– Это позже можно будет сказать. Сейчас пока просто до свидания.

Я не стала спорить. Доктор тоже осторожничал. Не обнадеживал и не давал прогнозов. Стабильно. Большего пока не нужно. Я попрощалась и нажала на кнопку прекращения вызова.

Глава 23. Биологический отец


Кухня расстаралась. Десерт назывался Банана Сплит, дословно «банан пополам». На продолговатой тарелке-лодочке лежал разрезанный банан, а на нем три шарика мороженого, украшенного взбитыми сливками, шоколадным сиропом, орехами и вишенкой. Про шоколадку повар тоже не забыл. На маленькой тарелке поместились дольки темного, молочного и белого шоколада. Все очень красиво и вкусно.

Терапия сладостями удалась. Я стучала ложкой, отламывая кусочки банана, и чувствовала, что успокаиваюсь. Андрей в надежных руках. Один раз Спасский уже совершил чудо, должно получиться и во второй раз. Пока я там не особо нужна, стоит смотреть правде в глаза. Но как только у меня получится, я обязательно уйду от Нелидова. Будет сложно, конечно.

Судя по охране, семейному доктору и персональной сиделке мой биологический папа всерьез взялся за знакомство с дочерью. Я по-прежнему мечтала вцепиться ему в глотку, но после отдыха под снотворным рядом с ненавистью появилось немного места для вопросов. Какого черта он бросил маму? Где шлялся восемнадцать лет, и почему я вдруг понадобилась ему прямо сейчас? А, главное, в качестве кого? Он же не настолько глуп, чтобы рассчитывать на любящую и благодарную дочь. За что я должна быть благодарна? За выстрел в моего мужа? Или за спальню, еду и сиделку? Он меня, как куклу, отобрал у другого, принес домой и уложил в кроватку. Не хватало только игрушек в каждом углу и клоуна-аниматора.

Он вообще в курсе, что его ребенок вырос? Что у меня есть свое мнение, желания и законный супруг, в конце концов. Второе похищение и насильственное удержание получилось, только теперь с другими участниками. Слава богу, я совершеннолетняя и в опекунах не нуждаюсь. Отвоевать свободу стало чуть-чуть проще.

Ела я медленнее, чем таяло мороженное. Вокруг банана цветными разводами скапливалась ванильная, клубничная и шоколадная вода. Сиделка Татьяна не лезла с разговорами, а я бестактно забыла на время о её существовании. Тоже ведь пленница, только добровольная. Интересно, Владислав сам запугивал или кому-то из своих прихвостней поручил?

Нелидов точно настолько мелким персоналом не занимался. Он, как настоящий большой начальник, все обязанности делегировал помощникам. И вот они-то, похоже, и развернулись в полный рост. Не зря же он извинялся за Владислава. Значит, не все и не всегда контролировал. Это плохо, на самом деле. Большое количество людей, принимающих самостоятельные решения, усложняли мне путь на свободу многократно.

Конечно, если извинения Нелидова не были частью игры. Как в учебнике истории в ситуации с хорошим царем и плохими боярами. Простой народ жаловался на их бесчинства, а царю просто не докладывали. Хотя если бы он знал, то всех бы построил и приструнил. Очень похоже, кстати.

Дверь бесшумно открылась, только замок щелкнул, и гость запоздало постучал:

– Можно войти?

Сиделка вскочила с табурета и вытянулась, как солдат на плацу перед командиром. Я ужинала, сидя в кровати, так Татьяна попросила. И теперь заработала одобряющий взгляд от биологического отца.

– Оставьте нас, пожалуйста, – вежливо попросил он, и сиделка быстро ушла из комнаты.

Я чуть не закричала ей вслед, чтобы вернулась. Мороженое поперек горла встало и руки задрожали. Я же сейчас швырну поднос в лицо Нелидову и получу еще один укол успокоительного. Нет, так нельзя. Нужно дышать и смотреть в сторону. Жизнь Андрея в руках этого монстра. Ради спасения мужа я заткнусь и буду улыбаться. Чего бы мне это не стоило.

– Я рад, что тебе лучше.

В голосе Нелидова чувствовалась усталость. Он обошел мою кровать и сел с той стороны, куда я смотрела. Так же, как Барон, ходил по собственному дому в деловом костюме и переодевался только перед сном. Конечно, когда вокруг столько посторонних людей, растянутое трико и майку с пятнами уже себе не позволишь. Сам виноват. Мог бы жить, как нормальные люди, но выбрал то, что выбрал.

– Наташа, я должен много тебе рассказать, но не знаю, с чего начать. Помоги мне, пожалуйста, спроси. Что тебе кажется важнее всего? Мои отношения с твоей матерью, Барановский с друзьями или выстрел у больницы?

Я убрала поднос в сторону и сложила руки на коленях. Продуманный вопрос. Залюбоваться можно, какой правильный. И разговор завяжется, и отношения мое сразу узнать можно. Не держи я себя так крепко в руках, выпалила бы первое, что пришло в голову, а сейчас выбирать придется.

– Я заперта здесь?

– Нет, – сразу же ответил Нелидов и показал рукой на дверь, – ты свободна. Никаких замков. Но куда ты хочешь идти? Твой дом продан, приемная мать исчезла. Я подозреваю, что уехала по фальшивым документам в другой город или даже страну. Барановский постарался. При желании её найти можно, но нужно ли? Так чего ты хочешь?

Черт, еще один роскошный ход. Дураком папа не был, сети расставлял мастерски. Никакого давления. Внимание, участие и готовность идти на уступки. Вроде бы и дверь открыта, а идти некуда. Сейчас он мне это докажет, и я останусь добровольно. Браво!

Только запуганную сиделку с приказом ни за что не дать мне сбежать и охрану у дверей я уже заметила. Иллюзий нет. Препараты опять же, вежливый доктор с повадками психиатра. Скоро он придет и ненавязчиво попытается выяснить, что меня связывает с Андреем. Достаточно повесить на него покушение или изнасилование с избиением тоже было? Мне, конечно, помогут, будут работать с психологической травмой. Диагностируют стокгольмский синдром, и муж мой сядет надолго. Господи, хорошо, что не раздели и синяки на спине не увидели. А то бы уже «побои сняли» или как это называется?

– Я домой хочу, – решила вот так ответить и послушать, что дальше скажет.

– Здесь твой дом, – вздохнул Нелидов. – Должен был быть с самого начала, но жизнь сложилась иначе. Я не сразу стал тем, кто я есть. Когда женился в первый раз, студентом был. Оксана, твоя мама, на курс младше училась. Любовь была студенческая, свадьба скоротечная, но быстро все остыло. Я хотел бизнесом заниматься, как сейчас говорят, стартапы запускал. Из кожи вон лез, чтобы познакомиться с нужными людьми, связи завести, а твоя мама хотела, чтобы я сел в офисе, работал на дядю за зарплату и не дергался. Это стабильность, уверенность, определенность в будущем. Не сошлись мы с ней в уровне амбиций, понимаешь?

– И ты бросил её беременную?

Я не смотрела ему в глаза, но видела, как пальцы сжались на покрывале. Если сейчас начнет перебирать складки ткани, значит, нервничает или собирается врать. Но Нелидов быстро с собой справился:

– Я не знал, что она беременна. Мы крепко поссорились перед разводом и общались через её сестру. Без детей суд не нужен, разводят в ЗАГСе по заявлению. Имущество тоже делить не пришлось. Подождали положенное время и расстались. Много я от неё выслушал из того, что сейчас ерундой казалось, а тогда тянуло на трагедию. Неудачник я. Эгоист, который все заработанные деньги тратил на глупые и провальные проекты. Никакой семьи со мной не будет. Только долги, разорение и тюрьма. Наелся я её злобой и обидой так, что много лет ни видеть, ни разговаривать не хотел. Я не прав, Наташа, и очень жалею об этом. По-другому все могло быть. Немного терпения с обеих сторон и никакого развода. Ты была бы у меня.

От последней фразы я заплакать должна? Расчувствоваться и броситься папе на шею? Нет, желания не возникло. Слишком хорошо я знала, что такое сослагательное наклонение. Если бы, да кабы, а уже ничего не исправить. Вместо матери меня воспитывала тетя, а отец дважды приказал убить моего мужа. Но меня все-таки проняло. Было что-то в его голосе, отчего сидеть стало неуютно. Взрослой мужчина перед девочкой оправдывался. Взгляд пытался поймать, а у меня уже шея болела, как я отворачивалась. Столько лет мечтала об отце, и он вот таким оказался. Лучше бы умер или простым мерзавцем был, бегающим от алиментов. Жил со сварливой женой и новыми детьми. Я бы поняла, я бы простила. Но пять трупов – нет.

– У меня все-таки получилось, – продолжил Нелидов. – Бизнес в гору пошел, я несколько лет за границей жил, половину курортов объездил, почти все моря видел. Не без проблем, конечно. От бандитов пришлось защищаться…

– Собственную ОПГ создать, – перебила я и тут же пожалела.

Нелидов снова кулак сжал и на этот раз долго не отпускал покрывало.

– Тебе Барановский рассказал? Даже представляю, в каких выражениях. Я – чудовище, дьявол во плоти, моральный урод и убийца. Как земля таких носит? А он хороший. Весь в белом. Просто принц на коне и ангел с крыльями.

– Ага, – кивнула я. – Зорро. Благородный мститель. Но это ложь, звездеж и провокация. На самом деле все было не так. Друзья долго болели, вот и загнулись от сердца. Андрей укол нафантазировал, а Катерина и Алексей вообще самоубийцы. Одна специально в лес поехала и черным мешком накрылась, а другой в погреб упал. Ну, оступился, с кем не бывает?

– Он и, правда, сам в него залез, – Нелидов ответил ровно, но очень медленно. Будто с силой протаскивал слова сквозь зубы. – Никто его убивать не собирался. Зачем? К Алексею ехали узнать, куда мог спрятаться Барановский. Недвижимости у него достаточно, чтобы несколько дней потратить на тщательный обыск, опять же держать тебя он мог в любом съемном жилье, заброшенном складе, на даче какой-нибудь. Я слишком поздно узнал о похищении. Почти неделя прошла. Ты могла умирать от голода и обезвоживания, замерзать, страдать. Счет шел на часы.

Он паузу сделал, а я впервые почувствовала себя зрителем в кинотеатре. Фильм показывали с тем же сюжетом, но с другими актерами. И вроде правильно все выглядело, но я еще не могла принять иную точку зрения. Поставить себя на место Нелидова, понять, о чем думал в тот момент.