Его язык врывается в мой рот, и я задыхаюсь от внезапного вторжения. Мой судорожный вздох останавливает поцелуй. И вместо того, чтобы его губам вернуться к моему рту, чтобы продолжить, они смещаются вниз, прикасаясь к моей челюсти. Моя голова откидывается назад, обнажая горло. Еще один поцелуй ниже, в ложбинке между ключиц. Я держусь за плечи Дерека, мои глаза закрыты. Вокруг щебечут птицы, шумят деревья. Послеполуденное солнце окутывает нас своим теплом.

Ладони Дерека тянут мою футболку вверх, оголяя живот, рёбра. Бюст. И вот я оказываюсь без одежды, средь бела дня, и начинаю нервничать. Что, если ему не понравится, как я выгляжу, когда он увидит меня при свете, голой? Что, если…

Мои мысли оказываются разметены прикосновением его рта к моим рёбрам, его ладони – на моих боках, тёплые, мозолистые, сильные. Я взлохмачиваю шевелюру Дерека, пропуская пальцы сквозь волосы, и вспоминаю, как дышать, но сбиваюсь, потому что его губы с небольшими задержками движутся к противоположной стороне моего туловища, скользя и спускаясь к талии. Дерек целует мой живот, чуть выше пупка.

Беспокойство возвращается.

— Нет, Дерек, нет… — он останавливается и внимательно смотрит на меня. Затем снова возвращается к моей талии, к месту ниже пупка. Я складываю руки над растяжками:

— Извини. У меня пунктик насчёт них. Они не сексуальны.

Он прищуривает глаза, рассматривает мои скрещенные ладони. Переносит вес тела на другой локоть, высвобождая руку из-под моей головы. Я слежу за его действиями, обеспокоенная, что оттолкнула его. Так много всего за час забытья. Но затем его пальцы смыкаются на моих запястьях. Хватка Дерека – мягкая, но неумолимая сталь. Медленно, целенаправленно он заводит руки мне за голову, легко игнорируя мои попытки бороться с ним. Когда мои руки оказываются вытянуты, удерживаемые его сильной ладонью, он устраивается рядом со мной поудобнее. Я двумя руками вцепляюсь в его широкое запястье и большую ладонь, сжимая изо всех сил; во мне борются неуверенность, страх и возбуждение. Я не знаю, что он собирается делать. Я лежу перед Дереком, открытая своими недостатками, но не полностью – самые некрасивые шрамы, оставшиеся после беременности, скрывает пояс джинсов.

И да – его свободная рука поглаживает мой живот, находит кнопку джинсов. Расстёгивает её. Опускает молнию. Я не могу сглотнуть, не могу дышать. Дерек сжимает ткань одной штанины и тянет вниз. Моё бедро оголяется, оказывается видна резинка трусов.

— Сними их, — он касается поцелуем моих рёбер, чуть ниже чашечки бюстгальтера.

— Дерек, я… нет, я…

— Сделай это, Рейган. Пожалуйста.

Медленно, нерешительно, крепко сжав веки, я цепляю большим пальцем ноги манжету брючины другой ноги и поднимаю колено, чтобы вытянуть ногу. Но потом я трушу и начинаю бороться с ним, пытаясь освободить из его железной хватки руки, прикрыть живот, вертя бёдрами и поднимая их вверх, и всячески уворачиваться. Дерек слишком сильный. Нежный и сильный.

— Рейган, — его голос звучит резко и настойчиво, останавливая мою борьбу. Я открываю глаза и смотрю на него. — Ты прекрасна.

И, прежде чем у меня появляется возможность протестовать или соглашаться, или вообще что-то произнести, Дерек целует меня. Боже, этот парень умеет целоваться! Его губы мягкие и умелые, и двигаются на моих так, что перехватывает дыхание, и сердце в груди распирает, всё тело горит… А потом его язык проникает в мой рот, и скользит по языку, проходится по зубам, а потом Дерек отстраняется, обрисовывая кончиком языка сначала мою верхнюю, а потом нижнюю губу, и я совсем перестаю дышать.

Я всё ещё немного повёрнута от него в сторону, и джинсы на мне полуспущены. Его рука скользит по моей напряжённой ягодице, очерчивает её изгиб, сжимает бедро и спускается вниз. Я воспринимаю это как абсолютное удовольствие. Дерек повторяет движение, и я издаю стон от жара его ладони на моей плоти, а потом он перемещает руку на другую сторону моей задницы, туда, где штаны ещё не спущены. Он стягивает с меня джинсу целиком, а его поцелуй в это время оставляет меня без глотка воздуха, проглатывая протест, и я даже и не думаю переживать, пока его рука ласкает мою кожу, движется по бедру и дальше вверх по спине. Я неловко скрючилась, потому что телом повернута от него, а он целует меня, и я захвачена его поцелуем, заперта так, что моя шея изогнута назад.

Я хочу ещё больше его прикосновений. Его касания мне так нравятся! Поняв это, я лишилась силы сопротивляться.

Поворачиваюсь к Дереку, и он переносит вес моего тела на себя, располагая меня сверху, но всё ещё сжимает мои запястья, так что не могу убежать, и продолжает меня целовать, углубляя поцелуй, зажигая меня и пробуждая вожделение. Я стону и борюсь с ним, желая прикоснуться. Дерек не поддаётся; вместо этого он полностью прижимает меня к груди. Я чувствую грудью его сердцебиение, а низом живота – напряжённый член. Его рот – нуждающийся, неумолимый, настойчивый на моём, и я бессильна что-либо поделать, кроме как отдать ему всё, чего он требует от меня, и просить большего хныканьем из моего горла…

О, боже, его рука. Она на моей спине, между лопатками, ведёт ногтями по коже. Задерживается на застёжке лифчика. Расстёгивая её одним движением. Снимает бретельки с моих плеч. Направляя мои руки, и я охотно подчиняюсь, не понимая почему и как, а только ощущая, что он вызывает у меня безрассудную уступчивость. Затем он приподнимает моё туловище ровно настолько, чтобы снять с меня эту деталь нижнего белья и откинуть в сторону. Теперь я лежу на нём, одетая только в трусы, и он всё ещё целует меня как будто продолжающимся всю мою жизнь поцелуем.

А его язык буквально трахает мой рот.

Боже, как я это люблю!

О, чёрт. Очёрточерточерт! Он перекатывается вместе со мной, и я оказываюсь на спине, а Дерек опять держит мои запястья у меня над головой, только теперь его губы оставили мои, и он целует мою шею, ниже, между грудей, хватая одну из них, чтобы поднести её ко рту, и всасывает мой сосок, я взвизгиваю с изумлённым вожделением. С упоением. Я размякаю. Таю, а потом хнычу, и издаю стон, и ещё один, потому что он движется языком к моей другой груди и хватает ее, впиваясь в другой сосок с таким же страстным вниманием.

Он спускается вниз по моему телу, став на колени между моих ног, и теперь держа мои запястья над моей грудью.

— Дерек? — я не знаю, что хочу спросить, я как будто умоляю его.

Мне страшно, я исхожу желанием и я в огне, нервничаю, очень стесняюсь. Мое сердце трепещет. Его глаза смотрят в мои, не отрываясь и напряжённо. Дерек собирает в кулак мои бикини с высоким вырезом из тёмно-малинового шёлка и медленно, целенаправленно тащит их вниз, сколько получается.

— Приподнимись для меня, секси.

— Секси? — это полувопрос, полупротест.

Но всё же я приподнимаю бёдра, отрывая их от попоны, чтобы дать ему полностью стянуть с себя трусики.

— И это не достаточно сильное слово, — его глаза всё ещё смотрят в мои, не отрываясь.

И только теперь, когда я абсолютно обнажена перед Дереком, освещена лучами вечернего солнца, пробивающегося сквозь кроны деревьев и купающего меня в золотом свете, его взгляд начинает бродить по мне. Глаза Дерека исследуют меня, охватывают целиком и полностью, с ног до головы, перемещаясь то вверх, то вниз и обратно. И, возможно, больше всяких слов, доказывающих мою привлекательность в его глазах, как и лучшей мотивацией для меня, является вид его ширинки, которая натягивается наподобие палатки, подрагивающие ноздри, углублённое дыхание и язык, облизывающий в предвкушении пересохшие губы.

Вам говорят, что вы красивы? Разве что такого не было никогда, а иначе ценность этих слов быстро снижается. Любой охочий до секса парень скажет вам, что вы красавица. Друзья и семья говорят что-то типа «ну, ты же красивая женщина, поэтому…», и эта информация становится привычной, когда все признают твою привлекательность. Я знаю, как я выгляжу. Белокурая, привлекательная, стройная. Прекрасные изгибы, красивые глаза, густые волосы. Всё при мне. Но это не значит, что у меня нет неуверенности в себе. Смею утверждать, что каждая женщина, родившая ребёнка, не скажет, что не испытывала неловкости и смущения из-за своих растяжек. Некоторые используют масла и лосьоны, занимаются йогой, чтобы избавиться от них, некоторые ничего не делают. Как я. У меня не было на это времени. Некоторые учатся признавать их наличие, чтобы носить бикини и спокойно демонстрировать своё тело на пляже. Им это легко. Мне – нет.

На самом деле, у меня нет паранойи по поводу растяжек. Скорее, меня беспокоят не столько они, сколько тот факт, что я очень давно не чувствовала себя сексуальным объектом, и это незнакомо, пугающе. Дело в том, что до Тома у меня было только два партнёра, причём это были короткие подростковые романчики. А потом я была с Томом – и только с Томом, всю нашу совместную жизнь. А его не было рядом большую часть нашего брака. То есть, у меня были долгие периоды без секса. Том был моим лучшим другом и моим мужем, поэтому с ним было легко. Он знал меня, понимал меня. И, когда он в первый раз вернулся в отпуск, я волновалась.

Поэтому сейчас, когда Дерек меня так осматривает, я полна неуверенности и переживаний.

Но выражение его лица меня успокаивает. Я вижу, как Дерек тоже волнуется. И то, что он видит, осматривая меня, привлекает его. Пристальный взгляд Дерека накрывает меня, поглощая вниманием мою грудь, бёдра, живот, киску, мои глаза, моё лицо. Мои губы. И оттого, как он смотрит на меня, от той оценки, которая видна в его глазах, я чувствую себя красивой. Желанной.

Чувствую себя сексуальной.

Дерек отпускает мои запястья:

— Не убирай их оттуда, ладно?