— Все уже в сборе?

Я подскакиваю от неожиданности. Громкий вопрос Макара застает врасплох, в общей суете я пропустила момент, когда он приехал с Кириллом. С собранным Кириллом, аллилуйя!

— Макар, помоги Саше с платьем, — Марина тут же привлекает внимание брата. — Оно в спальне, в черном чехле.

— Ты же хотела увидеть мою первую реакцию.

— Увижу вторую, — Марина подмигивает мне. — Я вспомнила, что там длинная молния на спине. А такую должен трогать только мужчина. Тогда вечер сложится прекрасно, поверь моему опыту.

Макар пропускает меня. Он толкает дверь в спальню и галантным жестом показывает, что “дамы вперед”.

— С контрактом Кирилла всё хорошо? — я оборачиваюсь через плечо, вспоминая, что Макар обещал юридическую помощь моему брату. — Он может его подписывать?

— Да, мой юрист доволен, — Макар кивает. — Больше ни слова о делах.

— Прости.

Я примирительно улыбаюсь. А через секунду оказываюсь в крепких руках Макара, он жарко прижимает меня к себе и проводит носом по макушке. Мне по крупицам передается его тепло и уверенность, которой мне все-таки не достает. Я ведь впервые выхожу в свет, впервые получу внимание взыскательной и избалованной публики.

— Переживаешь? — произносит Макар с хрипотцой. — Я тоже раньше умел нервничать, первую речь сто раз репетировал перед зеркалом. Наверное, комично смотрелось со стороны.

— Я бы взглянула на то, как ты нервничаешь.

— У меня сегодня заготовлена речь, так что увидишь.

— Это не считается, ты тысячу раз уже выступал.


— Нет, так впервые, — Макар подносит ладонь к моему лицу и отводит прядку волос. — Впервые в зале будет девушка, которую я люблю.

Макар притягивает меня к себе и глубоко целует. Его губы приносят вкус чистого удовольствия, мне на мгновение становится все равно на аукцион, на новое платье и прочие условности.

— Я должен помочь тебе переодеться, — напоминает Макар. — Кажется, Марина просила об этом.

— Да, мы явно занимаемся не тем.

Макар отпускает меня, чтобы подойти к кровати. На ней лежит брендовый чехол из плотной ткани, только вот мой взгляд снова и снова уплывает к мужскому силуэту. Мне любопытно, какое платье выбрала для меня Марина, но не любоваться Макаром — выше моих сил.

Он прихрамывает, опираясь на трость, и старается двигаться плавнее. Сдерживает свой порывистый характер, для которого пока не хватает здоровья. Но он уже ходит! И он выбрал ужасно пошлую ручку со львом для трости. Я понимаю, что он специально, это все равно, что набить розы с шипами и кинжал в тату салоне. Макар не любит быть серьезным в мелочах, он иронизирует над собой же, над своим статусом и богатством.

Он выдыхает неопределенный звук, когда я сбрасываю с плеч шелковый халат. Я остаюсь в одном белье, которое тут же отвлекает Макара от молнии чехла.

— Может, не поедем? — спрашивает он, сглатывая.

Мне приходится закончить дело самой. Я вытягиваю кремовое платье из чехла, влюбляясь в мягкость ткани за мгновение. Только вот длина… Я успеваю забеспокоиться, что оно слишком короткое для меня, но сверху опускается полупрозрачная юбка с элегантной вышивкой. Уже легче. Хотя Марина определенно переоценивает мою фигуру, да и размер. Платье кажется таким маленьким.

Я откидываю сомнения и ныряю в платье. Роскошная ткань обнимает тело с лаской, словно у нее есть бархатная подкладка. Страшно спросить, сколько стоит такой наряд, но ощущения, которые он дарит, бесценны.

Концентрат красоты.

Женское превосходство.

Сияние.

— Черт, я счастливчик, — говорит Макар, застегивая молнию.

Он обнимает меня со спины, и я послушно откидываюсь на его грудь, чувствуя, как бьется его сердце.

— Надеюсь, ты готова, что все будут смотреть в твою сторону. От тебя невозможно отвести глаза, малыш.

Мы спускаемся на первый этаж все вместе: Макар, я, Марина с Когсвортом и Кирилл. Два седана представительского класса ждут рядом со ступеньками, а их водители одеты в кипельно белые рубашки и черные строгие костюмы. Кирилл садится в нашу с Макаром машину и старательно делает вид, что ему всё нипочем. Словно он не знает, что такое волнение и что сегодня может встать вопрос его карьеры. Баров же не просто так узнавал о нем.

— Макар подскажет, что делать, — говорю брату, кладя ладонь на его плечо. — Но будь помягче с Баровым. Мне кажется, он видит в тебе погибшего Дениса.

— Я плохо понимаю, что мне с этим делать.

— Ничего, — вмешивается Макар. — Барову не нужно, чтобы для него играли роль, он потерял сына, а не подчиненного. Он нормальный мужик…

— Но это же он сделал с тобой, — Кирилл кивает на раны Макара. — Я услышал обрывок разговора и догадался. Это он за сына?

— Кирилл!

Макар берет мою ладонь, чтобы я не шумела на брата.

— Ты что-то не так понял, — произносит он. — Баров не имеет никакого отношения к моим шрамам.

Глава 41

Высокое здание отеля переливается праздничной иллюминацией. Вся парковка заставлена престижными иномарками, среди которых угадываются седаны попроще. Пресса. Марина заранее предупредила меня, что будет много папарацци. Особенно на входе. Каждому светскому и новостному изданию нужно сделать снимок, так что лучше попозировать, чтобы не портить отношения с информационными воинами.

— Они злопамятные, — бросила Марина в напутствие. — Но они любят Макара, он им подарил столько громких заголовков в свое время.

Макар выходит из машины первым. Дверь открывается в другую сторону, как в английском такси, и мне удается выйти по-настоящему изящно. Я мысленно ставлю галочку напротив первого пункта в списке Леди, а потом чувствую крепкие горячие пальцы Макара и забываю все тревоги. Он обаятельно улыбается и обхватывает меня за талию, забирая лидирующую мужскую роль. Он поддержит и поможет, он же рядом…

Всё будет хорошо, Саша.

В мыслях эта фраза звучит голосом Макара. Из-за чего я начинаю улыбаться и не замечаю, как первые щелчки фотозатворов разрезают тишину. Кто-то из менеджеров уводит Кирилла в здание, а мы с Макаром останавливаемся у красной дорожки для лучших кадров.

Он не беспокоится за свои шрамы, вот что главное. Хотя гример отлично поработал, приглушив жестокость его ран. Так лучше. Ни мне, ни Макару не нужны еще одни громкие заголовки, мы не прячемся, но и на первые полосы не рвемся.

Все же для меня это слишком: вдруг оказаться в роли кинодивы, чувствовать, как рассматривают каждый сантиметр твоей внешности и делают целые серии фотоснимков. Сердце разгоняется до стремительного ритма, дыхание перехватывает, а вопросы журналистов как будто звучат на иностранном языке.

— Арс, ты до сих пор в Москве? — Макар повышает голос, обращаясь к высокому мужчине в шляпе, который проверяет снимки на экране фотоаппарата. — Ты же собирался в Штаты? Снимать океан и загорелых серфингисток.

— Не надо, я говорил только за океан, — со смешком отзывается папарацци.

Я замечаю довольные оскалы других фотографов. Макару удается разрядить обстановку, начав шутливый светский разговор. Он игнорирует личные вопросы и отпускает остроты. Обнимает меня и вскоре проводит ладонью по спине, намекая, что достаточно.

Девушка с наушником в ухе подсказывает нам направление, а другой мужчина распахивает высокие стеклянные двери. Мы оказываемся в просторном холле, который организован как музей современного искусства. То тут, то там стоят стенды с картинами, по периметру расставлены столы для фуршета, а поверх гула десятков разговоров звучит струнная музыка.

— Мы зашли через другой вход, — произносит Марина, подходя к нам с Когсвортом. — А я угадала! Это платье твое и только твое…

— Баров, — вполголоса бросает Когсворт.

Я оборачиваюсь и вижу Барова в темно-синем костюме с девушкой, которая выглядит как личная помощница. Они направляются в нашу сторону, и Макар первым шагает навстречу.

— Здравствуй, — Баров звучит официально, словно сам еще до конца не знает, как себя вести, он отвечает на рукопожатие Макара, потом кивает Марине и мне, мажет прохладным взглядом по Когу. — На входе обошлось без эксцессов? Я оставил только прикормленную публику.

— Завтра узнаем, что напишут, — Макар отмахивается.

Мы остаемся с Баровым и входим в главный зал, где должен пройти благотворительный аукцион, вместе. Как его приближенные или даже его семья. Наверное, так было раньше, когда Денис был жив, Марина носила кольцо замужней женщины, а Макар дружески общался с мужем старшей сестры. Жизнь возвращается в нормальное русло, перетерпев страшный разрушительный шторм.

Макар ведет меня за руку, и я замечаю, как в мою сторону устремляются чужие взгляды. Внимательные и сканирующие. Преимущественно женские…

Только реагирую я на них не так, как опасалась. Я слышу мягкий голос Марины, которая рассказывает Барову о поездке их старых знакомых в Цюрих, чувствую пальцы Макара, вижу, как Когсворт подбадривает Кирилла. Мы ведь действительно семья. Стали ею, пока справлялись с общей бедой, а с надежным тылом становится все равно на чужаков. Плевать, что они думают обо мне и сколько злобных комментариев я заслужу за спиной из-за зависти. Пусть говорят и пишут, что угодно.

— Ваш стол, — помощница Барова указывает на столик в первом ряду.

Торги начинаются через полчаса. Макар поднимает несколько ставок, а потом отдает ведущую роль мне. Это оказывается довольно азартным занятием, тем более Макар даже не думает сдерживать меня. Он подмигивает мне и смотрит так волнующе, что я чувствую себя красоткой из фильма, которая дует на кубики в казино на удачу. Я разоряю Макара на круглую сумму, записывая в его счет несколько картин и старинные часы с боем.