Я ничего не отвечаю. Молча смотрю на него.

– Ну и? Ничего не скажете в свое оправдание? – властным тоном требует Долус.

После небольшой паузы я говорю:

– Мой наставник научил меня не объясняться, если я считаю, что поступила правильно. Таков мой ответ.

Долус в ярости. Эмма смотрит на меня со смесью восхищения и ужаса. «Тебе конец», – читается в ее взгляде.

– Вот как? – ухмыляется Долус. – Посмотрим, согласится ли с ним мистер де Суза. Идите!

Я выхожу в коридор, словно провинившаяся школьница. Впрочем, терять мне уже нечего – стычку с Долусом можно считать «приятным» дополнением ко всему остальному.

* * *

Ровно через двадцать три минуты после скандала в секретарской меня вызывает Скайлар. Я сажусь в кресло и жду неизбежной взбучки.

– Долус заходил, все рассказал. Ничего страшного. По-моему, ты хотела сделать как лучше. О де Сузе не переживай, ему до таких вещей нет дела.

– О, э-э, спасибо! – отвечаю я, изумляясь. – Отлично!

– Не стоит так удивляться, Аманда. Будь уверена в своем решении поступать правильно. Знаешь, работа барристера – не только заключительные речи и перекрестные допросы. Это еще и нравственность, и хорошая моральная репутация. Нельзя сомневаться в себе, если знаешь, что принимаешь правильное решение…

С тех пор как злодейский дуэт Кларинды и Марти стал меня шантажировать, я искала возможность обсудить все со Скайларом, только никак не могла выбрать подходящее время. Еще меня пугает его вероятная реакция. Понимаю, что лучше самой ему все рассказать, однако сомневаюсь, что сумею даже рот раскрыть. Когда что-то мучает тебя так долго, начинаешь бояться навлечь на себя беду, лишь заговорив об этом. Глупости, и все же думаешь: «Вот бы кто-нибудь сделал это за меня».

Аманда-трусишка. Да, я такая.

Нельзя же просто взять и сказать: «Желаете чашечку чая? Кстати, когда я вернусь, то поведаю вам мрачный секрет, который хранила от всех в конторе последние десять месяцев». Нет, нужно как-то вставить это к месту.

Ну а раз мы болтаем о барристерах и их практике, сейчас, пожалуй, самое время.

– Получается, э-э, адвокату важно быть честным и этичным. Даже не с профессиональной точки зрения, а как человеку. Надо иметь нравственные принципы… – бормочу я, и в моем голосе сразу слышатся виноватые нотки.

Скайлар отрывается от бумаг и смотрит на меня с подозрением.

– Конечно. Без высокой морали не обойтись.

– А как же, например, барристеры, у которых есть судимость или там криминальное прошлое? Такое позволяется? – спрашиваю я как ни в чем не бывало.

Скайлар откидывается на спинку кресла, кладет руки на подлокотники и фирменным движением складывает ладони в домик под подбородком. Пристально посмотрев на меня пару секунд сквозь огромные очки, он говорит:

– Зависит от того, скрывает барристер эту информацию или нет. Ученик должен сообщить о чем-либо подобном Совету адвокатов и своей конторе перед стажировкой. В противном случае его может ожидать исключение из конторы или лишение звания адвоката. А, возможно, и то, и другое вместе.

Должно быть, на моем лице отразилась целая буря эмоций, потому что Ричард сразу добавил:

– Ты хочешь мне что-то рассказать, Аманда?

Вот твоя возможность. Выкладывай.

Но я не могу.

Не в силах ничего произнести. Слова просто не сходят у меня с языка. С чего начать? С самого начала? А где оно, это чертово начало? По правде, я ужасно боюсь потерять все то, ради чего так старалась, хотя и понимаю, что Кларинда и Марти очень скоро кому-нибудь все выложат. Грегг прав – мне не хватит смелости разрушить собственную мечту.

– Нет, ничего такого, – отвечаю я, делая вид, что сержусь на подобный вопрос.

– Точно? Ты последние несколько месяцев сама не своя, – проницательно замечает Скайлар.

– В каком смысле? Со мной все в порядке, просто волнуюсь из-за слушания.

Полагаю, в этом есть доля правды.

– Такое чувство, что в тебе погасла искра. Ты вроде бы делаешь то же самое, но я-то вижу, что это как будто уже не ты…

Он понимает – что-то не так. После секундного замешательства я смотрю на Скайлара и отвечаю:

– Все хорошо. Можно мне вернуться в библиотеку?

* * *

Днем меня ждет встреча с клиентом перед слушанием с присяжными. Столько всего навалилось! Хочется думать, что все это какой-то сон.

Сорокачетырехлетнюю Кэрол Найт обвиняет в посягательстве сексуального характера ее бывший двадцатиоднолетний работник. Она взяла его в свою фирму в рамках программы найма выпускников, однако после испытательного срока расторгла контракт на том основании, что парень, в общем, хреново работал. Только после этого он заявил о посягательстве, которое случилось за два месяца до его увольнения.

Тут что-то нечисто, но я очень волнуюсь перед первой встречей с моей подзащитной по такому делу. На слушании будут присяжные – теперь все по-серьезному.

Кэрол, моя клиентка, оказалась довольно милой. Она выглядит намного моложе своего возраста. Настоящий образ «сильной женщины» – безупречный приталенный костюм с юбкой, дизайнерские туфли на каблуках, пышно уложенные волосы (как будто она только из салона) – кстати, тоже блондинистые. Кэрол – словно я через двадцать лет.

Меня одновременно тревожит и восхищает то, что во время нашего разговора она сохраняет абсолютное спокойствие.

– Мисс Бентли, Райан – просто озлобленный мальчишка. Я его уволила, вот он и пытается отомстить, – говорит Кэрол, поправляя идеально обесцвеченные волосы. – Не в силах справиться с мыслью, что его поставила на место женщина. В этом вся проблема с парнями в наши дни, они не могут этого вынести…

Хм-м. В чем-то я с ней согласна.

– Что ж, вы читали его заявление, миссис Найт, – говорю я, заглядывая в свидетельские показания Райана. – Он утверждает, что вы постоянно его «соблазняли своим поведением и сексуальной одеждой»…

Господи, аж тошно от таких слов.

Кэрол изгибает брови.

– В моей собственной компании, мисс Бентли, я могу ходить на работу, в чем мне, черт возьми, захочется. И это не значит, что я схватила парня за член после пары бокалов вина, верно?

– Верно, – отвечаю я.

Боже, за свидетельской трибуной Кэрол будет вести себя очень дерзко.

– Мне нечего скрывать. Подонок врет. Уверена, вы сможете это доказать. Если кто кого и домогался, так это он меня, а не наоборот. А я бы к такому и близко не подошла! Он же мне в сыновья годится! – со смехом добавляет Кэрол. – Все это совершенно нелепо. Зачем мне Райан, когда есть он? – кивает моя подзащитная в сторону своего привлекательного мужа, который пришел на встречу вместе с ней.

На кону стоит многое, и я ей верю. В итоге остается слово Кэрол против слова Райана, так как вещественные доказательства отсутствуют. Точнее, отсутствовали до прошлой недели, пока сторона обвинения не предоставила любопытную записку, таинственным образом появившуюся у Райана.

На листке написано: «Ты мне снова нужен» – предположительно, рукой Кэрол. Опять же предположительно, записку оставили на столе Райана на следующий день после домогательства. Кэрол решительно все отрицает. Странно, да? Если сексуальный акт был не по согласию обеих сторон, зачем посылать записку и подставляться? Что-то не складывается. Надо подумать.

До слушания остается всего несколько недель, и я ощущаю невероятное давление. Это новый уровень. Нельзя терять голову.

* * *

Кэрол уходит в четыре часа, и я начинаю готовиться к завтрашним делам, однако меня тут же отвлекает прибежавший в библиотеку Клайв.

– Аманда. Суд короны. Сейчас. Защита арестованного по распоряжению суда. Крупное дело. Зал суда номер один. Судья Уилкинсон.

Он просто не способен выражаться цельными предложениями. Странно.

Ненавижу такие вызовы, их боятся все молодые барристеры. Приходится защищать нарушителей, которые не явились в суд или по какой-то причине были арестованы полицией, в результате чего слушание назначается в чрезвычайном порядке. Нет никаких документов, а уж солиситора – тем более. В общем, ноль информации и один очень рассерженный ответчик.

– Ясно. Э-э, я как раз начала готовиться к завтрашним делам. Неужели никто больше не может пойти? – умоляющим тоном отзываюсь я.

– Нет. Марти в Карлайле. Остальные задерживаются в судах. Только ты свободна.

– Ладно, уже иду, – в панике говорю я, собирая свое облачение.

Клайв выбегает из библиотеки, но потом вдруг просовывает голову обратно в дверь.

– Кстати, как прошло с миссис Найт? Вы нашли общий язык?

– Да, все отлично!

– Я и не сомневался… – с улыбкой говорит он.

* * *

Я спешу в суд. Близится вечер, так что в здании немноголюдно. Надеюсь, все пройдет быстро.

Надеваю мантию с париком и мчусь к камерам заключения.

– Аманда Бентли. Арест по судебному ордеру, зал номер один! – кричу я в интерком, и меня впускают.

– Здравствуй, лапочка. Ага, последний на сегодня. Ты одна справишься? Похоже, тот еще тип, – предупреждает охранник.

– Ничего страшного, но на всякий случай будьте начеку. За что его арестовали? У меня нет никаких сведений.

– Серьезное дело. Попытка побега из тюрьмы во время транспортировки. Ему удалось сбежать, но потом все равно попался.

– Жуть. А изначально за что сидел?

– Э-э. – Охранник листает бумаги. – А, вот оно – вооруженное ограбление, тяжкие телесные повреждения, хранение огнестрельного оружия. Много всего нелицеприятного. Ты правда справишься сама? – еще раз уточняет он, подавая документы.

– Да, не волнуйтесь.

Охранник ведет меня по коридору мимо пустых камер. Занята только одна. Я ищу в бумагах имя обвиняемого и резко замираю на месте.

Гренвилл Слейдер.

Мне внезапно становится нечем дышать, я опираюсь о стену, чтобы не упасть. По спине к рукам пробегает ледяная дрожь, по всему телу дыбом встают волоски.