– Ты ведь кончил в меня, – грустно сказала она, – а я без спирали, таблеток и день по циклу сегодня вроде бы не совсем подходящий.

– Боишься забеременеть?

– Да, – тихо призналась она.

Барон не обиделся, но что-то неприятное в груди кольнуло. Женщины не беременели от него, так вышло. О презервативах он давно думал по привычке, но до обследования в клинике так и не дошел. Сначала некогда было, а потом незачем. Десять лет войны с Нелидовым и бешеный страх Маркиза за жену с ребенком отбили желание заводить семью. После неудачного покушения оно тем более пропало навсегда. Что он даст ребенку кроме фамилии и наследства? Если он успеет родиться, конечно. Дрянной отец получится из мстителя. И Наталье другой муж нужен.

А теперь ударило всерьез. Ревностью пополам со злостью на свое состояние. Знал, что эгоистично, но никому не хотел отдавать свою пленницу. Приличные люди женятся после того, что случилось между ними, чем он хуже?

– А хотела бы? – спросил он, словно в пустоту и, страшась услышать ответ. – Не прямо сейчас, а когда-нибудь. Я понимаю, тебе восемнадцать, не до детей.

Наталья задумалась, рисуя пальцем завитки на его груди. Взвешивала ответ, не сообщала первое, что пришло в голову, отчего вердикт казался весомее:

– Хотела. Но именно что когда-нибудь потом. У меня ни образования, ни работы, ни четких целей в жизни. Однако на аборт я не пойду, если угораздит залететь раньше. Ты ведь это хотел спросить?


– Да, это.

Барон облегчение почувствовал и закрыл глаза. Иррациональное ощущение, будто ребенок уже есть и только что решалась его судьба. Глупости, чудес не бывает. Нелидов десяток новых Бентли в европейских клиниках оставил и все равно ничего не вышло. А такой же бесплодный Барон вдруг зачал, единожды забыв надеть презерватив. Бред. Можно закрыть тему и не возвращаться к ней.

Хотя детская на втором этаже хорошо бы смотрелась. В комнате с балконом и панорамными окнами. Ремонт сделать заранее в светлых тонах, мебель поставить. Нет, на втором нельзя, дети бегать любят. Вдруг выскочит на балкон или вывалится из окна? Только на первом. Переделать одну столовую, зачем в доме две? Во дворе детскую площадку поставить с качелями и горкой. Чтобы Наталья сидела в плетеном кресле и смотрела, как ребенок бегает по песку. Барон маленькую девочку видел со смешными косичками и глазами матери. Серыми, почти черными. Они бы эхом отражались в портретах друг друга. Одна росла, а другая хорошела.

Он бы любовался ими издалека.

Если бы остался жив.

Глава 17. Неудавшийся предатель


Смены дня и ночи под землей не существовало. Барон просыпался по внутреннему будильнику ровно в семь утра, как привык за долгие годы жесткого рабочего графика, а Наталья сладко спала. Лето. Каникулы у школьников и студентов.

Он осторожно встал с кровати, боясь потревожить девушку. Рано еще, пусть отсыпается. Устала ночью. Барон нет, но ему вообще было нельзя. Кардиологи безжалостно запрещали. Однако здесь так же, как с вином. Вся бутылка – чересчур, но пару глотков можно выдержать без последствий. «Главное, без фанатизма», как говорил лечащий врач. «Не быстро, не долго, не сильно и не глубоко», – мысленно добавлял Андрей и периодически нарушал запрет. На свой страх и риск, как и бывает у безответственных пациентов.

Умывался и брился, стараясь не шуметь. Чайник не стал включать, а занялся завтраком. Успеет вскипятить воду. Таблетки нужно холодной запивать. Целая горсть помимо тех, что всегда лежали в кармане. Но лучше в стационар, конечно. Разберется с Нелидовым и пойдет сдаваться Аркадию Анатольевичу. Да, государственная лавочка без отдельных палат и комфорта, но Гена после покушения не стал выбирать. Привез в первую попавшуюся больницу и буквально на руках занес в приемный покой, матеря всех, кто попадался на пути. Персонал не в первый раз такое видел, привык. Положили Барона на каталку, и очнулся он уже в реанимации.

Живой. Не очень здоровый, но живой. Расстроился, дурак. Спасского послал грубо, когда он ему рассказывать начал о реабилитации. Интеллигентный седовласый доктор тоже привык. Велел медсестре присматривать за нестабильным пациентом и ушел. Барон потом извинялся и до сих пор не признавал других врачей. Гене оставил указание, чтобы со следующим серьезным приступом снова увез его к Спасскому. Если и ждать во второй раз чудо, то только от него.

Жаль, доктор не признавал частных клиник и по-прежнему трудился в той самой государственной больнице. Хорошо хоть средства на оборудование для реанимации принял в качестве благодарности. И отдельное спасибо, что во внезапном приступе острой сердечной недостаточности распознал покушение на убийство.

Уже через час после операции у дверей реанимации стояла вооруженная охрана. Следователи завели уголовное дело и боялись, что Нелидов захочет добить Барона. Да, он назвал имя того, кого считал заказчиком убийства, но это помогло мало. Прошло два месяца, отведенных на следственные мероприятия, и уголовное дело приостановили. Не получилось доказать причастность Нелидова даже к этому покушению, не говоря уже о трех мертвых друзьях. Следователи получили еще одного «глухаря», а Барановский отказался от охраны и начал придумывать план мести.

Куда он его завел, хорошо чувствовалось по безвкусной еде из запасов бункера. О яичнице мечтать даже не стоило. Галеты, паштет и другие консервы. Барон сервировал единственное блюдо, когда телефон завибрировал на столе. Гена.

– Слушаю.

– Шеф, ну я нашел его, – радостно сообщил охранник. – Нашего секретаря спрятал на даче старший брат второй жены его родного дяди. Седьмая вода на киселе, ага, я сам охренел. Почему-то, как залегать на дно, так сразу поближе к земле. Без обид, шеф, там далеко до бункера. Хибара без электричества и отопления с тех пор, как землю на огороды раздавали. Еле нашел по номеру участка. Леха жратвой запасся и думал, его никто не достанет. Тетка сдала, когда я к ним в гости нагрянул. Рожи моей бандитской испугалась. Попался, гребанный Джерри.

Рожа у Гены и правда была под стать тому, чем пришлось заниматься. Но результат был, а остальное – лирика.

– Что он говорит?

– Да ничего нового, – охранник сбавил тон и практически скис, – ну, сболтнул девчонке лишнего в постели. Не подумал, что это важно. А когда понял, пересрал от страха и дернулся бежать, едва я на пороге офиса возник. С Нелидовым никак не связан. Все, что против него говорят – ложь, пиздеж и провокация. Чист аки слеза младенца. Хоть к ране прикладывай вместо святой воды.

Скверно. Барон рассчитывал на признание, чтобы понимать, с какой стороны теперь ждать беду. Неужели придется пытать мальчишку?

– Ты его бил?

– Обижаете, шеф, – протянул охранник, – стукнулся один раз лицом об косяк, когда дернуть от меня во второй раз решил, но я его не трогал. А нужно?

Двоякая вырисовывалась ситуация. Если парень прав и виноват только в сливе адреса, то давить на него дальше нет смысла. Опасен не он, а тот, кто информацию получил. Ольга. Зато изувеченный и обиженный ни за что референт вполне может захотеть отомстить и рассказать что-то Нелидову уже целенаправленно. Даже намек на движение вокруг теста ДНК уничтожит новый план. Нельзя его отпускать и Ольгу тоже. Но как нейтрализовать, не нарушая закон?

– Не трогай, – ответил Барон, – просто сиди рядом и следи, чтобы не сбежал. Я проконсультируюсь на счет него и перезвоню тебе.

– Понял, шеф.


***


Гена громко разговаривал. Я через динамик телефона Барона слышала обрывки слов, а по его ответам понимала, о чем речь. Референт нашелся, и пока еще был цел и невредим. Андрей думал, что с ним делать. Я по вытянутой спине и напряженной позе понимала, как нелегко ему это давалось. Уже вычеркнул из своей жизни предателя, буквально крест на нем поставил в списке сотрудников холдинга, а он оказался почти ни в чем не виноватым.

Почти. Я узнала, наконец, что случилось, Гена помог рассказом. До этого Барон в двух словах детали озвучивал, но полной картины я не видела. Теперь стало ясно про слив адреса, незваную гостью-блондинку, наш уход в бункер и при чем тут Алексей. Женщину бы за такое шлюхой и дурой назвали. Дала непонятно кому, языком трепала. Уволить немедленно с волчьим билетом, чтобы даже в общественный туалет на работу устроиться не смогла. А мужчину вывернутая мораль и двойные стандарты еще бы и пожалели. Глупо подставился. Бедный, несчастный. Во всем виноват не он, а та лярва, что воспользовалась мужской болтливостью в постели.

– Ты сильно на него зол? – спросила я Андрея, смотря ему в спину.

Он медленно отложил телефон и обернулся. Завтрак готовил. Пара галет осталась без паштета, и пустые упаковки со стола он не успел убрать.

– Я не зол, я раздосадован. Да, это правильное слово. Из-за глупости Алексея я теперь не могу его отпустить, и Гена вынужден следить сразу за двумя пленниками. Еще Ольга. Та блондинка, что приезжала в особняк и сидит теперь в моей квартире.

– Да, я помню, – ответила ему, усаживаясь на край дивана. – Но ничего смертельного ведь не случилось, правда? Бункер не взяли штурмом, не забросали бомбами. Нас даже не нашли.

– Это пока, – нахмурился Барон. – Видишь ли, в чем дело. Тайна нужна, чтобы отец не выкрал тебя, не заплатив выкуп. Как только он услышит наши требования, сразу бросится тебя искать. Зачем платить за то, что можно отнять бесплатно? Его люди носом землю рыть будут. И Алексея найдут, и Ольгу, и в итоге нас с тобой. Я потому в бункере сижу, что в особняк рано или поздно заявятся. Есть шанс, что обыскав все этажи, в подвал не сунутся.

– Так пусть приезжают, – ляпнула я первое, что пришло в голову. – А мы уйдем в другое место. Перепрячемся.

Простой ведь вариант. Я понимала, почему Барон сразу так не сделал. Я собиралась сбежать, и он боялся, что не удержит меня без Гены. Но охранник и сейчас не может разорваться на части и быть везде одновременно.