– Вы понимаете, что я имею в виду.

– Понимаю, – он согласился, а улыбка стала другой. Теперь он не веселился, я по глазам видела. – Юль, тебя больше беспокоит твоя безопасность или то, что ты отчаянно боишься влюбиться в человека, который занимается таким делом?

– И то, и другое, – я ответила честно. – И ничто из этого не первостепенное, если вы хотите сейчас заявить, что обеспечите мою безопасность. Вы-то все равно останетесь банальным бандитом. Вы ведь в курсе, что хорошие девочки любят плохих мальчиков только в дешевых фильмах?

Он усмехнулся, отхлебнул кофе или тем самым дал себе несколько секунд, чтобы подобрать слова.

– Тогда давай найдем в моей работе что-нибудь хорошее, – предложил он.

– А оно есть? – я чувствовала себя смелее, поскольку не видела в нем злости. Быть может, ему даже нравилось обсуждать со мной и такие вопросы.

– Безусловно. Никакое предложение не может существовать без спроса на него. Проститутки будут стоять на улицах всегда, пока мужчины будут готовы платить за секс. Я буду организовывать, или это будет происходить стихийно – уже не так важно. Зато девочки, которые работают из-под моей крыши, уже не боятся, что их обманут с деньгами или обидят. Спроси у глупых девок, решивших подзаработать, что им иногда приходится терпеть, и даже пожаловаться некому. Девочки, работающие из-под организации, свои проблемы никогда сами не решают. Более того, даже извращенцы с моими девочками не связываются – знают, что за девочкой придут грубые мальчики и покажут, кто на что учился.

– Да черт с ними, с проститутками, если только они туда идут добровольно! – раздраженно ответила я. – А остальному тоже найдете объяснение?

– Не найду, Юль. Оно уже давно найдено. Самое худшее, что может случиться с обществом, – отсутствие единых правил. Ты в курсе, откуда взялась сицилийская мафия? В те времена государство не могло навести порядок, весь юг Италии утонул в хаосе. И появилась организация, которая всю мелкоту прижала, взяла на себя роль государства. Мафия появилась как следствие спроса на услуги регулирования, а не наоборот. Знаешь, что случилось бы, если бы наркорынок не регулировали? Никаких правил, всех берут в оборот, даже маленьких детей, и войны прямо на улице за дележку клиентов и территории. Бои без правил с намного большим количеством жертв. Не задумывалась о том, почему государство рьяно сажает всякую шушеру, а организованную преступность даже сильно не жмет, пока мы наглеть не начинаем? Даже в развитой Японии, если угодно. Да потому что организованная преступность – это хоть какой-то порядок, в отличие от мелких воюющих группировок. Закон, пусть и нелегитимный. Не смейся над громким словом, если не знаешь, каково жить людям до того, как появляется кто-то с понятными правилами, по которым уже можно сотрудничать, жить и работать. Организация дает гарантии, организация лучше полиции убирает конкурентов и останавливает беспредел, организация не давит бизнес полностью, потому что это невыгодно самой организации. Организация регулирует предложение там, где есть спрос, а законного предложения нет. Вычеркни из любой экономики организованную преступность, и экономика улетит псу под хвост.

После этого я едва сдерживала недоуменный смех:

– Точно же! Как я сразу не догадалась? Вы не преступник, вы герой в сияющих доспехах, спаситель нации от разрухи!

– Нет, конечно, – он улыбался мягко. – Я преступник. Но без меня все было бы еще хуже. Помнишь полицейского, который спешил к сыну домой уроки делать? Так вот, если бы кто-то из моих людей продал его сыну наркотики, то я этого полицейского никакой взяткой бы не купил. Именно поэтому я был готов прибить Криса – даже не сомневайся, если бы ты тогда не появилась, его бы уже не было. И я до сих пор считаю, что за нарушение внутренних правил надо давить без сожаления, а та доброта мне еще выльется в новые проблемы. Но дело сделано – ты тут. Я доволен. Жду, когда и ты станешь довольна.

– А можно, я не буду разделять эту вашу философию? На все-то у вас есть ответы, но я продолжу вас считать преступником и скажу прямо – будь вы бухгалтером, то я уже была бы довольна. Может быть! Хотя сложно представить, чтобы бухгалтер принуждал девушку с самого начала, а не в рамках сексуальной игры.

– Можно, считай. Особенно если это правда. Собираемся?

Платье было еще чуть влажным, но я натянула на себя – в машине не замерзну. Осмысливать услышанное я даже не собиралась – нутром чуяла, как он умело подменяет понятия, но мне не хватало то ли знаний, то ли логического мышления, чтобы свести на нет все его аргументы. Бандит – он бандит и есть. И пусть лучше подыщет себе стервочку, которая обожает плохишей.

Глава 17

Сергей Андреевич высадил меня возле подъезда, а до квартиры провожать не пошел. Зря – в кои-то веки его сверхвнимание к моей персоне оказалось бы кстати. Хотя, наверное, неправильно вдруг начать считать, что он должен решать все мои проблемы.

Рядом с дверью, присев на корточки, сидел Крис. Парень сразу встал и чуть скривился, как если бы сидел в этой позе очень долго, и теперь накрыло болью от застоявшихся мышц.

– Тебя где носит, Юль? Я уж думал, что ты вообще съехала.

Я отодвинула его с прохода, чтобы открыть дверь. Спросила нехотя:

– Давно ждешь?

– Давно. Вчера прибегал, сегодня вот… с самого утра.

– А зачем ждешь?

– Может, внутри поговорим?

Мне не хотелось приглашать его в квартиру, но такие разговоры в подъезде не ведут. Еще неизвестно, что слышат соседи. Потому я нехотя отступила, пропуская его. Крис прикрыл за собой дверь и замер у порога.

– В общем, – он будто волновался, подбирая слова. – Я извиниться хотел. Примерно представляю, во что ты вляпалась…

– Рассказать вкратце, где я видела твои извинения? – перебила я.

– А это не важно. Не имеет значения даже, что я тогда тебя за собой не тащил. Но представляю, какой гнилью я в твоих глазах выгляжу. А не бывает так, чтобы в человеке было только хорошее или только плохое, Юль. Неизвестно, как жизнь сложится, но я бы не хотел, чтобы ты до конца дней меня ненавидела. Зачем? Хотя бы тебе это зачем? И мне важно – я не забыл, что дышу сейчас благодаря тебе. Считай, что слова ничего не изменят, но мне самому так проще. Иногда хоть что-то надо сделать правильно.

– Чай будешь? – равнодушно спросила я.

– Буду, – он прошел вслед за мной на кухню, но продолжал говорить. – Он теперь от тебя не отстает, я правильно понял? Слушай, у меня брательник под ним работает, на хорошем счету, уважают его, может, я с ним переговорю? Эд с боссом спокойно потолкует, ну, как мужики между собой фигню всякую обсуждают, – мол, не канаешь ты в этот бизнес и все такое. За дурость уже наказана, так чего дальше мурыжить?

Я наливала чай по инерции, не задумываясь о том, что делаю.

– Я не думаю, что Сергей Андреевич кого-то станет слушать. Особенно свою шестерку. А еще я не думаю, что он хочет меня в свой бизнес пристроить. Слишком много церемоний для такой мелкой цели.

– И не отпускает?

– И не отпускает.

Крис понуро тер светлую макушку, уставившись в чай, но будто бы забыв о нем.

– Тогда и за это извини, – сказал еще тише.

Почему-то его вид все-таки не вызывал у меня отторжения. Разве человек не может раскаяться? Даже злобные убийцы, бывает, жалеют о своих поступках – ну, по крайней мере, мне хочется в этот верить. А Крис – не тиран, не маньяк и даже не организатор преступной сети, так – мелкота на посылках. Он, наверное, в жизни даже никого не избил и уж точно вряд ли убивал.

– Я была в тебя влюблена, – зачем-то сказала я – легко так сказала, запросто, потому что это было не признание, а констатация факта.

Он не поднимал головы:

– Знаю я. Видел. Наивная девчонка, которая в каждом человеке по умолчанию ищет только хорошее. Находка для мошенников. И именно потому, что видел, так долго не собирался брать тебя в оборот. Я же к тебе подкатил, только когда прижало…

– Или когда услышал о моих финансовых трудностях. До тех пор ты точно знал, что смысла нет меня обрабатывать – такие, как я, в проститутки пойдут только от полной безысходности.

К его чести, он не отрицал.

– А теперь что? Уже не влюблена?

– Теперь я разучилась влюбляться совсем.

Он думал долго, а потом вдруг посмотрел на меня и заговорил другим тоном:

– А вот я уже понял, что жизнь менять надо! Отсюда уеду – не дадут мне теперь здесь нормально жить. Маленькие города – это паутина связей! Все, даже кто лично с Андреичем не знаком, уже из чего-то делают вывод, что мне доверять нельзя. Вчера даже грузчиком в супермаркет не взяли, отшили под каким-то тупым предлогом. Хотя знаем мы этот предлог, этот предлог тут каждую точку за шкирку держит! Уезжать мне надо, здесь уже вздохнуть не дадут.

– И куда ты? Назад к матери?

– Нет, зачем? В столицу рвану. В столице миллион возможностей, а я не из тех, кто пропадет при миллионе возможностей.

– Ну, тогда счастливого пути. Не наступай на те же грабли.

– Я о другом. Может, тогда и ты со мной? Раз тебе тоже кислород перекрыли, то почему бы нам друг друга не поддержать? Я и один не пропаду, а вдвоем мы уж точно выкарабкаемся.

У меня, мягко говоря, отвисла челюсть. Сбежать? В самом начале мне приходила такая мысль, но тогда мне угрожали жизнью близких. А теперь что? Если я сейчас сбегу, то как-то сложно представить, чтобы Сергей Андреевич полетел кому-то мстить. Отношения-то изменились – у меня, быть может, только после предложения Криса пришло осознание, что эти отношения совсем не такие, какими были в самом начале. Ну не объясняют терпеливо какие-то вещи девице, которую просто хочется трахнуть, не пытаются подстроиться, не пытаются изучить ее желания, не зовут жить вместе. И уж точно использованной подстилке не предлагают устроить соревнования в кулинарии… Но с другой стороны, Сергей Андреевич стал таким после того, как гарантировал мое послушание… А если я завтра заявлю, что хочу уйти? Просто не отпустит или припомнит свои угрозы? Слова Криса натолкнули сразу на сотни разнородных мыслей, и каждая из них была достойной того, чтобы ее обдумать.