Анна Гвидичи - Заложница олигарха

Схема рисовалась знатная, но оставалась куча вопросов:

– А если он перезвонит реальному директору общества и спросит про почетное членство?

– То попадет обратно на твой телефон. Общество регистрировал Герцог, чтобы уходить от налогов за счет благотворительности. Через третьих лиц, разумеется. У меня есть доступ к официальной почте. С неё мы разошлем еще десять или двадцать таких же предложений другим «новым дворянам». Ты каждому позвонишь и будешь говорить одно и то же. Менеджер Атласа получит официальное письмо от общества. Он будет только рад сотрудничеству, им нужны клиенты. Да, это дольше и намного сложнее, чем взять слюну с бокала Нелидова, но может получиться.

Барон боялся, что отпугнет Наталью слишком сложной схемой, но, кажется, наоборот раззадорил. В глазах девушки зажегся азарт. От нетерпения она ерзала на сидении и постоянно пыталась отобрать мышку. «А можно я это сделаю? А можно я?» Он не возражал. Только подсказывал, какие файлы открывать и где искать информацию.

Начали со списка будущих почетных членов. Согласиться должны двадцать, а обзвонить придется гораздо больше. Многим плевать на грамоты общественных организаций. Почетное членство – изначально развлечение для тщеславных. Своеобразная игра, где все понимают, что «король на самом деле голый», но все равно платят деньги ради удовлетворения чувства собственного величия. На этом можно неплохо нажиться, но конкретно сейчас у Барона была другая цель.

– Орлова включи обязательно, – настаивал он. – Вроде как прямой потомок тех самых братьев, что помогли императрице Екатерине Алексеевне взойти на трон. Шереметьева еще.

– Я дворянские фамилии из истории помню, – не без гордости ответила Наталья, – Салтыковы, Воронцовы, Демидовы, Долгорукие.

– Всех пиши, – согласился Барон, – потом если что отфильтруем и сократим.

Представительное должно получиться собрание, чтобы сработал эффект «все побежали, и я побежал». Будут перезваниваться и спрашивать друг друга: «Кто пойдет, что за контора, стоит ли соваться?»

– Пометь где-нибудь, – попросил он нечаянного секретаря, – включить в стоимость участия регистрационный сбор и затраты на банкет. Зал еще нужно забронировать для торжественной церемонии, заказать шоу-программу, цветочное оформление. Чем серьезнее все будет выглядеть, тем больше доверия, а значит, меньше внимания к тому, что Нелидов будет подписывать.

– Тебе «Атлас» денег должен за идею, – восхищенно выдохнула Наталья, – такое накрутить. А если правда настоящие грамоты сделать? Ну, в смысле, кто нам мешает распечатать пафосный текст на красивой бумаге?

Жаль её осаживать, но придется:

– Не увлекайся, пожалуйста. Вживую такие мероприятия очень тяжело организовывать. Целая команда трудится, а нас всего двое. Гена на подхвате, но в основном будет другим занят. Так что давай ограничимся несуществующим банкетом.

Она прикусила губу и не сразу, но кивнула. Деятельная девушка, хорошо бы в его фирме смотрелась. Страсть в ней чувствовалась, горела идеями. Барону вдруг захотелось посмотреть, как она рисует. Увидеть Наталью в родной стихии и за тем занятием, что по-настоящему нравится. Нелидов бы её не услышал. Юристом сделал или в высшую школу экономики засунул. А ей искусством нужно заниматься. Крупную галерею легко могла бы держать, а по вечерам рисовать для души. Или наоборот.

– Текст писем нужен, – воодушевленно говорила она, – и устных звонков. Я никогда таких речей не писала. Не представляю, что там должно быть.

– Я сейчас свой отдел по связям с общественностью попрошу, они мне образцы скинут, – пообещал Барон, открывая мессенджер в телефоне.

До ноутбука сегодня уже не надеялся добраться. Наталья его оккупировала. Время в заботах летело быстро, и пытка совместным пребыванием в бункере уже не казалась невыносимой. За исключением пустяка, как водится. Барон все меньше думал о деле и все больше о стройном девичьем теле под пижамой.

Борьба с собой стала привычной. Не смотреть лишний раз, не трогать руками и даже не пытаться заговорить о чем-то, кроме писем «новым дворянам». А хотелось совсем другого. Ночью расслабился, лишнего себе позволил. Был уверен, что проснется раньше Натальи, и не успел. С чистыми и невинными аккуратнее нужно быть. Неважно сохранна ли девственная плева, она головой еще девочка. Трепетная и пугливая. Какое счастье, что устоял в первые дни и не тронул. Сохранил себя шанс лаской уговорить на близость. Постепенно добиться её расположения, не давить и не устраивать охоту, как на Ольгу.

Давно не чувствовал теплоты, сидя рядом с женщиной. Только азарт хищника и звериный инстинкт обладать понравившейся самкой. Сломать её волю, заставить бояться.

С Натальи пылинки хотелось сдувать. Ни одна Ольга, Рита или Ксюша никогда бы не полезла ночью открывать крышку люка, чтобы Барон не задохнулся в жаре. Им плевать на его здоровье, проблемы и желание поквитаться с убийцей друзей. Особенно на здоровье. Такие бабочки-однодневки жили только для себя. Брендовая одежда, элитное вино, тусовки на яхтах и в закрытых клубах. Каждый день – праздник. А больной муж или, не дай бог, дети – страшная обуза. «Дорогой, может, тебе в клинику лечь? А я пока на Бали со Светкой полечу, она давно звала».

Поэтому Барон не встречался с ними больше, чем одну ночь. Знал, что его ждет в будущем. И уж точно его не волновало, какое они образование получат и смогут ли реализоваться, как личности. Не было там личности. Одна жажда денег и красивой жизни.

– Проверь, как получилось? – Наталья развернула к нему экран ноутбука. – Нормально?

Барон заставил себя вчитаться в проект рекламного письма. Куски разной стилистики плохо стыковались. Наталье смелости не хватило переписать их на свой манер, просто скопировала и вставила. Далеко еще до авторского видения. В школе учили писать сочинение, а не выражать мысли. Открытым текстом говорили: «Копируйте Белинского, он ерунды не скажет».

– Практиковаться нужно, – дипломатично ответил он. – Видно, что составление текстов – не твоя профессия.

Грубовато получилось все же, Наталья обиделась. Надула щеки и теребила край пижамной рубашки. С одной стороны, она ребенок и требовать слишком много неправильно, а с другой, они не в песочнице куличики лепят. Почувствуют «новые дворяне» фальшь в озвученном предложении, и вся затея с треском провалится.

– Я поправлю текст, – пообещал Барон, – он важен, но еще важнее, как ты его преподнесешь. Мне самому нельзя звонить. Господа из списка хотя бы раз, но слышали мой голос. Я не претендую на уникальность и узнаваемость тембра, однако лучше не рисковать. Помоги, Наташа, без тебя мне не справиться.

Правду говорил. Алексей в бегах, а из Гены рекламный зазывала, как из трамвая – скоростной поезд Пекин-Шанхай. Может так увлечься, что на мат перейдет, когда услышит возражения. Да и приятный женский голос всегда выигрывал у мужского.

– Хорошо, – тихо ответила сообщница и начала читать.

Энергетика пропала. Наталья монотонно бубнила совершенно неинтересный ей текст и практически саботировала мероприятие. Ладно, он понял. Больше никакой критики даже в мягкой форме. Или дело в другом?

– Ты раньше выступала на публике?

– Нет.

Барон выдохнул, пытаясь разгладить пальцем морщину на переносице. Будет сложнее, чем он думал.

– Уверенность нужна, когда говоришь. Она достигается или долгой практикой или глубоким внутренним пофигизмом. Профессионального рекламщика угадываешь с первых слов. Он настолько заряжен позитивом, что уже из-за этого ему трудно отказать. У нас нет времени постигать глубины мастерства, но краткий курс молодого бойца тебе можно устроить.

Наталья расстроилась. Барон резал крылья её мечтам решить все проблемы и невольно подрывал веру в себя. Для молодой девушки это катастрофа. Еще и сидел перед ней, как экзаменатор. Критиковал, что-то требовал. Лучше дать ей время остыть от первоначального энтузиазма, понизить планку ожиданий и попробовать заново уже без него. Но была еще одна идея:

– Садись ко мне спиной. Я буду обзванивать банкетные залы, а ты слушать. Нахватаешься стандартных фраз, поймешь, как обычно строится разговор, и сама попробуешь. Хорошо?

– А зачем спиной?

– Чтобы ухом прислониться к динамику с другой стороны телефона, – улыбнулся Барон.

Наталья кивнула и сделала, что он просил.

***

Наставник из него получался. Даже подумалось, что зря пошел в бизнес, нужно было в школе или в институте преподавать. Представляю, как млели бы студентки от статного и красивого профессора. Посещаемость на лекциях приближалась бы к ста процентам, а зачеты, наоборот, сдавались очень плохо.

«Ах, Андрей Александрович, ну не понимаю я. Может, вы оценку просто так поставите, а я отблагодарю вас? Массаж сделаю. Надо же, как ваши плечи напряжены».

Сами бы в постель прыгали. Мне почему-то казалось, что Барон и без кучи денег оставался бы привлекательным. Было у него то, что называли харизмой. Когда она раскрывалась во всю мощь, уже не имело значения, на какой ступени социальной лестницы стоял её обладатель. Тогда зачем все это?

Логичный вопрос. Правильный и не сложный. Особняк, дорогая одежда, хорошо поставленная речь – всего лишь искусственная оболочка, за которой мальчик из простой семьи хотел спрятаться. У Дон Кихота доспехи из железа, а у Барона из элитной полушерсти костюма Армани. «Будь как все и никто не начнет приглядываться. Вдруг ты чем-то отличаешься?» Не имеешь дворянских корней. Никогда не принадлежал к кругу очень богатых людей. Выскочка.

Представляю, как тяжело ему было. Маска приросла и никогда не снималась. Только чем дольше он ее носил, тем лучше умел заглядывать под чужие. Потому и получалось преподавать. Не по учебнику, а так, чтобы достучаться.

Разговоры «примера ради» сильно помогли. Серьезно. Вот только в итоге я полулежала на нем и слушала бормотания менеджеров по ту сторону телефона. Попытка включить громкую связь провалилась. Барон сказал, что это заметно. Шум специфический во время разговора. Собеседник сразу понимает, что рядом с тобой сидит кто-то еще. Психует, зажимается и старается слиться с разговора.