Я сел в машину, отец смерил меня взглядом. Он был чем-то не доволен.

– Доброе утро, пап, – сказал я как можно радушнее. В ответ он только кивнул.

– Пап, ты чего такой?

– Ничего. Всё хорошо. Ты завтракал?

– Нет, не успел.

– Не успел, – усмехнулся он с сарказмом, – я мог бы догадаться… Где тут поблизости перекусить можно?

– В это время, наверное, только на заправке.

– Часто там питаешься?

– Нет, просто знаю. Что за допрос?

– Не допрос это вовсе. Посмотри, как ты опустился. Глянь на себя. Не припомню, что бы ты хоть раз вышел из дома непричесанным, небритым, ненадушенным. А сейчас что? Столяр на стройке лучше выглядит.

– Воду отключили.

– Плохому танцору всегда сапоги жмут.

– Ты меня отчитывать приехал? Как я без воды умоюсь, побреюсь? В самом-то деле? Нам поговорить больше не о чем что ли?

– Поговорить, как раз, есть о чем. Мне не нравится то, что ты делаешь со своей жизнью.

– Не нравится? Так помоги мне всё исправить. Я не справляюсь, не могу так больше.

Отец удивленно поднял бровь, но тут же отвернулся, щелкнул вниз указателем поворота, резко развернулся и остановился на стоянке автозаправочной станции.

– Возьми себе что-нибудь пожевать, – отец сунул мне тысячную купюру, и мне показалось, что на его глазах навернулись слезы, – давай, быстрее. Одна нога там, другая здесь.

– Тебе взять что-нибудь?

– Воду без газа, только не холодную.

Через минуту я вернулся в машину и не успел захлопнуть дверь, как отец вдавил педаль газа, и машина рванула по шоссе в сторону Аксая. Через десять километров мы свернули на широкую гравийную дорогу, проехали еще два километра и остановились. В чистом поле торчали столбы электросетей, вдалеке строились три домика, одинаковые, как близнецы.

– Ну, как тебе? – Спросил отец.

– Даже не знаю. Глушь какая-то. Смотреть-то на что?

– Здесь строится элитный поселок.

– А что в нем элитного? Захолустье, как захолустье, самое настоящее. Тут, разве что, розыск переждать, если медведь не задерет. Попробуй ещё найти такого элитного дурака, который тут поселится.

– Это я и хотел услышать. Мне тут землю предлагали взять дешево, но что-то сомнения замучили. Молодец, завтрак уже отработал. Может, скажешь, где, по-твоему, не захолустье?

– Возле завода, например. Я там всё объездил вдоль и поперек. Земли валом, какой угодно. Строй - не хочу.

– Так там и цены соответствующие. Только на землю хватит.

– Больше и не нужно, – сказал я уверенно. Мной двигало желание во что бы то ни стало уцепиться за отцовские деньги. В строительстве я не понимаю ровным счетом ничего, так же как и он, но своего не упущу. Его сомнения – отличная почва для моих идей.

– Когда у тебя есть земля, дом построит себя сам, – продолжил я. Отец посмотрел на меня, как на полоумного. – Долевое строительство, – закончил я свою мысль.

– Нет, это слишком сложно. Ты даже не представляешь насколько.

– А легких денег больше нет, они кончились лет десять назад. Теперь или сложно или бедно, но стабильно. Как доктор, тебе говорю. Я в этом деле собаку съел.

– Мне уже поздновато учиться. Хочется чего-нибудь попроще.

– Пап, стройка это просто. Главное вовремя плати. Всё, считай, дом построен. Самому-то, конечно, сложно будет, но на этот случай у тебя есть взрослый сын.

– К этому сыну ещё бы опыт и знания приложить.

– Опыт и знания были у Олега, который твою гостиницу в Анапе себе подарил…

– Не напоминай про него, – оскалился отец в грозной гримасе.

– Мы одна семья, пап. Хватит кормить всяких там «Олегов», ты можешь на меня положиться.

– Могу, – сказал отец после недолгих раздумий, – но есть один очень важный момент. Не для того я всю жизнь горбатился, чтобы отдать всё невесть кому… Я сейчас не про Олега, будь он проклят, собака. Просто она… Понимаешь, она с тобой из-за денег. Моих денег. Никогда не поверю в вашу светлую и чистую любовь. Знаю таких мадмуазелей, видел и не раз. Облапошит. Без гроша за порогом оставит. Деньгами я пока ещё могу рисковать, но не собственным сыном.

– Нет, пап, ты не знаешь Яну, – возразил я.

– Я знаю сотню, а то и две таких Ян, так что не учи меня, – грубо оборвал отец.

Цель слишком близка. Нужно сохранять хладнокровие, представить, что мы говорим о ком-то незнакомом, ком-то абстрактном, словно речь о соседке через два дома или кассире в супермаркете. Так легче. Так кажется, что слова не повлекут последствий. Это же просто слова, не более.

– Ты, как всегда прав, пап. Что же мне делать?

– Разведись. Я готов помогать твоему ребенку, но не этой женщине. Она слова доброго не заслуживает. Больно смотреть, во что ты превращаешься. Расстанься с ней и сам не заметишь, как всё вернется на круги своя.

Я готов был вырвать его язык. Вырвал бы, если б не знал, что от отцовских денег зависит счастье моей семьи, и детей, и Яны тоже. Нужно время. Он поймет, что был неправ, и ещё локти будет кусать. За каждое своё слово укусит. Нужно выиграть время. Деньги и время.

– Ты меня врасплох застал, пап. Я и сам об этом думал. Разведусь с ней. Кто она такая, что б вставать между нами? Все совершают ошибки. На ошибках учатся, а учёба, как известно, стоит денег. Буду платить алименты, не я первый, не я последний.

– Вот это правильно, – просиял отец, – вот это слова зрелого мужчины.

– Поехали отсюда, у нас дел конь не валялся, а мы тут сидим.

– С чего же начнем? Нужно всё хорошенько продумать.

– Я уже всё продумал, – сказал я увлеченно, – возьмем офис в центре. У меня есть на примете хорошее здание с собственной парковкой, там как раз недавно освободилось помещение. Наймем сотрудников, для начала девочку секретаря и парня юриста. – Я говорил, отец вел машину, внимательно слушал, иногда кивал. – Сам посуди, оценить документы на землю, провести сделку, всё ж денег стоит, а нанятый человек за ту же сумму ещё месяц работать будет.

– Пока со всем согласен, не пойму только, девочка там зачем?

– Ну как же, пап, девочка обязательно нужна. Она создает настроение. Заходишь в серьезную фирму, тебя, как положено, встречают белоснежной улыбкой, чай предлагают, кофе, все дела…

Отец скривился, неуверенно покачал головой, но возражать не стал.

– Так вот, – продолжил я, – девочка встречает клиентов, юрист готовит документы, всё изучает, проверяет, а от тебя требуется только принять решение: да или нет.

– Если бы всё было так просто…

– Ничего не бывает просто, но оно того стоит. Представь просторный светлый офис, по середине стоит красивый макет дома, на стенах фотографии с планировками, картинки с модными интерьерами. Ты сидишь в кожаном кресле за дубовым столом в белой рубашке с золотыми запонками. Тебе, кстати, там и сидеть не обязательно, я готов взять на себя всю скучную работу. Конечно, ответственные решения будешь принимать ты и только ты, но это можно делать и по телефону.

– Ты торопишь события.

– А чего ждать? Насиделся дома, хватит. Я хочу работать, я жить хочу.

– С другой стороны, ты прав. Деньги с каждым днем дешевеют, а недвижимость дорожает. Показывай, где этот самый офис, посмотрим на него, и на землю тоже посмотрим. Не вижу преград.

Я, довольный, уставился в окно. Не столько любовался пейзажами, смотреть как раз таки не на что, сколько хотел скрыть дурацкую улыбку, бесконтрольно ползущую по лицу. На въезде в город собралась немаленькая пробка. Особо торопливые неслись по обочине, поднимая столбы пыли, кто-то даже двигался задним ходом по встречной полосе.

– Похоже, это и есть та самая элита, для которой в поле строят дома, – усмехнулся отец. – Признаю, я был не прав. Мой сын вырос, а я пропустил этот момент.

– Все ошибаются, пап, все, без исключения. Оставим эти разговоры в прошлом. Нас ждут большие дела.

– Сильно не зазнавайся, смотри-ка, пуха на себя накинул, – шутливо задирал отец. – Спешить, Володька, мы не будем, чем в пробке стоять, лучше шашлычка пожевать, – сказал отец и свернул к придорожному кафе.

Интерьер кафе не внушал доверия, паркетные стены и потолок потемнели от времени и табачного дыма, повсюду торчали искусственные цветы, как на витрине магазина ритуальных услуг. Брезгливо вглядываясь в полумрак, я ожидал, что, вот-вот из-под плинтуса выбегут тараканы или мыши, даже бродячим собакам тут не удивился бы.

– Может, лучше всё же в пробке постоим? – обеспокоено спросил я.

– Не переживай, тут, конечно, не ресторан высокой кухни, зато, не травонемся. Видал, сколько на стоянке фур. Дальнобойщики не едят где попало, расстройство желудка, знаешь ли, не лучший попутчик.

Пышная женщина одобрительно кивнула отцу из-за барной стойки и выслушала его заказ. На завтрак нам приготовили свиные антрекоты, бараньи ребрышки и овощи на углях.

– Эх, сейчас бы ещё коньячку, – вздохнул отец. Меня передернуло от мысли о коньяке. – Лопай, Володька, уплетай, дома так не поешь.

Он, видимо, хотел показать, какой сочной и жирной может быть жизнь, это тебе не травяные салатики, йогуртики да бульончики, вот она сила, вот истинное наслаждение, вот-то, от чего я отказался, связавшись с этой женщиной. Старания его были напрасны, к плотным завтракам я не приучен, чаще пропускаю завтрак вовсе, поэтому, съев кусок мяса, почувствовал только тяжесть в животе, а после баклажана началась изжога.

Через час мы покинули кафе, дорога к тому времени стала заметно свободнее, и вскоре мы подъехали к офисному зданию, где раньше располагался офис Артёма. Помещение понравилось отцу, особенно мебель, которую оставил прежний арендатор. Ещё через час осмотрели несколько земельных участков. Мне больше нравились ровные и ухоженные владения, отцу – захламленные территории с руинами, какие обычно показывают в фильмах про войну.