Рокси Купер - Закон притяжения

Стоит прекрасный июльский вечер, поэтому я жду Хайди снаружи – она приедет сразу после работы. Слышу, как она стучит каблуками по тротуару еще до того, как вижу ее саму. У Хайди такая уверенная походка, что посетители за столиками на улице оборачиваются ей вслед. Даже после десятичасового рабочего дня подруга выглядит замечательно в юбочном костюме и больших солнечных очках. Мы крепко обнимаем друг друга, как не обнимали уже несколько месяцев. На глаза наворачиваются слезы. Я прижимаю ее к себе дольше, чем следует, пока Хайди не размыкает объятия.

– Не плачь, а то подводка размажется, – шепчет она мне в ухо.

Я смеюсь и думаю – может, она и сама готова пустить слезу? Чертовы очки.

Следующие несколько часов мы делимся друг с другом последними новостями. Я рассказываю про суд и про Марти, и Хайди радуется, что я добилась наконец профессионального признания. Сама она получила высочайший рейтинг среди стажеров в ее фирме (естественно).

А затем мы переходим к главному.

Де Суза.

– Мы по-прежнему вместе, Аманда, – уверенным, но осторожным тоном сообщает Хайди.

Я киваю.

– Он ушел от Дженни. Их брак все равно постепенно разваливался. Они только изображали идеальную пару, а на самом деле жили каждый своей жизнью. Не я их разлучила.

– Ты не обязана передо мной объясняться, – искренне говорю я.

– Я люблю его… – открыто заявляет она.

Я поражена. Хайди никогда ни в кого не влюблялась.

– Правда?

Она с улыбкой кивает, как взволнованная школьница. Это и правда серьезно. Не просто секс, не очередное увлечение. Она нашла того самого.

Я смотрю на нее. На свою лучшую подругу.

– Аманда, я знаю, что вышло очень неловко, но прошу, пойми – я не хотела навредить тебе. Это просто случилось. Мы любим друг друга. Мы влюблены. Де Суза обо всем позаботится. Наши отношения никак на тебя не повлияют.

– Что ж, я тебе верю, – говорю я. – Сегодня в библиотеке он действительно обо мне позаботился. Даже бровью не повел в ответ на великое разоблачение Марти… странно.

Хайди делает большой глоток вина и глубоко вздыхает.

– Аманда, мне нужно кое-что тебе сказать.

– Господи, что еще? Надеюсь, ты не беременна? – шепотом спрашиваю я.

– Боже! Нет! – вопит она. – Клаудия Келли узнала тебя тогда, в Слейнлок-Холле…

От одного упоминания ее имени живот скручивается в узел. О боже. О БОЖЕ.

– В общем, она спросила у де Сузы: «Это Аманда Слейдер?» Он, конечно, ответил, что никогда о такой не слышал, а потом навел справки и все узнал – о тебе, об отце.

Я смотрю на Хайди, осмысливая ее слова. Не знаю, к чему все идет, но мне уже нехорошо.

– Твою мать! И давно он знает?

– С Рождества.

– Что?! – воплю я.

– Поэтому я и держалась на расстоянии. Скрывала от тебя не только де Сузу, но и то, что ему стало известно о твоей тайне. Ох, Аманда, это было ужасно… – Хайди явно полегчало, когда она поделилась со мной. – Даже после нашей ссоры я не могла ничего сказать, потому что знала – ты будешь с ума сходить.

– Так кому он рассказал?!

– Ну, тут-то я и вмешалась… – признается Хайди.

– В смысле?

– Он пришел ко мне и сообщил, что узнал о тебе. Выбора не оставалось – я сказала ему, как с тобой обращались, что ты сделала и как это на тебя повлияло… в общем, все. Чувствовала себя предательницей, не могла смотреть тебе в глаза, Мэнди, но я поступила так, чтобы защитить тебя.

– Та-а-ак…

Я жду продолжения.

– Как глава «Афины», он обязан сообщать остальным членам конторы обо всем, что может повлиять на репутацию ученика. За сокрытие информации, о которой следовало сообщить перед началом стажировки, они имею право выгнать тебя или даже пожаловаться в адвокатскую коллегию. Я умоляла его ни о чем не говорить, и он пошел против правил.

– Значит, он никому не сказал?

– Ни единой душе, – с гордостью отвечает Хайди.

В этот момент я чувствую себя ужасно из-за того, как обращалась с подругой в последние месяцы. Теперь мне стало ясно, что она имела в виду, когда мы ссорились после «Коко Бланк». Я не заслуживаю такой преданности. А де Суза, видимо, вовсе не мерзкий бабник, каким я его считала. Возможно, все сложнее, чем кажется поначалу. Пора перестать судить людей по первому впечатлению.

– Господи, я не знаю, что и сказать… – смущенно отзываюсь я.

– И не надо. Я прикрыла тебя, Аманда. Мы с де Сузой о тебе позаботились. – Она мило улыбается и протягивает руку к моей ладони, сжимающей бокал вина.

Боже, так вот что значит быть взрослым.

– Ты ведь не станешь приводить его к нам домой, чтобы вместе смотреть сериалы на диване и все такое? Было бы очень неловко.

– Нет, – смеется Хайди.

– А как же его дети… ты что, будешь мачехой? Хайди, ты готова ко всей этой неразберихе?

– Понятия не имею! Но я не узнаю, если не попробую. Представь, сколько счастья мы упускаем из-за того, что боимся – боимся неизвестного, боимся дать себе волю и довериться другому человеку…

Хороший ответ.

– Ты, случайно, не имеешь в виду меня и еще одного барристера из «Афины»?

Хайди с улыбкой говорит:

– Да ну, ты что, никаких намеков…

* * *

К десяти вечера все налаживается, и мы с Хайди болтаем, как в старые добрые времена. Хохочем над тем, чего не рассказывали друг другу в последние месяцы, над воспоминаниями из прошлого.

Боже, как мне ее не хватало!

Мы расплачиваемся и, будучи слегка нетрезвыми, решаем дойти до дома пешком. К счастью, на завтра никаких дел не намечено, так что я собираюсь поваляться в кровати. ДА, ПОВАЛЯТЬСЯ! Ну, я встану в семь утра, а это, считай, то же самое.

Обожаю идти домой пешком летними вечерами. Сгущаются сумерки, дует теплый ветерок. Все здорово.

Просто замечательно.

Решение о выборе кандидата на должность проходит за две недели до официального окончания моей стажировки. Проводится «внеочередное собрание», на которое меня, естественно, не приглашают. Задача Скайлара – поведать всем, какая я чудесная, убедив предложить мне постоянную работу, несмотря на мое «криминальное прошлое».

Если семьдесят пять процентов собравшихся проголосуют за меня, дело сделано.

Как назло, собрание назначили на половину шестого вечера четверга, так что весь день я дергаюсь. Скайлар, видимо, считает, что случившееся не помешает большинству членов конторы сделать выбор в мою пользу, однако я не поверю в его утешительные слова, пока люди действительно не поднимут руки во время голосования.

Последние пару недель я видела, как коллеги перешептываются в углах библиотеки и переговорных, обсуждая мое разоблачение, – и тут же замолкают, стоит мне войти. Положение рискованное.

Кое-кто открыто высказался в мою защиту. К примеру, Берти как-то раз подошел к Скайлару в комнате отдыха и громко заявил: «Подумаешь, у девчонки в роду преступники! Судить надо по ее способностям, и только!» В ответ Ричард глубокомысленно кивнул и поблагодарил Берти за поддержку.

Даже Клайв заступился за меня, правда, лишь потому, что увидел в ситуации выгоду для конторы. «Думаю, это даже прибавит ей авторитета, если народ узнает, кто она такая. Может, вернуть прежнюю фамилию? Привлечет немало клиентов…» Боюсь, это уже слишком, но все равно приятно слышать такое. Не сомневаюсь, что у каждого есть свое мнение по поводу случившегося, ведь «Скандал Слейдеров» уже несколько недель остается главной темой для обсуждения в конторе.

К 17.20 атмосфера накаляется. Все идут в переговорную. Ощущая напряженность ситуации, Клайв сообщает мне:

– Аманда. Ты стоишь первым вопросом на повестке дня. Постоянная должность.

– Да, – говорю я, нервно сглатывая.

– Если тебе предложат работу – повторяю, ЕСЛИ, – ты должна будешь присоединиться к собранию, так как дальше будут обсуждать вопросы, касающиеся конторы.

– О, я и не знала.

– Теперь знаешь. Далеко не уходи. В здании тебе оставаться нельзя, жди снаружи.

– Э-э, что? Почему это?

– Вдруг услышишь, как тебя обсуждают. Такова традиция.

Я морщусь. Неужели он говорит серьезно?

– Они же будут на первом этаже, – разумно замечаю я.

– У барристеров, Аманда, громкие голоса, – без намека на сарказм отвечает Клайв.

Справедливо.

– И как долго они будут меня обсуждать?

– Точно не скажу. От пяти минут до получаса или больше.

Никакой определенности. Прекрасно.

– Так куда мне идти?

– Просто жди снаружи у здания.

За окном, что нетипично для середины августа, начался дождь. Ну замечательно. Надеюсь, это не знак свыше.

– Что ж, пойду мокнуть. Позовите меня, когда они закончат.

Все движутся в переговорную, а я иду им навстречу по направлению к выходу. Вглядываюсь в лица, как на суде присяжных. Если человек посмотрит на меня, значит ли это, что он отдаст мне свой голос? Я внимательно слежу за тем, отведет ли кто-то взгляд. Только Долус опустил глаза, что неудивительно – я и не ждала от него поддержки. Наверное, он до сих пор остается верным Марти.

Последним заходит Скайлар. Мы быстро переглядываемся, но и этого достаточно для людей, которые через многое прошли вместе за последние одиннадцать месяцев. Я знаю, уж он-то вступится за свою ученицу. Если кто и верит в меня настолько, чтобы помочь перейти на следующую ступень карьеры, так это Ричард. Кивнув с едва заметной улыбкой, он закрывает дверь.

Одиннадцать долгих месяцев упорного труда и стресса. Больше я ничего не могу сделать.

* * *

Следуя указаниям Клайва, я стою под дождем на ступеньке, прямо перед секретарским кабинетом. Через две минуты он распахивает дверь и высовывает голову.

– Ради всего святого, Аманда, заходи давай! – кричит Клайв.

Он заводит меня в свой кабинет. С одежды капает вода.