Ее мать закрыла глаза и кивнула себе головой.

— Тогда, хорошо…

— Сфабриковано? Ни одна газета не станет печатать такое, если у нее нет каких- либо доказательств! — вмешался ее отец. — У них должен быть источник всего этого!

— Их источник солгал! Я не та, кем они меня провозгласили! — запротестовала Сабрина, наклоняясь ближе, надеясь убедить отца в своей правоте.

— Если это ложь, тогда почему вы еще не подали на них в суд? — Он указал на дату в верхнем правом углу газеты. — Эта газета была опубликована пять дней назад.

— Это недоразумение. Меня с кем-то перепутали. Судебное разбирательство требует времени. Это сложно объяснить. — Как она могла рассказать своему отцу, что часть доказательств газеты, а именно распечатку кредитной карты Дэниела, — очень тяжело опровергнуть.

— Сложно? Черт подери, Сабрина! Эта напечатано в газете! Черным по белому! Если ты незамедлительно не подаешь иск, все начинают верить в то, что это правда! — Его лицо становилось все краснее, словно у него вот-вот лопнет артерия. — Зачем бы они стали публиковать такое, если бы в этом не было бы и доли правды?

— Но это не правда! — повторяла она беспомощно. Она понимала, как должно быть, это выглядит для ее родителей, и тот факт, что она не могла дать им внятных объяснений, только все усложнял. — Прошу, ты должен верить мне, когда я говорю, что эта статья сплошная ложь.

Отец покачал головой.

— Как я могу верить тебе, если ты не можешь мне объяснить, почему они рассказывают о тебе такое? И почему ты ничего не делаешь с этим? — Его рот изогнулся в угрюмую линию. — Ты не оставляешь мне другого выбора кроме, как поверить тому, что написано в газете.

Сабрина всхлипнула.

— Прошу…

Но он прервал ее.

— Как ты могла так поступить со мной? Как ты могла так запятнать мое имя?

Мама соскочила со своего места.

— Кому ты поверишь, своей дочери, или какой-то скользкой журналистке-сплетнице?

— Она продает свое тело, как какая-то…

— Не смей произносить этого! — предупредила его мама, ледяным голосом.

Слезы брызнули из глаз Сабрины.

— Я. — Она указала на газету, — не такая. Прошу тебя, пап, ты должен мне поверить.

Она почувствовала, как Холли придвинулась к ней, положив руку ей на талию, придерживая, а с другой стороны ее мама сделала то же самое.

— Это все ложь, — заверила Холли.

— Не вмешивайся! — отрезал ее отец. — Ты, вероятно, немногим лучше ее.

Ошарашенный вздох Холли, заглушил донесшийся от двери голос Раффаэлы.

— Что здесь происходит?

Отец Сабрины ткнул в нее пальцем.

— Она девушка по вызову! А ваш сын просто очередной ее клиент! — теперь он указывал на лежавшую, на столе газету. — Это написано в газете. Все знают об этом! Мое имя окунули в грязь!

Мама отпустила Сабрину и, тяжело дыша, наклонилась к нему.

— Черт возьми, Джордж! Если кто-то и окунул твое имя в грязь, так это ты сам!

— Заткнись, Эйлин! Дело не во мне! А в твоей дочери шл*хе!

— Она и твоя дочь тоже, и она не шл*ха!

— Верь, во что хочешь! А я больше не собираюсь участвовать в этой шараде! — Он вылетел из кухни.

— Пап! Пожалуйста! Не уходи! — крикнула Сабрина ему вдогонку, но он даже не оглянулся, словно не услышал ее.

Из ее груди вырвалось рыдание, и через мгновение Холли прижала ее к себе, и Сабрина дала волю слезам. Она едва различала тихие слова, которыми обменивались Раффаэла и ее мама.

Затем звуки шагов донеслись из коридора, и она услышала голос Дэниела.

— Что случилось?

Холли отпустила ее, и Дэниел притянул ее в свои объятия.

— Сабрина, детка, что произошло? — Он крепко прижимал ее к себе, гладя по спине, но она не могла говорить, слезы душили ее.

— Ее отец увидел статью «Нью-Йорк Таймс», — объяснила Раффаэла. — Она пыталась ему объяснить, что это просто недоразумение, но он не стал ее слушать.

Дэниел поцеловал ее в макушку головы.

— Мне жаль, детка. Я все исправлю, обещаю.

Она подняла голову. Краем глаза она заметила Тима, возле двери, который смотрел на нее с жалостью в глазах.

— О, Дэниел, что же нам делать?

— Я позабочусь об этом.

Как раз в этот момент, тяжелые шаги сбежали по лестнице, и через мгновение входная дверь захлопнулась. Этого не может быть! Но это случилось. Когда она услышала рев мотора спортивной машины, она поняла: ее отец уезжал.

— Он не поведет меня к алтарю. — Рыдала она безудержно.

Дэниел сильней прижал ее к себе.

— Я поговорю с ним, и все ему объясню.

— Но он уезжает!

— Тим, возьми мою машину, проследи за ним. — Он кинул ключи другу. — Узнай, где он остановится, и держи меня в курсе. Сейчас мне нужно быть с Сабриной.

— Это бесполезно, — пробормотала Сабрина. Ее отец полетит домой, с самыми ужасными мыслями о ней, и не захочет разговаривать с ней.

Осталось четыре дня до свадьбы, а трещины ее идеального мира продолжали разрастаться. Что еще произойдет, прежде чем ее карточный домик рухнет?

Глава 20

Дэниел гладил Сабрину по волосам, укачивая ее. Он привел ее в их спальню, чтобы предоставить ей немного пространства и тишины. В доме сейчас было неспокойно: рабочие прибыли, чтобы соорудить платформу в саду, где пройдет церемония, а другие занимались постройкой навеса.

Тиму удалось нагнать отца Сабрины, который уехал не слишком далеко. Он остановился в Южном Хэмптоне, — и по словам Тима — до сих пор сидел в кофейне, с задумчивым видом над чашкой с кофе. Тим не стал, подходить к нему. Позже, когда он немного успокоится, Дэниел поговорит с ним и убедит его, что в статье нет ни слова правды, и его дочь порядочная женщина.

— Давай я отвезу тебя на бранч? Только ты, я, и больше никого, — спросил Дэниел Сабрину. — Тебе нужно немного передохнуть, от всего этого.

Сабрина подняла голову и всхлипнула.

— Что мы будем делать с моим отцом?

Дэниел нежно погладил ее по щеке.

— Он успокоится. Я позабочусь об этом. Обещаю. А пока тебе надо сменить обстановку.

Он поднял ее со своих колен.

— Я, должно быть, выгляжу ужасно. — Она вытерла лицо рукой.

— Ты, как всегда прекрасна, — сказал он, хоть ему и не нравилось видеть ее красные опухшие глаза.

— Я пойду, приведу себя немного в порядок.

— Я подожду тебя внизу.

Когда он добрался до подножья лестницы, он прислонился к стене, и уставился на свою обувь, обдумывая свои следующие действия.

— Как она?

Он поднял взгляд и уставился на незаметно подошедшую Холли.

— Немного лучше. Я отведу ее на бранч в клуб, чтобы побыть с ней наедине.

— Не плохая идея. — Холли оглянулась через плечо и наклонилась ближе. — У меня есть новости.

Сверху он услышал шаги. Сабрина спускалась по лестнице.

Холли посмотрела на нее, а затем прошептала ему.

— Расскажу позже, — и поспешила прочь.

Когда Сабрина подошла к нему, на ее плече весела сумочка, а кардиган свисал у нее на локте, он встретил ее улыбкой. Последние несколько дней отражались на ней, и им обоим было необходимо провести время наедине друг с другом.

Он взял ее за руку.

— Я знаю отличное место, где мы сможем, немного расслабиться.

Не смотря на ее кивок и улыбку, он точно знал, что она это делает ради него. Это разбивало ему сердце. Отец обвинил ее в ужасных вещах, и он понимал, что она не сможет так легко забыть об этом. Но Дэниел сделает все возможное, чтобы заставить ее отца извиниться перед ней, и умолять ее позволить ему подвести ее к алтарю в день их свадьбы.

В машине, Сабрина почти не разговаривала, и он не давил на нее. Он прекрасно знал, что когда она огорчена, то уходит в себя. Она не из тех людей, которые показывают всем, что им больно. Она просто пряталась в свою оболочку, прямо как сейчас. Попытаться извлечь ее обратно, когда она не готова говорить, будет бесполезно. Поэтому он просто положил свою правую руку поверх ее, и держал ее ладонь, пока они ехали по шоссе с открытым верхом в его кабриолете.

Когда он завернул на свободное парковочное место и остановил машину возле загородного клуба «Мэйдстоун», он отпустил ее руку.

— Здесь подают отличный бранч.

Сабрина благодарно ему улыбнулась.

— Здесь красиво.

Дэниел сопроводил ее в здание клуба, через изобильный вестибюль, и направил ее к обеденному залу, где мужчина в бежевом летнем костюме приветствовал гостей, стоя на подиуме.

— Мистер Синклер, так приятно вас видеть, — поприветствовал его мужчина с натянутой улыбкой. Похоже, метрдотель читал статью в «Нью-Йорк Таймс». Он и не представлял, какова численность читателей «Нью-Йорк Таймс» среди жителей Хэмптона.

— Доброе утро, Эрик, — сказал Дэниел беспристрастно. — Бранч для двоих. Может…

— Где-нибудь в тишине сада? — предложил Эрик.

Казалось, что метрдотель, хотел разместить Дэниела, как можно дальше от других уважаемых гостей. Будь он без Сабрины, он бы высказал свое возражение по поводу предложения мужчины, и настоял бы на столике в центре обеденного зала, но в связи с нынешним уязвимым состоянием Сабрины, то он хотел как можно меньше привлекать к себе внимания. В конце концов, вся его семья соучредители клуба, и никто не посмеет устраивать сцен. Именно поэтому он привел ее сюда, а не в любой другой известный ресторан в Монтоке или Южном Хэмптоне, где бы к ним не проявили, столько любезности.

Когда Эрик разместил их в уединенном месте в саду, вдали от главного обеденного зала, и сразу же прислал к ним официанта, чтобы принять их заказ, Дэниел, наконец, с облегчением выдохнул. Он чувствовал, что Сабрина сделала то же самое.

— Спасибо. Мне просто было необходимо сбежать от всего этого. — Она посмотрела на него и улыбнулась, но в ее глазах была грусть, от чего ему стало не по себе.