– Смотрите, эта та сивая, которая в нашего физрука втюрилась?

– Она самая! – без тени смущения, грозно отзывалась девушка, заставляя малышню с визгами разбегаться в стороны. Нет. Лена, как ни странно, ни капли не стеснялась своих чувств. Не переживала из-за их огласки. И массовые пересуды ее мало заботили.

«Плевать! Я в состоянии справиться с этим, как нефиг делать!

Смотрите, и учитесь!»

На сцену в тот день она вышла с гордо поднятой головой.

Отыскала среди преподавателей, восседающих в первом ряду, Виктора Эдуардовича (всегда собранного, всегда спокойного) и чувственно запела. Хоть сердце и готово было разорваться в груди от волнения, Белова намеренно удерживала на себе его хмурый взгляд. Намеренно таращилась на учителя, не скрывая своего обожания.

Со стороны могло показаться, будто она вообще выступала исключительно для него.

И ее посыл, ее молчаливый вызов ему, определенно дошел до адресата.

Скрипнув зубами, Макаров что-то шепнул на ухо их директору, и с совершенно непроницаемым выражением лица покинул актовый зал прямо посреди концерта.

С тех самых пор, мужчина игнорировал ее существование по полной программе.

Да, Лене действительно было до лампочки на чужое мнение. Но только… не на его!

«Он вообще не думает обо мне? Ни капельки? Неужели я совсем ему не нравлюсь?»

– Ты чего творишь? – разгневанный голос Ирины выдернул Белову из глубокой задумчивости, возвращая с небес на грешную землю. В суровую реальность.

А если быть точнее, на большую перемену, в кабинет химии.

– Разборчивее пиши! – язвительно отозвался Красницкий, стирая губкой с классной доски сегодняшнюю дату и тему урока. Ту самую, которую Синицына закончила старательно выводить несколько секунд назад. – Ничего же не понятно! Как курица лапой, честное слово!

– Какая еще курица? Я разборчиво написала!

– Разборчиво? Да даже кочегар наш – дядя Вася, если с перепоя угольком на заборе начертит, и то лучше получится, чем у тебя!

– Значит… сам и пиши, контролер недоделанный!

– Не борзей, Синичка! Ты у нас дежурная!

Раздраженно застонав, Лена громко шибанула учебником по парте.

«Нет! Это уже просто невыносимо!»

– Хватит! Я сама все напишу! – рявкнула, теряя терпение. – Если помнишь, мы с Иришей обе дежурные до конца октября. Надеюсь, МОЙ почерк тебя устроит?

– Вполне! – равнодушно пожал плечами одноклассник.

Белова быстрым шагом подбежала к доске и, вклинившись между этими двумя забияками, написала все тоже самое: сегодняшнюю дату и тему урока.

Причем, финальную точку поставила с такой злостью, с таким нажимом, что мелок просто раскрошился в ее руке, перепачкав все пальцы и ладони.

– Доволен? – растянула губы в саркастической ухмылке.

Вячеслав же брезгливо поморщился:

– Я-то, да! А вот тебе бы не помешало… к Мойдодыру наведаться!

Фыркнув, Лена демонстративно покинула кабинет, намереваясь как можно скорее вымыть руки. Ближайшие умывальники располагались у входа в столовую.

Только вот столовая и спортзал находились в одном крыле, у них был общий коридор.

Настойчиво игнорируя непроизвольно ускорившийся пульс, она без проблем добралась до самой крайней раковины, быстро омыла ладони под проточной водой, перекрыла кран и уже развернулась, намереваясь уйти.

Однако застыла на месте от представшей взору картины, точно парализованная.

Глава 16

Сердце болезненно сжалось в груди.

Обида и ревность… заволокли сознание.

А эмоции не поддавались уже абсолютно никакому контролю.

Виктор Эдуардович стоял у входа в спортзал в окружении девушек из «11Б».

Те заливисто хохотали, наперебой рассказывая ему о чем-то.

Но и Макаров улыбался им! Открыто. Искренне.

Улыбался так, как никогда не улыбался ей. И вел себя с ними естественно и непринужденно. Что-то активно объяснял. Даже… шутил, кажется.

Первой Белову заметила Машка Романцева. Триумфально улыбнувшись ей, староста «Б»-шек принялась громко расспрашивать учителя о каком-то списке с темами для рефератов, не забывая при этом кокетливо улыбаться и заглядывать ему в рот.

«Таков, значит, твой способ отомстить мне за невинный флирт с Трубниковым, да?

Никак не успокоишься, что и в танцевальном поединке я тебя тогда тоже уделала?»

О! Это был удар ниже пояса. И оставлять его без ответа, Лена точно не собиралась.

Собрав всю волю в кулак, она медленно двинулась в их сторону.

Словами не передать, каких усилий ей стоило сохранять внешнюю невозмутимость.

Зато Макаров ничего не сохранял. Едва заметил ее, сразу же сменился в лице.

Как по щелчку пальцев. Стал хмурым. Напряженным. Собранным. И холодным.

«Все хорошо, – беззвучно успокаивала саму себя, – все в порядке!»

– Здравствуйте, Виктор Эдуардович! – произнесла на удивление твердым голосом, когда поравнялась со всеми. – Как ваши дела?

Мужчина скользнул по ней мимолетным отсутствующим взглядом:

– Здравствуй, Лена!

«И все? Все, черт возьми! С Машкой Вы были куда разговорчивее!»

– А с нами разве, не нужно здороваться? – язвительно хмыкнула Романцева.

Зря она это сделала. Потому что терпение Елены лопнуло окончательно.

С надменностью присущей разве что королеве, она холодно отчеканила:

– Зачем? Вас всех давно уже в курятнике заждались!

– Чего?! Это типо, мы курицы?

– Это типо, вам пора!

– С чего вдруг?

– Ты знаешь!

Естественно, Машка знала. Более того, флиртовала с физруком намеренно, стараясь задеть Лену за живое. И следующие слова подтвердили все предположения:

– А что такое? Неприятно, да?

– О, да! Но лучше… ты меня больше не провоцируй – отомщу!

– Правда?

– Правда! Еще раз увижу нечто подобное, глаз на жо…

– Манеры, Белова! – нетерпеливо осадил преподаватель. – Успокоились, обе!

– Сама виновата! – с ненавистью зашипела Романцева. – Ты первая все начала! Ты!

– Я начала, я и закончу!

– И что это значит?

– Лишь повод дай, и клянусь, твой ненаглядный Сереженька приползет ко мне, едва я его пальчиком поманю! В тот же вечер будет топтать клумбы под моим окном!

– Только посмей! – раздался истерический визг. – Заговоришь с ним еще раз, и я тебя…

– Давай-давай! Рискни здоровьем!

– А ну, разошлись, я сказал! – устав наблюдать за их перепалкой, Виктор Эдуардович вклинился между ними. – Иначе, обеих сейчас отправлю к директору! Там будете объяснять, что именно не поделили!

«Вас я не поделила, – хотелось заорать, что было мочи. – Вас!»

Вместо этого, вынуждена была молча наблюдать за тем, как «выводок» Романцевой, во главе с ней же, торопливо уходит прочь. Убедившись, что девушки скрылись за поворотом и конфликт исчерпан, преподаватель направился обратно в спортзал.

А Лена… она не могла отпустить его просто так. Не могла.

Потому что слишком сильно жгло в груди.

Слишком больно горло сдавливало невидимым спазмом.

Слишком катастрофически ей не хватало воздуха.

Да все было слишком! И как итог, наступило секундное помутнение рассудка.

– Разве плохо, что я люблю Вас? – со стороны услышала собственный голос.

Тихий. Скрипучий. Взволнованный.

«Ой, мамочки…»

Макаров замер, так и не сделав следующий шаг. Стиснул ладони в кулаки и стремительно развернулся, уверенно встречаясь с ней лицом к лицу.

И от одного лишь его взгляда (колючего, опаляющего арктическим холодом) Лена непроизвольно попятилась назад, из последних сил стараясь не грохнуться в обморок.

– Ты меня…ЧТО? – переспросил, с обманчивой нежностью в голосе.

Щеки вспыхнули огнем. Сердце ухнуло в пропасть и заколотилось в груди с чудовищной скоростью. Ей так хотелось убежать, поддавшись смятению. Но, нет.

Не поддалась. Не убежала. Вместо этого гордо расправила плечи, настырно вскинула подбородок, и глядя строго в те холодные глаза, повторила с предельной четкостью.

– Я люблю Вас!

– Я сделаю вид, будто ничего не слышал! – сурово прогромыхал преподаватель, спустя секунду. – А ты, Белова – раз и навсегда выкинешь всю эту дурь из своей головы! Поняла меня?

– Нет!

– Что? Я не расслышал!

Заморгав часто-часто, дабы не разреветься прямо здесь и сейчас, она вновь пылко возразила.

– Я сказала: нет!

Казалось, еще секунда и он точно придушит ее на месте.

Столь сильно рассвирепел мужчина от вполне безобидных слов.

Однако, сдержался. Шумно втянул в себя воздух. Даже улыбнулся.

Вернее, хищно оскалился, если уж называть вещи своими именами.

– Что ж… тебе же хуже!

Глава 17

Лена яростно стиснула ладони в кулаки, чувствуя, как больно ногти впиваются в нежную кожу. Но та боль была ничтожной, по сравнению с ее душевными муками.

– Уверяю, хуже будет Вам! – задиристо выпалила на эмоциях.

Макаров прищурился, разглядывая ее так, словно впервые увидел.

– Не понял! Это угроза?

– Нет. Обещание.

– Какое еще…

– Я не могу заставить Вас полюбить меня в ответ – это правда! – бесцеремонно перебила его на полуслове. – Всем известно – насильно мил не будешь…

– Очень хорошо, что ты это понимаешь!

– Да! Но если вдруг Вы чувствуете ко мне хоть крохотную симпатию – Вам конец!

– Лучше остановись, – предостерегающе, – пока не наговорила лишнего!

– А Вы ее… чувствуете! Верно?

– Белова!

– Иначе не вздрагивали бы всякий раз, когда я случайно к Вам прикасаюсь!

– Замолчи!

– Разве я не права? Права! Конечно, права!

– Лена, ты вообще меня слышишь?

– Именно поэтому я не успокоюсь, не смирюсь, и не отступлюсь до тех пор…

– Иди-ка сюда! – процедил сквозь зубы Виктор Эдуардович, сжимая ее запястье, точно стальными тисками. А уже спустя секунду, он запихнул девушку в пустой спортзал, плотно прикрывая за ними дверь. Его взгляд искрился сейчас таким безумием, что Лена испуганно пискнув, инстинктивно вжалась спиной в ближайшую стену.