другим. Он играл с дочерью и рассказывал ей Мифы древней Греции, чтобы она с аппетитом ела брокколи.

Лука был великолепный рассказчик, его можно было слушать часами.

С сыном он был более строг, говорил на равных, так, будто рядом с ним был взрослый мужчина, а не подросток. Часто они обсуждали дела и, как мне показалось, мальчику было очень приятно, что отец считается с его мнением и позволяет высказать своё мнение.

Я постоянно спрашивала Алису о том, как Майлз, потому что очень переживала, не решалась спросить ее при Луке, потому что чувствовала, что мужчина меня терпит только ради жены. Он игнорировал моё существование, старался не говорить и не смотреть на меня.

Алиса повторяла одно и тоже, отводя взгляд: «Майлз идет на поправку, но пока все еще в больнице.»

Лука сказал, что я смогу поговорить с Майлзом только если он захочет… а значит, он больше не хотел меня видеть. Эта мысль сводила меня с ума и вгоняла в депрессию.

- Скажи ему, что мне очень жаль. Я не хотела, чтобы так все получилось! Когда я ехала в эту кондитерскую, даже не подозревала, что мне продадут торт с ядом. Не знала, что с ним делать, а когда решила выбросить… пришла Яна, она не знала, что торт отравлен. Просто по счастливой случайности, она сама его не съела.

Алиса просто кивала и ничего не говорила. Остается только надеться, что она поверила мне и передаст ему мои слова.

Время шло. Майлз не возвращался, а я шла на поправку.

С каждым днем я все больше проникалась к этой семье, в которой кипели бразильские страсти. Во мне даже просыпались тёплые чувства к ужасному главе семейства. Глядя на него я не могла понять – как он мог убить моего брата?

Может быть это ложь? Не похоже на правду.

Во всяком случае я приняла решение… Больше никакой мести!

Наступил тот день, когда Яна полностью покинула меня. Я наконец-то почувствовала себя целой и здоровой и могла покинуть этот дом.

Лео отвёз меня на квартиру в центре, просторную двухкомнатную, уже обставленную мебелью. Квартира была очень уютной, но она была пустой. Прекрасный ремонт и обстановка не могли заменить человеческое тепло. Тут было все и не было главного. Здесь не было людей.

Рассматривая своё новое жилище, я испытала разочарование. Чувствовала, что потеряла нечто важное, о чем не догадывалась раньше.

Алиса подарила мне телефон в котором был уже забит ее номер. Я привязалась к ней, она стала моей единственной подругой.

Уезжать в пустую квартиру было страшно. Мне подарили долгожданную свободу, но при этом я не чувствовала себя счастливой. Было страшно и некомфортно, а еще меня угнетало одиночество, не хватало общения.

Лео помог мне перевезти вещи, а мой первый ужин со мной провели Алиса и Алена, за что я была им очень благодарна. Было весело и хорошо, но стоило им уйти – я поняла, что осталась одна во всем мире.

Год спустя.

- Ты не можешь не пойти на выпускной! Это же выпускной! – Лера закатывает глаза и трясёт мою руку. – Давай, не ломайся, сходим на чуть-чуть! Я одна не пойду.

- Прости, но я не люблю тусовки. Это все не моё. Я пойду домой. – убираю диплом в рюкзак. Сегодня я официально окончила университет. Впереди интернатура. Я врач.

Всегда так сильно этого хотела. Пока лежала в больнице только и думала, как хотела вернуться в университет и продолжить учебу, а сейчас ничего не чувствую.

Моя единственная мечта заключалась в том, чтобы все оставили меня в покое, и я была предоставлена сама себе.

Казалось, что это уже никогда не случится, но все получилось. За это я должна быть благодарна Луке и Майлзу, но я не видела никого из них уже год. С Алисой изредка мы общались по телефону, насколько я знала, они вернулись в свой дом в Монако и теперь жили там.

О Майлзе я не знала ничего, хотя меня терзал стыд и что-то еще… До безумия хотелось увидеть его, убедиться, что с ним все впорядке.

Они исчезли из моей жизни также стремительно, как и появилось в ней.