Ее появление вызывает у меня радостную улыбку.

Кирилл медленно встаёт и покидает кабинет, закрывая за собой дверь. В этом деле – третий лишний.

Рита молча обходит стол, я благоразумно встаю из-за стола и двигаюсь в противоположном направлении. Симметрия – это прекрасно, но два синих глаза – перебор.

- Куда бежишь, Няша? Будь мужиком, отвечай за свои поступки!

- Не понимаю о чем ты. – и все же смех выдаёт меня. Хотел бы с удовольствием посмотреть на выражение лица Ари, когда он один улетел в свою Италию.

- ТЫ ОТПРАВИЛ АРИ в ИТАЛИЮ!!! Без возможности вернуться!

- Я? Я всего лишь врач! Откуда у меня такие возможности? Так лети за ним! У Любви нет преград!

- Какой же… ты… ТЫ… ты…

Рита перепрыгивает за стол, налетает на меня как дикая кошка, утягивая на пол. Седлает и начинает трясти.

- Ты мне всю жизни испортил!!! – она верещит и даже не замечает, как елозит по мне, только распаляя. Смешная она, так и осталась диким ребенком.

Я хватаю ее за округлую попу, наградил же Господь ее такой тугой задницей. Прижимаю к себе сильнее. Даже не сопротивляюсь, просто под шумок, делаю то, что мне нравится.

- Ты вообще слушаешь меня? – визжит и потом затихает, наконец замечая, что я уже минуты две мну ее булки. Смотрит на меня оторопело, приоткрыв рот от возмущения. Явно теряется от наглости.

Встаю, удерживая ее руками, не разрывая контакта. Укладываю на диван и располагаюсь между ее ног. Фурия пытается оттолкнуть, но сил не хватает. Запыхалась, пока бегала за мной.

- Как Ваш врач, мне нужно проверить, зажила ли рана после пирсинга. – успокаиваю ее, расстёгивая джинсы и стаскивая их вниз. Рита крутит жопой, как сумасшедшая, пытаясь отбиться.

Мне открывается взор на спортивные белые трусики Calvin Klein. Хороший выбор. Поддеваю и их стаскиваю вниз. На этот раз девчонка совсем затихает.

Я действительно хочу проверить, что все зажило аккуратно и без последствий. Мне нужна здоровая мать моих детей, и тем более без всяких шайб между ног.

Дырочка затянулась, остался лишь розоватый шрам, который со временем тоже будет не различить. Провожу пальцем по половым губкам, осматривая их. Бесноватая вздрагивает и вжимается в диван. Пусть перестанет обманывать, между ног влажно. Она хочет меня также, как и я её.

Трахнул бы на этом самом диване, и трахну в следующий раз. Оприходую на каждой плоской поверхности кабинета, но наш первый раз должен быть особенным, не таким.

- Как вообще можно было додуматься там дырявить? Даже на спор? – ругаю эту дурочку, которая тяжело дышит и не говорит мне ни слова.

- Я сама его сделала. – наконец говорит она с придыханием. - хотела привлечь твоё внимание.

Меня снова накрывает волной чувств, сожрал бы ее. Маленькую оторву, женщина с перчиком.

Накрываю ладонью ее промежность, глядя в глаза, в которых стоят слезы.

- какой же ты ребенок. – вновь целую её. Если хочет, пусть кусает. Может разодрать в клочья все лицо.

Но Рита отвечает мне на поцелуй, жмётся всем телом, стискивая бедрами мою руку. Она напоминает маленького котёнка, ластится в ожидании любви.

- Хватит дурачиться. – беру ее подбородок и заставляю посмотреть себе в глаза. – Никакого больше мата и ругательств, хватит ходить как пацан. С Левой я сам поговорю и все ему объясню. Думаю, он не будет против наших отношений. - Убираю руки и натягиваю трусы обратно. Она разочарованно смотрит на мои на руки. – Думаешь, я животное?

Выгибаю бровь. Знаю же, что у нее в первый раз, вижу это, чувствую.

Рита натягивает джинсы, продолжая хранить молчание.

Зарываюсь носом в ее шею, вдыхаю запах и тихо шепчу:

- прости меня…

Анна

Отец подорвал моё душевное равновесие, возвращая меня в то время, когда я чувствовала себя заложницей, птицей в золотой клетке.

Ходила по дому без цели, ожидая, когда мужчина вернётся домой, и мы сможем поговорить. За это время я хорошо узнала Михаила Зале, он не был бандитом с большой дороги, я бы назвала его даже благородным и честным.

Как и Луку. Он не был похож на кровавого диктора, забирающего жизни без раздумий. Дома он был примерный семьянином, глядя на них с Алисой, я испытывала искреннее восхищение и радость, что так бывает.

Я так погрузилась в свои мысли, что даже не заметила, как пришел Майлз. С одного взгляда на меня он все понял, а может быть ему доложил Лео о разговоре, свидетелем которого он был.

Майлз просто сел в тяжёлое кресло напротив меня, настраиваясь на разговор. Закинул ногу на ногу, выглядел он угрожающе. Весь его вид говорил о том, что он доминирует и управляет, вертит мир у своих ног. Из-за этого я совсем растерялась. Было трудно начать разговор.

- Настало время поговорить о твоём брате. – сказал он, продолжая буравить меня глазами. Каждый раз, когда речь заходила о Рамазане он менялся. Становился очень раздражённым и осторожным.

И сейчас он положил руки на подлокотники и буравил меня взглядом.

- Да.

- Хорошо. Я просто покажу тебе кое-что, выводы ты сделаешь сама…

Трудно верить своим глазам, когда они видят такое о своём близком человеке.

Невыносимо больно.

Складывалось впечатление, что кто-то заталкивал мне в глотку битое стекло, которое раздирало изнутри, заставляя кровоточить все мои внутренности. Я просто медленно умирала…

Все это время Майлз просто сидел, распивая виски с закрытыми глазами. Я видела, как на лбу у него надулись синие венки. Мужчина был очень напряжен.

Он принёс свой ноутбук, открыл папку «Рамазан Басиев».

- Смотри. – сказал он, вручая все это мне, вываливая на меня все эти помои, погружая в настоящий ад.

В папках было множество фото и заметок, допросов людей, которые совершали преступления, якобы по приказу моего брата. Были собраны бумаги, подтверждающие, что он нелегальным путём присваивал бизнес.

Больше меня пугало, что брат помогал террористам, снабжал их оружием и деньгами.

Одним из партнеров моего брата был Алиев. Получается, мой брат был его марионеткой?

В это можно было не верить, сказать, что он все равно не заслуживал смерти. Наказания – тюрьмы, но не смерти. Не свинцовых пуль в затылок.

Но там было еще одна папка с двумя видео.

На одном была Алиса в разодранном свадебном платье, окрашенном местами в красное. Ее держали в каком-то заброшенном здании, измывались, пристегнули к батарее. При виде сильной и всегда такой светлой девушки в таком положении, я испытала ужас, сковавший меня так сильно, что я не могла и пошевелиться.

Это происходило наяву.

На втором был мой брат. Мне было больно смотреть и слушать это, но я заставила себя, чтобы узнать всю правду.

Рамазан был в одних брюках со множеством синяков и ранений, прикованный к стулу наручниками. Несмотря на своё тяжёлое состояние, он выглядел несломленным. Смотрел в глаза Луке, который сидел напротив него с закатанными по локоть рукавами рубашки.

Рука, покрытая полностью татуировкой, сжималась в кулак, мужчина еле сдерживался.

- Ты похитил мою жену, убил моего ребёнка… - Лука цедил так холодно, что даже сидя в тёплой комнате рядом с Майлзом, я испытывала дикий страх. – Ты думаешь, что тебе сойдёт это с рук?

- Смерть твоей шлюхи – вопрос времени, она же и сейчас беременна еще одним выродком? Рано или поздно мои люди достанут ее и вырежут плод прямо из ее тела. – то как это говорил брат, с каким лицом это он говорил… Это был не мой Рамазан.

- Я подарю тебе лёгкую смерть, если ты отдашь адреса и коды доступа к твоим тайникам. Я не трону твою семью, в отличие от тебя. Твоя жена и сын будут жить, думая, что ты просто пропал без вести…

Рамазан смеется, обнажая свои ровные зубы, покрытые сгустками крови.

- Аллах защитит мою семью.

Лука тяжело вздыхает и наносит удар по его лицу так сильно, что брат запрокидывает голову назад. Мне кажется, что на несколько секунд он потерял сознание, и я вместе с ним.

- Я считал тебя своим другом, а ты вонзил мне нож в спину. Ты уже не уйдёшь отсюда живым, но я подарю жизнь твоему сыну, позволю ему вырасти и решить самому каким быть. Таким же ублюдком, как ты, или стать порядочным человеком. – Лука говорит хрипло и тихо, но я различаю его слова, они забираются под самую кожу. – Не опущусь до твоего уровня, не стану детоубийцей.

Дальше видео обрывается, но и из этого становится все понятно. Брат сам подтверждает свои грехи. Алиса говорила правду…

Я долго сижу молча, разглядывая темный экран ноутбука. Майлз не говорит ни слова. Не знаю, сколько мы так сидим и чего ждём, но мне невыносимо плохо и больно.

Боюсь, что моё сознание снова убежит от меня. Покинет, не желая знать правду.

- Он никогда не был таким. – говорю я, не оборачиваясь к Майлзу. – Упрямство и властность всегда были отличительными сторонами мужчин из рода Басиевых, но брат никогда не проявлял себя жестоким. Наоборот, он был очень рассудителен…

- Очень часто люди бывают разными с близкими и со всеми остальными. Я такой же, как он. – слова Миши заставляют меня обернуться, чтобы посмотреть ему в глаза. – Такой же убийца. Я снайпер, Аня. У меня больше ста успешных попаданий в цель. В моем подчинении тысячи солдат, просто армия профессиональных головорезов. Мое отличие от твоего брата лишь в том, что я отделяю работу от дома. Выслеживая врага, я не приду в его дом и не вырежу ни в чем неповинных детей. Но его я убью без зазрения совести.

Майлз говорит это так спокойно и буднично, обнажая себя, показывая своё настоящее лицо. Он умеет быть милым и обходительным, а умеет быть таким… холодным и расчетливым.

- У нас с Лукой есть теория, что пока на чаше весов, отмеряющих добрые и плохие поступки, перевешивает количество спасённых жизней над убитыми, мы будем жить. Бог будет на нашей стороне. Как только чаша перевесит другую сторону… мы уйдем из этого мира. Пока нам удается больше спасать, но все же. – он отпивает виски, ставит пустой стакан. – Мы антитеррористическая организация, но по факту – профессиональные убийцы, умеющие выживать при любых условиях, убивать всеми видами оружия и голыми руками. Больница, в которой ты работаешь, одна из самых престижных в стране, на самом деле госпиталь для наших людей.