Мария Высоцкая - Законы безумия

Непроизвольно тянусь к краю ее майки, слегка задирая ту на животе. Умка переворачивается на спину, затаив дыхание. С тем, чтобы расслабиться и довериться, у нас (нее) большие проблемы. Гера настолько неуверенная в себе, что трындец.

Хочется ее целовать. Просто целовать, но за этими поцелуями ее футболка улетает к чертям, впрочем, как и моя. Глажу ее спину, расстегивая застежку, продолжаю целовать. Ее голая грудь прижимается к моему торсу, хочется ее коснуться. У Геры красивая, идеальная грудь. Двоечка. И что бы она там ни надумала себе по поводу этой брюнетки, это все полнейший бред. Мне хочется, чтобы она не шарахалась, хочется, чтобы доверяла. Я не собираюсь ее насиловать, нет так нет. Но меня бесит ее недоверие, мне нужно понимать, что она мне верит. Я же ей верю.

Кусаю мочку уха, кайфуя от ее стонов. Ладонь задирает на ней юбку, разводя ножки в сторону. По телу пробегают мурашки. Давай, моя хорошая, не трусь.

Умка распахивает глаза, полные растерянности.

– Я просто хочу тебя потрогать, помнишь?

Кивает, поджимая губы, но глаза теплеют. Касаюсь ее трусиков, которые вымокли насквозь. Улыбаюсь. Целую в губы, стягивая резинку вниз. Провожу пальцами по ее бедру, огибая то, чтобы оказаться на его внутренней поверхности.

Вхожу в нее пальцами, и у меня окончательно сносит крышу. Хочется жрать стоны наслаждения с ее губ, чувствовать, как ноготки впиваются в мои плечи, видеть затуманенный и оголяющий душу взгляд.

Умка стонет, начиная тянуться к моим пальцам, но я лишь перехватываю ее руки. Ни за что, я должен это видеть. Ускоряю темп и увеличиваю давление, и ее тело начинает содрогаться. Гера что-то неразборчиво бормочет, хватает ртом воздух, пытаясь убрать мою руку, стискивает ноги, мелко подрагивает. А потом перекатывается на бок, упираясь лбом мне в грудь. Прижимаю ее к себе.

– Умка, ты там жива?

– Дурак….

Подтягиваю ее выше, оказываясь лицом к лицу. Ладонь ложится на ее грудь, слегка сжимая.

– Я тебе с большой уверенностью могу сказать – твои сиськи лучше.

– Богдан, – цокает языком.

– Дурак, я помню. Доверяй мне, Гера, иначе это все фикция.

Зря я это сказал. Умка опускает глазки, а когда поднимает, они затянуты влажной пленочкой.

– Ты обалдела, что ли?

– Шелест, ты точно дурак, если ничего не видишь, идиот просто, – повышает голос, пытаясь вырваться.

Крепче сжимаю захват.

– Не злись. Просто не придумывай за меня в своей голове, а говори мне, слышишь? Обо всем. Не стесняйся меня, – стаскиваю с нее одеяло, – ты очень красивая, очень-очень. И почему ты думаешь иначе, я не понимаю?!

– Шелест, ты реальный? – спрашивает через пелену собственных слез. – Так бывает?

– С утра был реальный.

– Мне очень грустно, когда ты уходишь.

– Скоро все это закончится…

Гера напрягается, а я продолжаю:

– Школа закончится, будет целое лето.

– Будет целое лето тренировок.

– Значит, будешь сидеть со мной на тренировках.

– У вас в зале вечно потом воняет.

– Ну уж простите, что не розами.

– Прощаю. Богдан, – совсем тихо, – я так хочу, чтобы ты остался сегодня.

– Я тоже этого очень хочу. Все будет, Умка, чуть позже, но будет.

Богдан.

С*ка . С*ка . С*ка.

Это полный трындец. Мечусь по комнате с желанием расхр*начить тут все к чертям. Из-за перехода в новый клуб я про*рал время подачи заявки.

Распаляюсь в своей злости. Ни х*ра мне это не нравится. Бой пролетел мимо меня. Теперь только сборы. Хотя в них есть один плюс. Я про*бу свой др, чему несказанно рад. Так даже лучше.

Через неделю, вечером в пятницу, наша компания отчаливает из Москвы.

Две недели, чтобы разгрузить мозги, две недели на то, чтобы понять, что делать дальше.

Еще и приближающийся май… последний звонок, экзамены.

Двадцать седьмого с утра звонит мама.

– С днем рождения, расти большим и послушным, – смеется, – пусть у тебя все будет хорошо, мой дорогой.

– Спасибо, Ма, ты ради этого в шесть утра проснулась?

– Ну не могла я тебя последней поздравить.

– Спасибо, я вечером перезвоню, идти пора. Люблю тебя.

– И я тебя. Беги.

Ближе к обеду, как раз когда я на пробежке, звонит Гера.

– Мой хороший, поздравляю тебя с днем рождения и очень-очень скучаю. Сильно жду с большим сюрпризом!

– Спасибо.

– Ты чего такой грустный?

– Нормальный, не обращай внимания. Умка, давай потом созвонимся, у меня пробежка.

– Хорошо. Позвони, как сможешь.

Скидываю звонок, ускоряю темп.

Эта весенняя покатушка получается скучной. Все вялые и почти неподготовленные.

Через шестнадцать дней нудятины возвращаюсь в Москву.

Настроение на нуле. Злость так никуда и не делась. В новом клубе ко мне присматриваются и ссут делать ставку. Поэтому первый мой выход в свет будет не раньше июля. Шикарно.

– Я дома! – кидаю сумку у двери.

– Привет. Ты чего такой недовольный?

– Нормальный.

– Я вижу. В эти выходные нужно на дачу съездить. Папа просил помочь ему с теплицей.

– Ок.

– Я сегодня уезжаю в Питер на конференцию, ты помнишь?

– Помню, хорошо добраться.

– Спасибо. А ты чем займешься? Надеюсь, не проспишь завтра школу?

– Не. Я на треню и спать. Ты на вокзал на такси? Тебя проводить?

– Не надо. Тренируйся. У меня маленький чемоданчик.

– Охотно верю, что он маленький.

– Иди уже в комнату.

Смеюсь и поднимаюсь к себе. Набираю Геру.

Гудки. Ответа нет. Еще раз. Она отвечает раза с четвертого.

– Привет, ты вернулся? – довольным голосом.

– Да. Ты где?

– Мы с Викой в «Пряностях». Приедешь?

– Фейсконтроль не пустит.

– Не поняла…

– Прикид не по моде.

– Что-то случилось? – меняет интонацию. – Вик, я сейчас, – слышу уже тише. – Все хорошо?

– Нормально.

– Мы же сегодня увидимся? Я соскучилась.

– Не знаю, у меня тренировка, а потом хочу поспать.

– Ладно, – слышу, что она расстроилась, – вечером позвоню.

– Угу, – откидываю телефон.

Все бесит. И эти вечные Герины шатания по мажорным забегаловкам. Не знаю, какого х*ена в меня вселяется вся эта злоба. Хотя… знаю, знаю, но не хочу даже думать об этом.

Меня уже передергивает от этих недотрогательных отношений. Хотя мозгами понимаю, что встречаемся мы месяца два…

Часов в семь подваливает Максом. Едем в какой-то бар в центре. Он не пафосный, просто популярный.

– Ты че такой злой? Из-за боя?

Медленно отвожу взгляд от барной стойки, где тусует милая блонди в ах*енно короткой юбке.

– Чего? – переспрашиваю, а Макс с усмешкой оборачивается на бар.

– Зачетная. Недотрах, что ли?

– Что-то вроде того, – стучу телефоном о стол, то и дело метая взгляды к этой мадам.

– Не мое дело, не лезу… но скажу…

– Давай-давай…

– Че ты мучаешься? Ну не дает Гольштейн…

– Язык вырву.

– Ок, по-другому, ну нет возможности спать с ней, сними стресс, трахни вон эту хотя бы, а то ты так на людей скоро бросаться начнешь.

– Скоро начну, – бормочу себе под нос.

– Вот и я о том.

У Макса осень интересное чувство слуха – слышать все, что его ушей касаться не должно.

– Потому что, судя по всему, перепадет тебе от любимой не скоро…

– Смешно…

– Я бы, Богдаш, сказал, грустно…

– Не без этого, – резко откладываю телефон, откидываясь на спинку дивана, вновь возвращаясь взглядом туда, куда не стоит.

– О, и подружка подошла. Давай их снимем, нормальные девчули, модельки.

Киваю, и Макс с довольной рожей идет к бару.

Барабаню пальцами по столу. И, словно специально, звонит Гера.

Отклоняю звонок, набирая в вотсап.

«Умка, я на тренировке. Позвоню, как освобожусь»

Кидаю телефон на стол и злюсь. На себя и на Геру. Будто чувствует.

«Хорошо. Я купила платье на выпускной, приезжай вечером, посмотришь. Я соскучилась»

Я тоже. Знала бы ты как. Я прилетел вчера утром. Мы виделись часа два вне школы.

Гера что-то говорила про сюрприз, но я настолько в своих мыслях и проблемах, что мне не до этого.

– Знакомьтесь, это Богдан, Лера, Света, – Макс садится на свое место, нахально улыбаясь брюнетке.

– Ты правда боксер?

Макс в своем репертуаре.

– Что-то вроде того, – усмехаюсь, рассматривая эту куклу. Смазливая, не отберешь.

Мы сидим в баре еще минут двадцать. Макс травит шутейки, я больше отстранен, но с каждой секундой сидящая рядом блонди придвигается все ближе.

– Может, поедем ко мне? У меня огромная хата. Вы как, девчонки?

Макс уже на веселье, выжрал четыре бутылки пива, теперь лыбится, как мартовский кот.

– Даже не знаю… – смущается брюнетка.

– Ты поедешь? – раздается сбоку.

Киваю. Девица улыбается.

У Максона как-то сразу оказываемся в спальне. Блонди снимает футболку, выставляя сиськи напоказ. Притягиваю ее к себе. Она что-то шепчет, не слушаю. Я как бы сюда не за ее болтовней пришел.

– Замолчи.

– Ты любишь погрубее?

Не отвечаю, прижимая ее спиной к огромной кровати. И она проворно стаскивает с себя трусы, пальцы расстегивают мой ремень.

Прикрываю глаза. Х*йня. Все это жалкий суррогат. Ну и самое главное, мне противно. Не от этой девки. От себя самого. Я, как последняя мразь, решил словить удовольствие и с верным взглядом припереться к Гере. Молодец. Мужик. Точнее, м*дак.

Отталкиваю кукляху.

– Ты чего? – хлопает ресницами.

– Закончили. Надевай трусы обратно, – скидываю ее с себя.

– Что-то не так?

– Прости, не стоит…

– Что?

– Не стоИт на тебя, говорю….

– Ты смеешься?

Смотрит на мои штаны и выпирающий член.

– Я серьезно. Хорошего вечера, – застегиваю ширинку и выхожу их комнаты.