– Ловко придумано. Но как отец мог такое подписать?

– Я сам до конца в это не верю, – тяжко выдохнул Игорь, – дал ему для изучения проект договора, заведомо содержащий грубые ошибки. Он его прочел, ошибки мои пометил и вернул. Я исправил, но не полностью, сделав ещё более глупые опечатки. Он и их исправил. А когда я в третий раз дал ему прочесть документ, то он просмотрел только те места, которые сам же пометил, не читая полного текста, поставил свои подписи в двух экземплярах. В каждом из них последний лист имеет сходство, но всё же отличается по содержанию, и уж точно не отражает предмета договора. Из этого - то я и соорудил два договора.

– Понимаю теперь отца. Такого таланта ещё поискать…

– Иди-ка ты, Володя, в жопу, – резко оборвал Игорь, – я свою вину загладил, дальше, поступай как знаешь, а я сюда больше ни ногой.

– Чего слюной брызжешь - то? Садись, о деле потолкуем.

– Не о чем нам толковать, больше не о чем.

– Ну и вали тогда. Сиди себе в консультации обрыганной за копейки, я то тебе процент немалый хотел предложить…

– От тюремного срока процент предложить можешь. Другой перспективы у тебя нет. Дело не выгорит, тут без вариантов. Понимаешь, сколько веревочке не виться, а конец будет. Заявление по собственному желанию лежит на моем столе, советую подписать. Я болтать не стану, профессиональная этика, знаешь ли, да и популярность мне такая совсем не нужна. Желаю удачи.

Игорь выскочил из офиса. Слышно было, как он бежал до лифта, постоял на площадке и бросился по лестнице прочь, оставляя гулкое эхо шагов в коридоре. Больше мы не встречались.

– Папа, папа, – кричал я в трубку, двадцать минут спустя, – папа, Игорь сбежал.

– Как сбежал? Куда?

– Не знаю. Прихожу, а его нет. На столе оставил заявление, мол, извиняюсь, увольняюсь…

– Странно. Он мне ничего не говорил.

– А мне все уши прожужжал, какой он замечательный, и что его везде ждут, всюду зовут, – соврал я.

– Ну, сбежал и сбежал, черт с ним. Странно конечно, я его вроде бы не обижал. Он мне сразу каким-то ненормальным показался, дерганный весь. Завтра приеду, поговорим. В остальном, порядок?

– Полный порядок, пап.

– Ну, слава Богу, а Игоря мы себе нового найдем, не переживай. Давай. Целую. – сказал отец и положил трубку.

Надеюсь, я всё сделал правильно. Хотя, что я сделал правильно? Единственный человек, который хоть что-нибудь понимал в происходящем, сейчас сверкает пятками в километре от офиса. Игорь всё-таки подлец. Сбежал в такой ответственный момент. Заварил кашу, и на лыжи, а я, значит, расхлебывай за него. Что мы имеем в итоге? Имеем, то есть я имею, право торговать метрами в будущем доме. Неплохо. Но как? Рекламу дать? Нет, точно нет. Продать дом, которого не существует - задача так задача, но, что-то в этом есть. Мне не нужен юрист, очевидно же, нужен хороший агент по недвижимости. Крупных риэлтерских фирм в городе всего две, и отец, наверняка, знается с их хозяевами. Туда я точно не пойду. Кроме этих фирм есть ещё сотни других, скромных, ютящихся в цоколях спальных микрорайонов. Они только и ждут, что сладких предложений. Нравится мне всё-таки рынок недвижимости, один хороший день весь год прокормит, а очень хороший день кормит всю жизнь.

Оставаться в офисе нет никакого смысла, я взял папку с документами и пошел к машине. Весеннее солнце щедро пригревало, но меня то и дело пробивала дрожь. Обманчивое тепло, говорила мама про такую погоду. Да, в наше время всё обманчиво и даже солнце.

Дрожь не унималась, я с трудом попал ключом в замок зажигания, заблокировал двери и рванул селектор вниз до упора. Свернул с улицы Вавилова на Таганрогскую. Машин на дороге становилось всё больше и больше с каждой минутой, движение замирало, пока окончательно не остановилось. Слева от меня белоснежная церковь, чуть впереди яркие оранжевые ряды торгового комплекса. Справа, рекламный щит. На нем мужчина тычет пальцем в глобус, сверху полукругом надпись: «Вся недвижимость Ростова-на-Дону в наших руках», а внизу красная стрелка указывает на торец хрущевки.

Кирпич подпирает распахнутую металлическую дверь. Вторая дверь стеклянная. Я потянул за ручку, над головой звякнул колокольчик. Стены тесного коридора сплошь покрыты плакатами авиакомпаний и туристических фирм. Навстречу вышла женщина, лет сорока, на вид, в обтягивающих джинсах и то ли растянутом свитере, то ли крупно вязаном платье. Она что-то жевала плотно набитым ртом и потому спросила о цели моего визита кивком.

– Извините, я, наверное, ошибся, – говорю ей, – мне нужно агентство недвижимости.

Женщина снова кивнула, приглашая войти в кабинет. Я так же кивком принял приглашение и попутно заметил, как глаза её округлились, шея вытянулась и, судя по запаху, кусок сушеной рыбы нехотя полез в пищевод.

– Прошу простить, – наконец произнесла женщина, предварительно осушив стакан воды, – мы уже думали закрываться. Никого не ждали.

В углу помещения скучал парень, примерно моего возраста и девушка, разглядеть которую мешал огромный монитор.

– Вы занимаетесь продажей недвижимости?

– Последние пять лет только этим и занимаемся. И туризмом ещё немного, если вдруг интересуетесь.

– Нет, спасибо, нас и тут неплохо кормят. У меня мало времени, я по делу.

– Внимательно вас слушаю.

– Наша фирма занимаемся строительством многоквартирных домов. В этом году распустили продажников, обленились, знаете ли, совсем, – уверенно врал я, – но квартиры сами себя не продадут, и поэтому я здесь.

– Замечательно.

– Я тоже так думаю, – продолжил я. – Мы не работаем с кредитными средствами, всё строим за свои деньги, своей техникой и на своей земле. У нас много объектов, большей частью на побережье, Анапа, Туапсе. В Ростове будем строить клубный дом, из трёх корпусов с подземной парковкой, спортивной площадкой и так далее. Вот, пожалуйста, документы, – сказал я и положил на стол эскизный проект, а она увлечено принялась рассматривать картинку. – На данной стадии строительства, рассматриваем возможность привлечения инвесторов. Иными словами, заинтересованный человек платит некоторую сумму денег, а на выходе получает квадратные метры. Заметьте, мы не привязываемся к конкретным помещениям. Речь всё же не столько о жилплощади, сколько о заработке. – Я говорил, она слушала, затаив дыхание. Слова летели с моего языка, хотя значения половины из них я сам не понимал. – В Москве последние десять лет только так и строят, – добавил я для убедительности.

– Почему вы решили обратиться именно к нам?

– Вы первые в длинном списке, но как я уже сказал, у меня мало времени, и оно очень дорого стоит. Если вас не интересует мое предложение, то я поговорю с вашими конкурентами…

– Нет, нет, что вы, очень интересное предложение.

– Справитесь?

– Даже не думайте сомневаться, – сказала моя собеседница и протянула руку, – Светлана, меня зовут Светлана, можно Света, простите, забыла представиться.

– Владимир, – ответил я, пожимая предложенную руку, – надеюсь на плодотворное сотрудничество.

Мы говорили не меньше часа. Обсуждали цены на квартиры и коммерческие помещения, рентабельность строительства, риэлтерские проценты. Глаза Светланы светились азартом, а я настолько увлекся враньем, что сам же себе начал верить. Мы простились, как давние знакомые. Следом за мной вышел парень, сидевший в углу кабинета, и с наигранным безразличием следил за мной до машины. Светлана послала его посмотреть, на чем я приехал. Мозаика собрана, мой образ успешного бизнесмена завершен и черная Тойота – последний штрих портрета.

Глава двадцать первая

Глава двадцать первая

– Вов, ты не опоздаешь на работу? – спросила Яна встревожено.

– Который час?

– Восемь.

– Нет, не опоздаю. Сегодня можно поспать.

– Хорошо.

– Разбуди в десять.

– Хорошо.

Перевернул подушку прохладной стороной, лёг поудобнее, но сон ушел.

– Ты разговаривал во сне, – сказала Яна, заметив, что я не сплю. – Кто такая Света?

– Риэлтор.

Яна сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки, и пристально смотрела на меня.

– Ты ревнуешь? – усмехнулся я и приподнялся на локтях, она отвела глаза в сторону, – подожди-ка, это что-то новое, я должен запомнить этот момент.

– Ничего я не ревную. С чего бы это вдруг. Подумаешь, муж не уделяет мне внимания, поздно приходит домой и зовет во сне какую-то Свету. – Она гневно сжала губы и отвернулась.

– Ты сама себя накручиваешь. Перестань.

– Да, конечно, раз ты просишь, я прямо сейчас возьму и перестану. Это же так легко. Ночь не спала, хотела тебя задушить…

– Бредовые какие-то претензии. Ладно, мне пора ехать.

– Пять минут назад тебе не надо было ехать, а теперь надо.

– Ещё раз тебе повторяю: я тебя люблю, тебя и только тебя. Никто кроме тебя мне не нужен.

– Правда?

– Конечно, правда. Зуб даю, что б мне провалиться.

– Тогда ладно, не буду пока душить.

– Спасибо.

– Вов…

– Что?

– Вов, холодильник пустой, я тебе список напишу. Хорошо? Не забудь.

– Хорошо, не забуду, а то придушишь ещё во сне.

– Ой, иди уже на свою работу, к своим риэлторшам.

Крепко её обнял, крепче, чем обычно, поцеловал шею, живот, колени.

– Я люблю тебя, – шепнул, прощаясь, на ушко. Яна осталась в постели.

Возле офиса стояла машина отца. Холодок пробежал по спине. Что-то предвещало неприятный разговор. Виноватым я себя не чувствовал, но вдруг подумал, что отец может спохватиться документов, которые вчера подписал. Он, разумеется, не подозревает, что Игорь что-то нахимичил, но остается факт: отец подписал документы, оставил их на своем столе, а сегодня их нет. Этого я не предусмотрел. Надеюсь, он про них не вспомнит, а если и вспомнит, то Игорь последний, кто видел те бумаги. Я тут ни при чем.