— Нет? — с надеждой взглянула на него, расширившимися от страха глазами.

— Нет!

— А как тогда?

Мужчина издал измученный вздох, демонстрируя свое раздражение.

— Хотя бы на метр от пола вскарабкайся, и повиси так несколько секунд! Тогда я поставлю тебе удовлетворительно, и гуляй на все четыре стороны!

— А если упаду?

— Либо приземлишься прямо на мягкие гимнастические маты, — оставался непреклонен Виктор Эдуардович, — либо одноклассники поймают тебя еще в…полете.

— Вот, спасибо! А ничего, что с такими помощниками я точно сверну себе шею?

— А что поделать? — иронично усмехнулся. — Естественный отбор, Лена! Выживает сильнейший! Ты не знала?

Белова красноречиво закатила глаза, будто ничего глупее в жизни своей не слышала.

Этой заминкой и воспользовался учитель, чтобы мягко подтолкнуть ее к спортивному снаряду, и тоном, не терпящим возражений заявить:

— Приступай!

Ребята тоже оживились.

— Давай, Ленка! — поддержала Боярская. — Мы в тебя верим!

— Точно!

— Все получится!

— Ты же уже пробовала на нем повисеть пару раз! В том году, помнишь?

Она обреченно кивнула. Конечно, помнила.

Но одно дело просто повисеть на нем, как на турнике.

И совсем другое — карабкаться по нему вверх на метр-полтора-два…

Тем не менее, выбора ей не оставили.

— Ладно! — с чувством полнейшей безнадеги Лена решительно подошла к канату, пряча собственное волнение за напускной серьезностью. — Я попытаюсь!

Оттягивая неизбежное, потрогала его, ощупала со всех сторон. Даже подергала, пытаясь лично убедиться в безопасности снаряда. Только после этого она, что было сил, вцепилась в толстенную веревку и оттолкнулась от матов.

Макаров одобрительно хмыкнул:

— Хорошо висишь! Хватка бульдожья!

— Правда так думаете?

— Вижу! — отозвался коротко. — А теперь…поднимайся на руках, и фиксируй свое положение ногами. Не торопись. Спокойно. Аккуратно. Во-о-о-т так!

— Вы скажете, когда уже будет этот чертов метр? — проблеяла Лена севшим голосом.

— Обязательно! Не отвлекайся!

Стараясь не смотреть вниз, воодушевленная внезапной похвалой, она подчинилась всем его требованиям. С непривычки было тяжело, но получалось все лучше и лучше.

В какой-то момент Виктор Эдуардович проинформировал ее задумчиво:

— Еще полметра, и четверка у тебя в кармане!

— Полметра осталось до метра?

— Полметра осталось до двух!

— ЧТО? — завопила она ошарашено, когда мимолетно взглянула вниз. — Снимите меня отсюда! Снимите! Немедленно! Ой, мама… как я сюда попала?

— Спокойно! Давай без паники!

— Лен, хорош уже придуриваться! — рявкнул вдруг Красницкий. — Тебе совсем чуть-чуть осталось до четверки. Не порть нам общую статистику класса — ползи наверх!

— Сам ползи! — огрызнулась, леденея от страха. — А у меня голова кружится!

— Она у тебя сейчас еще сильнее закружится! — угрожающе насупился Славик. — Потому что я тупо раскачаю канат, если не подтянешься выше!

— Так! — сурово прервал его Макаров. — Чтобы я ничего подобного больше не…

Белова не разобрала окончание фразы, ибо была оглушена ревом собственного пульса. Потому что в этот самый момент одноклассник как-то странно дернулся. А весьма богатое воображение дорисовало все остальное. Ей показалось, будто он потянулся к канату. Сердце пропустило удар, и адреналин шальными дозами забурил в крови.

— А-а-а-а! — завизжала пронзительно. — Отстань! Отстань!

— Посмотри на меня! — сквозь морок сознания донесся до нее зычный голос учителя.

Превозмогая свой страх, Лена подчинилось. И услышала в тот же миг его властное:

— Дыши!

«Вдох. Выдох. А мы опять играем в любимых…»

Она понятия не имела, почему в памяти ожила именно эта строчка из известной песни. От напряжения на лбу выступила крупная испарина, а сердце колотилось в груди просто на разрыв аорты. Тем не менее, девушка начала потихоньку успокаиваться.

Все это время Виктор Эдуардович стоял внизу для перестраховки и не спускал с нее глаз. Смотрел в упор, точно хищник, прожигая насквозь своим невозмутимо-пристальным взглядом. Он будто гипнотизировал ее сейчас.

Вселяя уверенность в собственные силы. Будоража кровь, бегущую по венам.

Его невероятно мощную энергетику Белова ощущала каждой клеточкой своего дрожащего тела. Каждой порой. Каждым нервом, оголившимся до предела.

На уровне подсознания. На уровне каких-то… первобытных инстинктов.

«Пока он рядом, все будет хорошо! — осознала вдруг. — Он не позволит случиться плохому! Он все контролирует! И даже… меня!»

— Ты продержалась достаточно, — уголки его губ от чего-то дрогнули, — молодец! Теперь можешь спускаться. Также медленно и осторожно, как поднималась. Поняла?

— Да…

Лена действительно собиралась сделать все в точности, как велел Макаров.

Но за каким-то чертом вновь посмотрела на него, и буквально оцепенела.

Что нашло на нее в следующий миг, сложно сказать. Кровь тотчас же ударила в голову, затуманивая разум. Во рту стало сухо до противной горечи. И что творит, Белова соображала уже с большим трудом. Ведь даже от самой себя подобного поступка девушка, ну никак, не ожидала. Тем не менее, поддавшись какому-то сумасшедшему порыву, она громко взвизгнула, решительно разжала пальцы и кинулась прямо в объятия Виктора Эдуардовича.

Глава 14

В непревзойденной реакции их преподавателя Белова не сомневалась ни капли.

Конечно, он ее поймал, хоть и был весьма обескуражен подобной выходкой.

При этом судорожно выдохнул в момент соприкосновения их тел, и невольно стиснул руками талию, фиксируя на месте и удерживая Лену от падения. А также, ощутимо вздрогнул, точно ошпарившись, когда она случайно ткнулась носом в оголенный участок его шеи. Тогда-то хватка Макарова усилилась до такой степени, что ее косточки жалобно затрещали. Беззвучно зашипев от боли, она жадно втянула кислород полной грудью. Вдохнула как можно глубже, шалея от секундной вседозволенности. Аромат его парфюма, смешанный с ароматом мужского тела, проник в ноздри. Вкусный. Вкусный аромат! Голова закружилась вновь. Но уже по иной причине: сквозь нее словно двести двадцать вольт сейчас пропустили! Не иначе!

— Это что за… Что за выкрутасы, Белова? — учитель резко убрал руки, и попытался отстраниться. Одного не учел: она все еще рефлекторно удерживала его за плечи.

— Я решила, что так спущусь… быстрее!

«Господи, что же я наделала? Дура! Какая же я дура!»

— Сама стоять можешь?

— Да, — нервно сглотнула, пытаясь хоть чуточку расслабиться.

— Тогда чего вцепилась в меня, как в родную матушку? — прогромыхал он, раздраженно скидывая с себя ее ладони, и отступая на шаг. Увеличивая дистанцию между ними.

— Извините! Я не знаю. Я просто…

Голос предательски дрогнул, и она умолкла, будучи смущена до крайности.

Но что-то в ее интонации серьезно насторожило их преподавателя.

Чуть склонив голову на бок, Виктор Эдуардович уставился на нее ошарашенным взглядом. При этом так пристально рассматривал, точно рентгеном насквозь просвечивал. А затем, нахмурившись, изумленно выпалил:

— Твою же ж… мать!

— В каком…

Ответом он ее не удостоил. Впрочем, и начатый вопрос завершить не дал.

Просто становил ее взмахом руки и заговорил сам. Но не с ней. С классом.

— Я отлучусь ненадолго — нужно сделать важный звонок! — сухо проинструктировал учеников. — Никуда не расходиться! Не шуметь! На снаряды не лезть! Красницкий, остаешься за старшего! В случае чего, спрошу с тебя! Всем все ясно?

— Да! — вторил ему дружный хор голосов.

Не обронив более ни звука, Макаров стремительно покинул спортзал.

Лена же, еще несколько минут неотрывно сверлила потерянным взглядом дверь, через которую он только что вышел, и задавалась одним единственным вопросом:

«Что сейчас произошло?»

Приложив дрожащие заледеневшие ладони к пылающим щекам, вновь задумалась.

«Я ли это была? Я же панически боюсь высоты! — тщетно пыталась проанализировать собственные действия. — Как я могла? Как ВООБЩЕ осмелилась спрыгнуть? Еще и… прямиком на ручки к учителю! На глазах у всего класса! Боже…»

— Да, Белова! — осуждающе поцокал языком Вячеслав. — Ты и мертвого из себя выведешь! Первый раз Эдуардовича таким неуравновешенным вижу…

— Ой, вот кто бы говорил! — отзеркалила его же интонацию. — Вся школа с облегчением вздохнет, а учителя дружно перекрестятся в тот день, когда тебе аттестат вручат!

Красный надменно фыркнул:

— Что есть, то есть!

Спустя секунду к ней подошел Ромка.

Улыбаясь, что называется, во весь рот, Чернев приобнял ее за плечи.

— Слушай, Лен, — вкрадчиво, заискивающе, — а ты чего, на физрука что ли запала?

— И запала, и упала! — дико загоготала Наташка Пылева. — И все на бедного физрука!

Ее смех подействовал на Лену отрезвляюще. Встрепенувшись, она гордо вскинула подбородок, и холодно улыбнулась, испепеляя одноклассников гневным взглядом.

«Смутить меня что ли пытаетесь? Серьезно? Смущалка еще не выросла!»

Мягко скинув с себя Ромкину руку, она играючи щелкнула парня по носу.

— Может и запала! — пропела ехидным голоском. — Тебе-то что? Влюбился?

— Да, н-е-е! Тупо поспорил с Никифоровым!

— На что?

— На штукарь!

— Причина вашего спора, дубина?

— Так это… запала ты на Макарова или нет!

— А сам как считаешь?

— Я почти уверен, что да.