Кто-то громко забарабанил в дверь. Барон пошел открывать, а я бросилась одеваться. Бронежилет – массивная штука. Сверху еще куртка будет, поэтому под низ нужно выбрать что-то максимально легкое и облегающее. Если выдастся жаркий день, то я в обморок могу упасть от перегрева.

Второе платье, купленное Геной, подошло. Почти сарафан и ткань – хлопок с минимальным добавлением синтетики. Цвет и фасон не имели значения, куртка все равно черная.

– Готова? – с порога спросил охранник, прижимая к груди нечто средне между спасательным жилетом и мешком, набитым железом.

– «Броник» всего один?

– Да, мой. Всегда в машине его вожу. Знал бы заранее, раздобыл еще. Ныряй головой сюда. Хорошо, теперь застежки.

На плечи легла тяжесть, поначалу показавшаяся непомерной. Я осела от слабости, а Гена проворчал:

– Девять килограмм всего, третий класс защиты. Меньше нет смысла, ты уж потерпи.

– Захотят, голову прострелят, – фыркнула я.

– В голову еще попасть нужно. Даже снайперы предпочитают в грудь целиться.

– И бронежилет выдержит?

Гена вдруг замер и медленно убрал руку от широкой черной липучки на боку «броника». Я поняла, что хочет промолчать, но он все-таки ответил:

– От большинства пистолетов и нескольких автоматов защитит. Снайпер из СВД его пробьет.

Жилет мгновенно стал еще тяжелее. Я села на кровать и сложила на коленях руки. Смерть казалась черным облаком, закрывающим небо от вершины крыши до горизонта. Куда не посмотри, что только не сделай. Зачем все? Бункер, бесконечный побег, фальшивые имена, бронежилет? Хотелось сидеть и больше не вставать. А лучше позвонить Нелидову и кричать в трубку: «Оставь нас в покое! Никто не будет тебе мстить! Живи своей жизнью и радуйся».

– Спасибо, Гена, за то, что честно.

– Не за что совершенно, – раздраженно ответил Барон, прожигая охранника взглядом. – Ты не волнуйся. Мы если заметить что-нибудь, сразу развернем машину. Никто не полезет под пули.

– Надеюсь, – с трудом улыбнулась я. – Все готово? Идем?

– Да, Тамара придет через несколько минут, нужно попрощаться.

Мне нужно. Насколько сильно, я поняла, только оказавшись в её объятиях, уткнувшись носом в пропахшую соляркой спецовку. Мы стояли на крыльце, и Тамара гладила меня по голове:

– Ну же, малая, не кисни. Я бы с радостью оставила вас, но мужчины решили иначе. Слушайся отца, он тебе добра хочет. А мамка твоя… Знаешь, всякое бывает, может и помиритесь. Она поймет на старости лет, что натворила. Хуже нет вот так отталкивать ребенка. Я бы полжизни отдала за дочь, а кому-то даром не надо.

У меня в носу защипало. Обеих матерей лишилась. И той, что умерла после родов, и той, что растила до восемнадцати лет. Отец хотел убить моего мужа. В бреду такое не пригрезится, в страшном сне не приснится. Уж лучше бы я, правда, оказалась дочерью вахтовика, разругавшегося с сожительницей.

– Нормально все будет, – сказала я и сама не поверила. Бронежилет мешал. Давил на плечи. – Может, и с тобой увидимся еще. Спасибо, Тамара, ты очень хорошая. Столько сделала для нас.

– Мелочи, – отмахнулась она, щипая себя за нос и вытирая пальцем уголок глаза, – людям помогать нужно. Ой, всё, идите, а то так долго стоять будем.

Мужчины попрощались коротко. Гена отвернулся, а хозяйка еще долго смотрела ему в спину. Я все ждала, что махнет рукой, но она прижила её к груди.

Дверь внедорожника хлопнула. Я откинулась на спинку заднего сидения и молча слушала радио, пока машина ехала по трассе. Столица встречала серым пригородом, типовой застройкой и мелким дождем. Я уже видела все это, пока ехала на электричке, а сейчас тем более не интересовалась пейзажем.

За рулем сидел Гена, Барон дремал или думал. Я представляла, как разрывается телефон несуществующего общества и на счет до сих пор приходят деньги за регистрационный сбор. Фальшивая жизнь, фальшивые чувства. Нужна ли я настоящему отцу? Не розовощеким младенцем, завернутым в пеленки, а немытой деревенщиной, женой врага. Если нужна, то мой мир снова рухнет.

Я вдруг отчетливо поняла, что мы не отобьемся. Нас трое, а у Нелидова целая армия. Не случится чудо из сказки. Кощей бессмертный не отпустит из своего царства Ивана-царевича и Василису Прекрасную. Никогда не молилась, а сейчас хотелось. «Господи, пожалуйста, пусть тест будет отрицательным!»

Не услышал Бог. Может быть, кто-то другой молился сильнее.

Мы спокойно доехали до бизнес-центра, поднялись в офис «Атласа» и через несколько минут улыбчивая девушка-администратор отдала мне листы с результатом. Еще горячие после лазерного принтера.

Я стояла с ними одна, Барон даже не пытался заглянуть через плечо.

«Вероятность отцовства 99,99995%»

Я – Нелидова Наталья Георгиевна.

Глава 22. Ловушка


Не пахло в фойе лаборатории генетики медикаментами. Даже отдаленно стерильный кондиционированный воздух не напоминал больницу. Чистенький офис не очень крупной фирмы с диванами для посетителей, стойкой ресепшн, картинами на стенах и надоевшими до оскомины фикусами в горшках. Будто несчастные растения и правда могли впитывать отрицательную энергетику рассерженных клиентов и сохранять в офисе уютный микроклимат. Глупость. Пережиток социализма. Пародия на бухгалтерию завода, где кроме сплетен и ухода за растениями сотрудницы практически ничем не занимались.

Барон сидел на диване, поджав ноги. Хотелось их вытянуть, расслабиться, но бумага в руках Натальи мешала найти душевное равновесие. Тест положительный. Барановский Андрей женился на дочери Нелидова. На единственной дочери бесплодного хозяина строительной фирмы «Азур». Он миллионы потратил на то, чтобы вторая жена родила несколько мертвых детей, а живая дочь все время была рядом.

– У нас проблемы? – хмуро спросила Наталья.

Она сидела рядом и говорила шепотом. Администратору через длинный коридор от них не положено прислушиваться, да и говорила она по телефону с другим пациентом очень уж увлеченно. Нельзя сейчас выходить на улицу без звонка от Гены, что все чисто.

– Проблемы, – эхом повторил Барон. – Были, есть и никуда не денутся. Я с самого начала знал, что будет так. Удивляться нечему. Твоя мать – честная женщина и забеременела от законного мужа. Планы не меняются. Я еду в больницу, а ты прячешься от отца.

Жаль, что Оксана Семенова не оказалась шлюхой. Барон успел размечтаться, что Нелидов получит отрицательный тест, помянет мертвую супругу нехорошими словами и забудет о Наталье. Её муж выдохнет, успокоится и отправит новобрачную в городскую квартиру. Хозяйничать, пока он ждет операцию по пересадке сердца. Пусть бы затеяла ремонт, поменяла мебель, купила шторы по своему вкусу. Все равно, что висит на окнах. Барон хотел вернуться в дом, который своим считал бы не только он. Женщина создает уют. Ей решать, какие диваны должны стоять и где.

Куда теперь везти Наталью? К Гене? Там будут искать в первую очередь. До дачи Алексея добрались, а вычислить берлогу охранника, оформленную на его имя, не составит труда. Обратно к Тамаре их двоих отправить? Неплохая мысль, но Барон не надеялся, что бракосочетание удастся сохранить в тайне. Регистрировались под настоящими именами, доступ к базам всевозможных документов у Нелидова был. Увидят название ЗАГСа, приедут в Заречный, надавят на регистратора, и она от страха сесть за взятку расскажет все. А дальше, если не размотают круг её знакомых до Тамары, то пойдут с фотографиями по городу. Терпения хватит, найдут.

Устроить Наталью с Геной на работу в больницу? Да, так он будет видеть обоих, но какой ценой? В штат требуются только санитары. Сильные мужчины, чтобы помогали укладывать на каталки бессознательных пациентов и женщины с тряпками в руках. Не такой работы он хотел для своей жены. Отправить её за границу учиться? Во-первых, он изведется, переживая, как она там, а, во-вторых, если что-то пойдет не так, надеялся увидеть её хотя бы еще раз. Ну не укладывать же Наталью с собой на соседнюю койку обследоваться и лечиться? Бред.

Не было решения. Ни один вариант не нравился. И Спасский до сих пор молчал, не перезванивал. Согласен ли он принять пациента под чужим именем? Согласен ли он вообще его принять? Зато Гена отзвонился, что все чисто, можно выходить из «Атласа».

«Поедем в больницу, – набрал Барон сообщение для Натальи на телефоне. – С лечащим врачом есть некоторые проблемы. Будем планировать дальше, исходя из его окончательного слова. Может, все поменяется и придется по фальшивым документам лететь за границу. Клиники Израиля хвалят, в Германии неплохо. Это дороже, дольше и сложнее, но другого выхода нет».

– Хорошо, – кивнула Наталья, прочитав сообщение. – Едем.


***


По дороге Барон рассказал мне про Спасского, и почему очень богатый бизнесмен частным клиникам предпочитал небольшую районную больницу. Есть врачи, как боги. Они творят чудеса, и веришь им без оглядки. За Аркадием Анатольевичем муж был готов ехать в любую точку планеты, но упрямый врач любил ту больницу, где проработал больше двадцати лет, и наотрез отказывался переходить в платную медицину.

Барон не выпускал из рук телефон, ждал звонка. Мне казалось, он зря переживал. Если врач действительно настолько хорош, он ни за что не бросит своего пациента, какими бы странными не были его просьбы. Раз уж Спасский лечил Андрея после покушения, должен понимать, что его жизни угрожает не только больное сердце, но и люди с оружием. Наконец, телефон зазвонил. Муж выдохнул и приложил его к уху:

– Здравствуйте, Аркадий Анатольевич. Да, вы знаете, хуже стало. Те симптомы появились, о которых вы говорили. Уже еду к вам, через десять минут буду. Я бы не хотел ложиться в стационар под настоящей фамилией… Чертовски благодарен. И еще момент. Я с супругой теперь. Как ей можно навещать меня, не афишируя имя и документы? Недавно женился… Спасибо… И снова спасибо, я бесконечно вам признателен. До встречи.