Я взяла маленький поднос с ужином для себя и Андрея. Хозяйка деликатно оставляла нас вдвоем, чтобы привыкли к новому месту и поговорили в тишине. А еще не хотела гонять в кухню больного человека. Иных мыслей в голову не приходило. Может, я опасно расслабилась и рано поверила малознакомому человеку, но как Скарлетт О’Хара собиралась подумать об этом завтра.

– Папа? – тихо позвала я, вздрагивая от того, как непривычно звучит слово, произнесенное всего несколько раз за жизнь. Черт, иронично вышло. Я называла отцом будущего убийцу своего настоящего отца. – Ты спишь?

– Нет, проходи.

Барон сидел в темноте, склонившись над смартфоном. Экран горел тусклым фонарем, вспышками меняя цвет. Андрей казался то мертвенно бледным, то красным от жара, то болезненно зеленым. Словно волшебник над зельем или особо заковыристым заклинанием.

– Есть новости?

– Да, читай.

Отличное решение, кстати. Можно вообще ничего не обсуждать вслух, а переписываться в пустом документе, набирая фразы и удаляя их потом. Шпионские игры выходили на новый уровень и захватывали меня все сильнее.

Я пристроила поднос на журнальный столик возле кресла и забрала смартфон. Андрей включил ночник, чтобы не есть в темноте, и отпилил вилкой кусочек диетической котлеты. За стряпню Тамары я не волновалась, а вот удалась ли картошка – большой вопрос. Даже не попробовала, прежде чем на тарелку положить.

Длинную записку набрал с клавиатуры Барон. Вроде в двух словах, а много информации выдал. Гена приезжал завтра, и туманный намек на вторую фазу плана мне не понравился. Уж не собрались ли они убивать Нелидова, не дождавшись результата теста ДНК? Минимальный шанс, что он отрицательный все-таки оставался. Первая жена могла забеременеть от любовника и поэтому расстаться с мужем. Ведь не просто так он забыл о ней на восемнадцать лет. И что тогда? Все было зря от самого момента похищения? Я не выдержала. Написала этот вопрос Барону. Он отложил вилку, хмуро сдвинул брови и набрал ответ:

«Тридцатого узнаем. До этого момента никаких действий, не переживай».

Уф, легче стало. И от радости в голову пришла совершенно шальная мысль:

«А если я за тебя замуж выйду? Вот за эти несколько дней, чтобы уже иметь штамп в паспорте перед знакомством с отцом. Без брачного договора с особыми условиями ты автоматически станешь таким же наследником, как я. Неужели Нелидов убьет мужа своей единственной дочери? Да, будет настаивать на разводе, но не убьет. А мы ему вдобавок скажем, что я беременна. Дескать: «Упс, залет». Потому и вышла замуж в спешке. Что же теперь ребенка без отца оставлять?»

Т9 помогал набирать текст, заканчивая за меня слова. Текст превращался в бомбу, и мне уже казалось, что пишу его только ради того, чтобы увидеть реакцию Барона. Круто будет. Ни одному олигарху еще так нагло жениться не предлагали. И я бы не предложила, окажись мы в иных обстоятельствах. Но когда тебя загоняют в тупик можно не долбиться лбом в стены, а посмотреть наверх. Радикально изменить точку зрения на проблему. Надеюсь, он поймет правильно. Я глубоко вдохнула, выдохнула и отдала телефон.

За несколько мгновений глаза Барона стали больше в два раза. Он замер и молчал так долго, что я начала переживать, не хватил ли его инфаркт? В полумраке не различить побледнел сильнее или нет? Да что же он молчит? Я уже пожалеть успела о своей инициативе!

Олигарх разблокировал успевший погаснуть экран и сначала медленно, а потом увереннее и бодрее набрал ответ. У меня сердце ухнуло в пятки и потерялось там. Казалось, больше не смогу дышать нормально. Руки стали холодными и липкими от пота. Вот зачем я заикнулась о свадьбе? Так, спокойно, нужно читать. Уже все написано и ничего не изменится. Послал далеко? Значит, послал. Закроем тему.

«Я согласен, – ответил Барон, – сам бы предложил, уже почти додумался, но ты опередила. Документы с собой есть. Пойдем завтра утром в ЗАГС Заречного, и я такую взятку регистраторам дам, что нас распишут без очередей и бюрократических проволочек. В маленьких городках это даже проще. А вот про ребенка говорить не нужно. Нелидов тут же потребует УЗИ, подтверждающее беременность. Причем в клинике, где он наблюдается. Не будем усложнять. Свадьбы хватит».

У меня все напряжение вышло волной жара и проливным потом. Так легко стало и хорошо, что ноги перестали держать. Нет, я не мечтала стать невестой, другое случилось. Андрей уступил. После нескольких «нет», наконец-то, сказал «да». Значит, можно еще чуть-чуть надавить и подтолкнуть его к решению не убивать Нелидова. Тут все средства хороши. Я отчаянно хотела увидеть душу в Бароне. Пусть не такую светлую, как у Тамары, но хотя бы то, что отличало его от Нелидова.

«Здорово, я рада, – продолжала набирать текст чуть дрожащими пальцами. – Ты получишь половину моего наследства и обойдешься потом без ухищрений в купле-продаже бизнеса. Тот адвокат по завещаниям просто сработает на двоих».

Тогда можно не рисковать с покушением. Спокойно дождаться естественной смерти Нелидова. Друзья все равно будут отомщены в итоге. Так ли уж важно, как именно это случится? Даже изящно в чем-то. Последний выживший получит дочь врага и половину его царства в придачу. Как в сказке. Я еще раз вздохнула и отдала телефон.


***


У Натальи глаза блестели в темноте, как у восторженного ребенка. Барон думал над ответом и над тем, что нельзя винить её за наивность. Только люди с добротой Кота Леопольда хотели, что все жили дружно и счастливо. Пытались сгладить конфликты, помирить стороны, найти вариант, устраивающий всех. Наталья свободой юной и незамужней девушки согласилась пожертвовать, лишь бы никто не стрелял.

Бесполезно спрашивать действительно ли она хочет замуж. Она не понимала юридических последствий такого шага. Чем меньше денег, тем проще живется. Когда два студента говорят в ЗАГСе «да», у них общими становятся только притязания на отдельную комнату в общежитии и пара сумок с вещами. Дальше все с нуля и вместе. А Наталье вот-вот достанется отец с сорок третьей строчки списка Форбс и муж, не намного его беднее. И это, уже, как говорится, совсем другая история.

Хотел ли Барон жениться? Да, пожалуй. Не за состояние Нелидова и не за возможность посмотреть в его глаза, когда узнает, кто стал зятем, а за вот эту веру, что они оба еще могут стать людьми. И если не помирятся, как в детских мультфильмах, то хотя бы прекратят войну. Да, это не возможно. Но вера всегда была тем, что лежало за гранью возможного. Без примеси религии и ритуалов простая вера маленькой девочки, что все будет хорошо.

За неё можно держаться, как за соломинку, и тащить себя вверх из самой глубокой ямы. Она крепкая, она выдержит. Но нельзя лгать и не договаривать, иначе все рухнет.

«До завещания пока далеко, – набрал он на клавиатуре смартфона. – Посмотрим, что из этого выйдет. Если не получится, всегда есть пистолет, СВД Гены и другие способы. Твой попробуем одним из первых, но в числе прочих. И ты должна понимать, что за свою жену я буду драться гораздо яростнее, чем за все, что у меня было до этого».

Потому что бизнес можно продать и купить, получить, потерять, проиграть и выиграть снова. Женщину, что осталась с тобой и твоим наполовину мертвым сердцем посреди провинциального городка в очень бедном доме, ни на что обменять нельзя. Хотел ли Барон жениться? Да.


***


Он набрал ответ и протянул мне. Честно написал. Очень серьезно. От последней фразы, будто током дернуло. Эхо еще долго звенело в мыслях. Я перекатывала на языке слова «за свою жену» и не могла привыкнуть. Свадьба всегда казалась чем-то далеким. Праздничным мероприятием с кучей гостей, из кого хорошо, если знаешь десятую часть. И чем-то совершенно мне недоступным. Откуда у матери деньги на платье и ресторан? В лучшем случае тихая роспись в ЗАГСе и пельмени на ужин подороже. Вот и всё.

Никого у себя в мужьях кроме бедного студента я не видела. Да и то предполагала, что будем учиться на художников и спускать обе стипендии на кисти, краски, холсты, бумагу. Родители жениха? Не принято в нашей деревне, чтобы они оплачивали свадьбу. В ресторан придут поздравить и то ладно. Если будут довольны невестой, конечно. А то ведь крутанет свекровь носом, и двадцать лет не будет разговаривать с сыном и его новой семьей. Были случаи, ага.

Что ж, с росписью без гостей я угадала. Разве что Гена поприсутствует, а Тамаре нельзя говорить. Я даже обрадовалась, что не получу свадьбу, как у настоящей дочери олигарха из глянцевых журналов со светской хроникой. Такое воплощение мечты хоть как-то мирило меня с женихом. Словно не я нагло вламывалась в его жизнь, а он тихо забирал меня из моей. Приехал в дом матери, чем-то похожий на жилье Тамары. Сидел с нами за одним столом, ел вареную картошку и рассказывал, что теперь он свою жену никому в обиду не даст. Но я зря расфантазировалась. Брак фиктивный, это нужно помнить. Еще и навязанный мною.

«Хорошо», – написала я в ответ и добавила вслух: – Давай есть, а то остынет.

Котлеты Тамаре удались. Фарш из куриного филе таял на языке. Я расстроилась, когда порция закончилась. Умела готовить, но вот так еще не получалось. Мать говорила, что когда сварю мужу тысячный борщ, то стану виртуозом. Интересно, Барон любил борщ?

Черт, я ведь совсем ничего о нем не знаю! Рассказы о друзьях и войне с Нелидовым – не в счет. Почему он носит запонки на манжетах вместо обычных пуговиц? Есть ли у него родственники, кроме отца? Какое у него, на худой конец, образование? Да, брак фиктивный. Но мы же будем есть за одним столом и спать в одной постели? Правда?

Атаковать его сейчас вопросами я не решилась. У Андрея глаза слипались после тяжелого дня. Задремал прямо в кресле, пока мы с Тамарой стелили постель в бабушкиной комнате. Я специально с размаха села на кровать, чтобы проверить, не скрипит ли? Аж стонала и скрежетала проклятая. Каждый поворот с бока на бок будет слышно, не то, что ритмичные движения во время близости. Лучший борец против разврата.