Уинтер Реншоу - Заклятые Враги

— Будь осторожна, Мэгс.

— Перестань называть меня Мэгс. Пожалуйста.

— Не смогу, даже если попытаюсь. — Я делаю шаг в ее личное пространство, смахивая волосы подальше от мерцающих шоколадных глаз. — Ты навсегда останешься для меня Мэгс.

Мы словно замираем на минуту; ни один из нас не дышит, пока она не отступает назад и стремительно двигается к двери.

Я задумываюсь, знает ли она как тяжело стоять прямо, блядь, рядом с ней и не запустить пальцы в ее волосы, прижать к стене и сокрушить ее губы своими.

Одна ночь.

Целую ночь Магнолия Грэнтэм была моей. На следующее утро после завтрака, она по непонятным причинам не сказала мне двух слов. А затем мы вернулись в Нью-Йорк, она уволилась и присоединилась к агентству «Ван Клиф».

Все эти годы мы работали вместе, я думал, что Магнолия строит из себя недотрогу.

Оказалось, что она недотрога.

Поправка — все еще недотрога.

Только две вещи должны произойти на этой неделе: должен трахнуть Магнолию в последний раз или вытрахать ее из своего организма раз и навсегда.

По крайней мере, я собираюсь подарить ей наказывающий поцелуй, который заставит ее колени ослабнуть, и заполнить сожалением. Мужчина не изливает душу лучшему другу, заявляя о любви к девушке, и не наблюдает, как она уходит из его жизни на следующий день без каких-либо объяснений.

Она должна мне. Я собираюсь заставить ее извиниться за то, что она никогда не была моей.

Где он?

Осматриваю помещение в поисках Нэйта Грина, моего бывшего клиента. Его песочные светлые волосы и небоскребный рост должны бросаться в глаза в переполненном маленьком ресторане, но не обнаруживаю ни единого знакомого лица.

Телефон показывает восемь двадцать. Но о том, что он опаздывает, больше говорит текстовое сообщение.

— Мэм, могу я предложить вам выпить? — Молодая женщина-официант обнимает себя руками, сжимая пастельно-зеленый блокнот.

Передо мной пустой бокал мартини за исключением трех фаршированных оливок, держащихся на зубочистке. Мне нравится их вкус, но не текстура.

— Просто воду, пожалуйста. Спасибо. — Не могу пить слишком много до появления Нэйта. Он подумает, что я тот тип девушки, у которой не будет нормальной беседы, пока она не выпьет пару бокалов, хотя от правды это не далеко.

Официантка возвращается с высоким стаканом негазированной воды, а я осматриваю помещение еще раз. Свисающие с балок нити разноцветных праздничных огней придают этому месту тепло. Белые скатерти воссоздают, словно сцену из «Леди и Бродяга».

Я незамедлительно отвечаю на сообщение Нэйта, спрашивая, все ли в порядке, и говоря ему, что занимаю столик в дальнем углу.

Десять минут проходит без ответа.

Либо с ним случилось что-то катастрофическое, либо меня просто бросили.

Черт.

Всегда виновен тот, на кого никогда не подумаешь. Нэйт всю поездку убалтывал мне уши в мини-автобусе, и, хоть он и не в моем вкусе, я поймала себя на том, что проявляю заинтересованность к нему. Нэйт врос в меня за те короткие три часа. Как клиент, он был слегка незаинтересованным и почти неприметным. Доброжелательный и едва ли требовательный. Разместил предложение на первую квартиру, которую я показала ему, и хорошо ее оценил.

Думаю, Нэйт разборчив, когда дело касается его личной жизни.

Я подбираю с пола раздавленное эго и оставляю двадцатку на столе, уходя ни с чем, но удовлетворенная тем фактом, что не знала там ни одного человека.

На улице есть небольшое количество танцевальных клубов в стиле Хамптонса, и меня влечет к одному с лазурно-голубым навесом и вывеской. Он очень яркий и нацелен на туристов, а большинство манхеттенцев ни за что бы не обратили на него внимание, но я в настроении для смены обстановки.

Оплачиваю вход и захожу внутрь. Темнота заполняет пространство между вспыхивающей светомузыкой, и, как только глаза привыкают, двигаюсь к бару и заказываю второй коктейль «Грязный мартини» за ночь.

Посетители передвигаются небольшими группами, за исключением девичника из двадцати человек, которые пришли через несколько минут после меня.

Если еще раз услышу «ву-у ху-у» от любой из этих девушек, собираю вещи и направляюсь в клуб через дорогу.

— Алекса, посмотри на него! Ты обязательно должна спросить его номер телефона.

— Ни за что. Я не могу сделать это.

— Он такой, блядь, сексуальный. Сделай это. Если ты не сделаешь, я сделаю это для тебя. Попрошу его для тебя.

— Мы же не в начальной школе.

В то время, как две пьяные девушки слева от меня визжали над каким-то очевидно привлекательным куском задницы, я залпом выпиваю напиток и обдумываю следующий шаг. Завтра хотела попасть в фермерский киоск и, возможно, найти хорошую винодельню, прежде чем провести день, прочесывая пляж в поисках морских стеклышек и ракушек.

Я последний раз обвожу взглядом помещение и сосредотачиваюсь на мужчине в углу в темно-синих брюках и накрахмаленной, белой рубашке, подвернутую до локтей. Он пьет пиво с апельсиновым ломтиком, плавающим на верху, и смотрит прямо на меня.

Щеки краснеют. Может, он смотрел на пьяных девушек? Сложно увидеть это здесь. Могу ошибаться. Я осмеливаюсь оглянуться назад еще раз. Интенсивность его взгляда лишь становится больше, и он ни разу не шевелится. Наши взгляды снова встречаются, и его губы изгибаются в медленной, понимающей улыбке, которую мое подшофе внутреннее «я» понимает, как совершенно очаровательную во всех смыслах.

Возвращаюсь к напитку, находя его пустым, и отказываюсь снова встречаться со взглядом того мужчины. Если не считать моего длинноногого наряда, я утонченная южная леди с очень строгими правилами, когда речь заходит о противоположном поле. Я не подхожу к ним. Они подходят ко мне. Если он хочет меня, то может подойти ко мне.

— Прошу прощения, — бархатный голос шепчет мне на ухо, имея преимущество над громко играющей танцевальной музыкой, которая окружает нас.

Поворачиваюсь на барном стуле, скрещивая ноги и борясь с улыбкой, которая грозит сорвать непроницаемое лицо, когда понимаю, что он в миллион раз прекраснее вблизи. Он мог сказать мне, что является одним из этих моделей верхом на поло-пони на рекламном щите Таймс-сквер, и я бы поверила ему.

Этот мужчина — хамптонский красавчик.

— Бенедикт, — говорит он, наклоняясь так, чтобы я лучше слышала его.

— Как предатель, — кричу я из-за громкой музыки.

— Ох, ты знаешь моего пра-пра-пра-пра-прадеда. — А он хорош — быстро соображает. Мне нравится.

Его дыхание пахнет мятой и цитрусами, а горячее тело пропитывает мыло, замша и сандаловое дерево. Он экзотическая смесь, что сопровождает неограниченные условия страстного секса... если бы я была такой девушкой.

— Да, я хорошо его знаю. — Испытываю неловкость в душе за свой банальный ответ. Это не смешно. Ответ что-то в стиле пьяного, слабонервного говорящего человека, и я не одна из них.

По крайней мере, не думаю, что такая...

— Ты из города. — Он не спрашивает.

— Как ты догадался? — Я закидываю голову на бок, перекидывая волосы на одно плечо.

— Потому что я владелец этого заведения и никогда не видел тебя здесь раньше.

— Местный? Ох.

— Ты имеешь что-то против местных?

— Я должна иметь что-то против местных? Я чего-то не знаю?

— Нужно быть внимательнее с туристами. Может, мне следует остерегаться тебя? — Бенедикт смягчает реплику хитрой усмешкой, пока глаза спокойно прикованы к моим.

Он дважды стучит кулаком по барной стойке, чтобы привлечь внимание бармена и указывает на мой напиток. Прежде чем я могу возразить, бедняга с покрытым испариной лбом смешивает мне еще один коктейль.

— Впервые в Хамптонсе? — спрашивает Бенедикт. Может, мне просто кажется, но такое чувство, что пространство, разделяющее нас, вдруг сильнее возросло.

Киваю.

— Я остановилась в доме начальницы в Монток.

— Кем работаешь? — Он хмурит брови, пока рука накрывает мою руку. Плавно. — Как тебя зовут?

— Магнолия! Вот ты где, — другой мужской голос прерывает наш разговор. Мы оборачиваемся на голос, чтобы увидеть Ксавьера, направляющегося к нам.

— Ты знаешь этого парня? — Бенедикт поворачивается ко мне.

Бармен плавно двигает в мою сторону свежий напиток и, не тратя времени, я делаю щедрый глоток.

Ксавьер занимает место рядом со мной, рукой хватая меня чуть выше локтя.

— Я тебя везде ищу. Нам нужно идти.

— Зачем? — Ноги прочно стоят, тело напрягается. Клянусь, что изящно могу уйти от данной ситуации. Но сегодня? Ксавьер познает мой гнев.

Он следил за мной?

— Мы опаздываем. — Ксавьер поднимает брови, словно я должна была прочесть его мысли.

— Правда? — Я бросаю на него недобрый взгляд.

— Мы встречаемся с остальной компанией рядом с Бичкомбер Слип по случаю дня рождения Наоми.

Он, должно быть, думает, что очень умный, придумывая места и людей, которых ни один из нас не знает.

— Уверена, что Наоми может подождать, — говорю я сквозь зубы.

— Все в порядке? — Бенедикт обращает внимание только на меня. — Если Ксавьер к тебе пристает, я могу сопроводить его из помещения.

Ох. Интересно. Они друг друга знают.

Рука Ксавьера отпускает мою и обхватывает талию, притягивая к нему.

— Она в порядке, Бен.

— Да. Я в порядке. И вы тоже. — Я выпутываюсь из объятий Ксавьера и отступаю от них двоих. Взгляд Ксаврьера не меняется, а Бенедикт стоит, замерев, кидая между нами взгляд. Я ставлю напиток на барную стойку. — Прошу прощения, джентльмены.