Праздничные дни дают передышку. Деньги, которые подарил отец, потрачены только наполовину, мои тревоги ненадолго затаились. Как же хорошо дома. Яна убрала мамины портреты, которые были буквально везде. Только в гостиной на камине осталась маленькая фотография, на которой мама держит меня, совсем маленького, на руках. Жить прошлым неправильно, быть может, я и не съезжал бы никогда с этого дома, если бы убрал портреты тогда, но не поднималась рука. Может быть, дело вовсе и не в портретах, а в чём тогда? Я лежал в постели, погруженный в раздумья. Яна вышла из ванны, потушила верхний свет, и комнату освещали только тусклые бра над кроватью. С туалетного столика она взяла увлажняющий крем, присела на край кровати, зачерпнула немного крема рукой и принялась растирать им ноги по всей длине.

– Вов, ты не мог бы растереть мне ножки, самой уже не так просто, как раньше.

– Да, конечно, сейчас, сейчас, – отозвался я, стряхивая наплывавшие воспоминания.

Энергичными движениями я втирал крем в её гладко побритую кожу. Она лежала с закрытыми глазами, откинувшись на подушку, по лицу расплывалась блаженная улыбка.

– Какой же ты молодец. У тебя это так хорошо получается. Просто волшебные руки. Такие сильные. Вот чего мне не хватало.

Воодушевленный похвалой, я прилагал больше и больше старания, не просто размазывал крем, а массажировал каждый мускул, и особенно тщательно ступни.

– Иди сюда, – скомандовала Яна, подхватила меня за затылок, потянула к себе и поцеловала.

Пружины матраса распрямились, я едва не рухнул на неё. Она обхватила мою голову обеими руками.

– Вов, я хочу тебя, – жалобно прошептала Яна мне на ухо.

– Подожди, тебе же нельзя.

– А что случится? – уже раздраженно спросила она, – может, я забеременею? Ещё раз. Представляешь, двойня будет…

– Не вижу ничего смешного.

– Так, Владимир, ты долго меня морозить собираешься? Я, между прочим, женщина, и мне сейчас необходимо вот это, – она, впиваясь острыми ноготочками, схватила меня за мошонку. Её глаза в полумраке сверкали безумием, а горячим дыханием она запросто могла бы расплавить сталь. – Ничего не бойся. Ты же хороший мальчик? Будь со мной нежен.

И я был нежен, поначалу. Но, постепенно, отпуская свои предрассудки, становился резче и напористей, так, что Яне иногда приходилось сдерживать меня.

– Тише, тише, тише. Нет. Не так. Быстрее. Да, вот так, – протяжно шептала она, задыхаясь.

Она, так внезапно отдалившаяся, снова становилась самой любимой и родной. Я целовал пальцы на её ногах, гладил бедра, низ живота, припухшие груди, считал каждый раз, когда она замирала, подкатив глаза, останавливался, дав ей пару глотков воздуха, и продолжал снова и снова, ещё напористей и резче.

– Жаль, что тебе завтра на работу, я бы не отказалась утром повторить, – сказала Яна, лёжа на моем плече, – и в обед и ещё два раза перед сном.

– Какое завтра число?

– Одиннадцатое января.

– Нет. Не-е-е-е-т. Не хочу, – простонал я и зарылся лицом в её волосы. – Ты ведь не отпустишь меня, правда? – шутливо скулил я, чуть не рыдая.

– И не надейся, будильник стоит на семь, так что, без вариантов. Должен же хоть кто-нибудь нас кормить, – сказала Яна и аккуратно ткнула меня острым ноготком в рёбра, поясняя, кто именно должен всех нас кормить.

Праздники кончились. Впереди сложные будни безработного. Ей нельзя волноваться, а это значит, что утром я оденусь, уеду на стоянку ближайшей автозаправочной станции с чистым туалетом и хорошим кофе, смотреть фильмы на маленьком экране телефона, пока не придумаю, где взять денег. Вечером, уставший, приеду домой. Всё, антракт, до следующего утра.

Глава восемнадцатая

Глава восемнадцатая

В те январские дни я, так же, как и сейчас, сидел в машине и ждал. Так же тянулось время, кружил снег, но ждал я тогда не смерти, а сумерек, и как только солнце уходило в закат, торопился домой, в объятья своих любимых девчонок.

Яна стала просыпаться раньше меня. Мы вместе завтракали. Не думаю, что её ранние пробуждения связаны с желанием покормить завтраком супруга. Скорее, это следствие очередного гормонального сдвига, но как бы там ни было, приятно, когда о тебе заботятся. Малышки любят поспать подольше. Рад, что у них есть такая возможность. Осенью Настя пойдёт в первый класс, а пока может себе позволить лишний часик сна. Очень хочу спать. Доеду до заправки, возьму кофе и посплю часик в машине.

На автозаправочной станции пересмена. Въезд перекрыли оранжевыми конусами, пять машин выстроились в очередь. Собрались те водители, что выжигают бензин до последней капли и до следующей заправки попросту не дотянут, но расскажут увлекательную историю, о том, что именно здесь качественное топливо, и нигде в другом месте заправляться они не рекомендуют. Потом эти бедолаги зальют в бак пять литров бензина на последние двести рублей и разъедутся по своим ненавистным офисам.

Заправщик, молодой парень в синем комбинезоне с зеленой жилеткой поверх засаленного бушлата, лениво отодвинул ногой конус. Увидев меня, он оживился и подошел к машине. Каждое утро с ним видимся, почти родным мне стал.

– Дружище, – обратился я к заправщику, – не в службу, а в дружбу, принеси кофейку, пожалуйста. Вот денежка, сдачу тебе, как обычно.

Юноша схватил деньги и вернулся через минуту с картонным стаканчиком кофе.

– Вот, пожалуйста, два сахара и корица, – спешно отрапортовал он. – Как ваши дела? Что нового в мире инвестиций?

– Нефть дешевеет, зато золото всегда в цене, – ляпнул я первое, что пришло на ум. Заправщик думает, что я биржевой брокер, он мне это сам сказал. «Смотрю, – говорит, – вы целый день в телефоне сидите, наверное, аналитику по валюте изучаете или акции». Делового человека невооруженным глазом видно.

Кофе немного остыл, я сделал большой глоток. Из колонок доносится вой какой-то новой певички, заезженная мелодия, непонятные слова. Переключаю на новостной канал. Выступления очередного пустозвона не так раздражают, хотя тоже бесят. Звучит короткая заставка и диктор декламирует: «Участвовали в дорожно-транспортном происшествии?», я киваю ему, «с момента аварии не прошло три года?», «снова угадал, – смеюсь я про себя», «поспешите в Ростовский - на - Дону юридический центр страхования и правовой справедливости и получите законную компенсацию. РЮЦСПС ваш защитник и надёжный партнер», – торжественно объявил голос из колонок. «А вот это уже идея, – подумал я. – Что, с того, что я виновником был признан, какая разница, я же пострадал».

Не теряя ни минуты, еду в РЮЦСПС. Офис фирмы находится в стеклянном трехэтажном здании. Собственная парковка – приятная забота о клиентах. В просторном холле стоят кожаные диваны, в золочёных рамах картины с абстрактной мазней, на дубовом паркете лежит зеленый ковер. Вот она, атмосфера больших денег, всё как я люблю.

– Здравствуйте, – обращаюсь к милой девушке за стойкой из темного дерева.

– Доброе утро, вы записывались?

– Нет, а надо было, да?

– Не обязательно. Сейчас уточню у Артёма Сергеевича, сможет ли он вас принять, – произнесла девушка заученный текст, подняла трубку телефона и продолжила говорить уже в трубку, – Артём Сергеевич, к вам посетитель. Да. Хорошо. Сейчас приглашу. – Она положила трубку и снова обратилась ко мне, – проходите, пожалуйста. Принести вам кофе или чай?

– Нет, спасибо. Кофе мы с вами попьем в другой раз, в другом месте, – сказал я, а сам подумал, что её должно быть тошнит уже от сальных намеков, но корпоративная этика не позволяет плюнуть мне в глаза. Как же хорошо, что Яна не работает в подобном месте.

Я вошел в роскошный кабинет, обставленный дорогой, под старину, мебелью. За широким письменным столом сидит парень, на вид старше меня на три – четыре года, не более. Парень, который, судя по всему, и был Артёмом Сергеевичем, встал, вышел из-за стола и крепко пожал мне руку.

– Прошу, присаживайтесь, – сказал он и подвинул мне стул, а сам остался стоять.

Я сел, положил перед собой на столе ключи от машины и телефон.

– Я узнал о вас из рекламы по радио, и у меня как раз тот самый случай, о котором там говорилось, – начал я, немного волнуясь.

– Куда-нибудь уже обращались? – сказал Артём Сергеевич, пристально вглядываясь в окно на автостоянку. По лежащим на столе ключам он уже понял, что искать нужно Тойоту.

– Нет, Артём Сергеевич, пока только к вам.

– Для вас я просто Артём, – услужливо произнес парень.

– А я Владимир. Очень рад знакомству, – сказал я, стараясь держаться максимально непринужденно. – В июле прошлого года я попал в аварию. Машина сильно пострадала.

– Да, интересно, – отозвался он, всё ещё вглядываясь в окно.

– Битую машину вы там не найдёте, я не стал её ремонтировать.

– Стало быть, тотальный случай. И сколько же составил убыток?

– Трудно сказать, я не оценивал. Дело в том, что меня признали виновником дорожно-транспортного происшествия.

– Вы обжаловали постановление?

– Нет.

Он что-то подсчитал в уме и сказал решительно, но без энтузиазма:

– Что ж, едва ли я смогу вам чем-то помочь в таком случае. Сроки упущены.

– Но в рекламе же говорили про три года.

– О, это не ваш случай. Если бы вы были пострадавшей стороной, тогда другое дело, а так - дохлый номер. Пустая трата моего времени. Нет, мы, конечно, можем заявить о восстановлении срока, за ваш счёт, но шансы крайне малы. Понимаете? Ничтожные шансы.

– Совсем дохлый?

– Совсем, – подтвердил он свои слова.

– Жаль, очень жаль.

– Ничего страшного. Если что-нибудь случится с Тойотой, не дай Бог, конечно же, то рад буду помочь.

– Помочь на сколько?

– Максимально помочь. Могу, как выкупить ваше страховое дело, так и представлять интересы в суде. Кстати, эта модель хорошо считается, – он кивнул на мои ключи, а затем в сторону стоянки, – если вы понимаете, о чем я говорю.