– Спасибо, Анна.

– О, совершенно не за что, – пропела она и отключилась.

Интересно, круглосуточный позитив – её натура или часть профессиональных обязанностей? Бывают же люди, замотивированные тренингами и лайф-коучами до такой степени, что излучают радость даже с ножом у горла. Зарплата у неё, наверное, как у депутата, а то и выше. Ногтями и зубами держится за рабочее место. Зато Владислав вообще ничего не боится. Буквально вытворяет все, что хочет.

Я села в кресло возле журнального столика, чувствуя себя двоечником у кабинета директора школы. От золотого декора рябило в глазах и слегка подташнивало. Рано я слезла с успокоительного, еще один укол совсем бы не повредил. Эмоционально не отдыхаю совсем. Из огня да в полымя, с корабля на бал. В голове каша. Обрывки слов и мыслей. Стоило заранее продумать разговор с Владиславом, но я уцепилась за единственную мысль и поспешила. Отступать теперь поздно. Тихо ступая по ковру, из-за поворота вышел начальник службы безопасности моего отца.

– Звали, Наталья Георгиевна?

Он даже не пытался изобразить вежливость или спародировать подобострастие. Разглядывал меня, как насекомое в энтомологическом музее. Въедливо, цепко. Я почти не запомнила его лицо в машине и сейчас словно впервые видела острый нос, длинные складки возле него, губы, поджатые в нитку. Типаж, даже сложно сказать какой. Набросок злодея к фильму, нарисованный карандашом. Когда художник небрежно чиркает по листу, стараясь уловить суть и не заботясь о форме. Владислав был настолько некрасив, что это притягивало взгляд.

– Я бы хотела получить обратно свои вещи и документы.

– Зачем? – короткий вопрос вместе с наклоном головы накалил обстановку. Я и так дрожала, сидя в кресле. Захотелось встать, чтобы Владислав не доминировал надо мной. Дышать нужно глубже. Если я сейчас поддамся страху, поводок на шее затянется намертво, и моей жизнью кроме отца будет распоряжаться еще и его охранник.

– Мне нужен телефон с сим-картой, а её не оформить без паспорта, – как можно безразличнее ответила я.

Не обязана оправдываться и что-то объяснять, это заведомо ставило меня в приниженное положение, но и хамить ни в коем случае нельзя. Тот, кто кричит – слаб. Закатил истерику? Значит, не можешь добиться своего по-другому. В теории я все знала прекрасно, но регулярно срывалась и выдавала длинные речи с жестким содержанием то Барону, то отцу. Каждый раз мне это чудом сходило с рук, но сейчас я больше не могла рисковать. Слишком многое поставлено на карту. Я уже лишилась возможности навестить мужа в реанимации. Останусь без паспорта – не сделаю вообще ничего. Пора взрослеть и учиться ходить по жизни, как по минному полю.

– Наталья Георгиевна, – строго сказал Владислав, – мне жаль, но до окончания расследования о вашем похищении всем обитателем особняка запрещены звонки на внешние линии. Только внутренняя связь. Мы ищем крысу. Того, кто слил господину Барановскому информацию о вас. Как видите, до сих пор не нашли, и любая новая утечка сильно осложнит дело.

– А как это относится лично ко мне? – осторожно уточнила я. – Уверяю вас, я узнала о своем происхождении уже в доме похитителя с веревками на руках. Ищите крысу дальше, я вам не мешаю.

Теперь я понимала, откуда в доме все время дул ветер. Владислав кривил губы и смотрел на меня все с большим любопытством. Неужели я разлучена с мужем, потому что он так захотел? Вернее, потому что он почувствовал настроение Нелидова и радостно закрутил гайки. Внушил ему, что раз я так яростно защищаю врага, то буду сливать Андрею информацию обо всем, что происходит в особняке. Просто-напросто стучать, как до этого делала Катерина.

Если я права, то нашла серого кардинала, из-за кулис дергающего за ниточки. Играющего на слабостях моего уставшего и замученного войной отца. Как же сильно он отличался от Гены. Бывший снайпер заботился о Бароне, а Владислав стервятником рвал мясо с костей еще живого Нелидова. Бесконечно неприятный человек. Омерзительный.

– И, тем не менее, Наталья Георгиевна, я могу разрешить вам телефон только без связи. В качестве цифрового устройства для чтения книг, прослушивания музыки и видеоигр. Одежду из сумки, деньги, предметы личной гигиены вам вернут прямо сейчас, а паспорт нет. Служебная необходимость ради блага вашего отца.

Насколько я знала таких людей, спорить бесполезно. Уперся рогом и не уступит. Но мы ведь за паспорт сражаемся, а если поменять предмет спора? Или вообще уйти в другую сторону?

– Я понимаю, – попыталась улыбнуться я. – Но зачем мне телефон, если я не могу позвонить мужу?

– Я буду звонить, – тут же вызвался помочь Владислав, полностью подтвердив слова отца. Скверно. Словами не передать до чего паршивая ситуация. – Две медсестры дежурят по очереди и обе подкуплены, – хвастался безопасник. – Если что-то случится с Андреем Александровичем, мне сразу сообщат. Вам не о чем волноваться.

– Вы тоже не верите, что у нас настоящий брак? – пошла я ва-банк. – Что мы любим друг друга? Георгий Владимирович переживает, что Андрей меня обманул, но я же знаю, как все было на самом деле. Владислав, я не враг ни вам, ни отцу, ни кому бы то ни было в особняке. Если нельзя позвонить, то разрешите хотя бы написать сообщение. Какую тайну я могу слить фразой: «Я скучаю, поправляйся?» Это ерунда для вас, но больному человеку в реанимации она может помочь. Да и мне, если честно.

Безопасник задумался. На мгновение его взгляд потух, будто обратился вовнутрь. Я обещала отцу никуда не ездить, но о переписке с Бароном речи не было. Если Владислав пойдет стучать на меня Нелидову, я всегда могу сказать, что хотела выяснить отношения с мужем-обманщиком и посторонних в наши дрязги не посвящать. Имею право. Лишь бы подлая сущность Владислава сейчас отреагировала правильно. Я же на блюдечке с голубой каемочкой преподнесла ему возможность всучить мне телефон с прослушкой. Неужели не поведется? Нужно глаза сделать круглее и лицо попроще. Ну, же, ну!

– Хорошо, – поджал губы безопасник, – я выделю вам аппарат с защищенным каналом связи. Чтобы никто извне не перехватил ваши сообщения и разговоры. Хотя последние в реанимации не одобряются. Постарайтесь ограничиться текстом.

– Конечно, – ответила я, чувствуя, как расплываюсь в улыбке. Черт с ним, что каждое слово будет на прослушке, я с ума сойду здесь без Андрея. Говорить можно на нейтральные темы, а там пусть хоть распечатки на стол Нелидову кладут. Не подкопается никто. – Спасибо большое, Владислав. Ну, раз все решилось, то и паспорт незачем прятать. Или еще причины есть?

– Нет, никаких, документы вам отдадут, – холодно ответил он, а я мысленно отпраздновала маленькую победу. Очень маленькую и очень осторожно отпраздновала, потому что заодно с размаха вляпалась в тотальную слежку. Переживу. Связь с мужем теперь есть, осталось наладить её с отцом.

Пока он спал, я решила лучше устроиться в своей комнате. Разложить вещи, переодеться, найти скрытые камеры. Хотелось забраться под одеяло, чтобы никто не увидел, как я переписываюсь с мужем, но смысл это делать, если телефон, как шпион, и так все передаст? Я сначала решила ограничиться нейтральными фразами. Просто поддержать Андрея и повторить, что я его люблю, и между нами ничего не изменилось, но замечание Владислава про крысу в особняке не давало покоя. Если кто-то шпионил в пользу Барона, то его стоило найти раньше службы безопасности. Как? Я в отличие от Владислава могла спросить напрямую у Андрея и услышать правдивый ответ.

Вещи мне вернули быстро. Чувствовалось, что в сумке копались, но обратно все сложили аккуратно. Ни одного рубля из денег, что оставил мне Барон, не пропало, только потратить я их до сих пор не могла. Не верилось, что разрешат праздно шататься по магазинам без двух амбалов за спиной и внимательных взглядов через плечо. А вдруг я продавцам записки передаю, чтобы навредить отцу? Нет, нужно прекращать этот фарс и добрую половину службы безопасности разогнать. Без войны с Бароном они станут не нужны, и все вздохнут свободно.

В моей спальне убиралась Марина, весело болтая с Татьяной. Но едва я переступила порог, обе замолчали.

– Продолжайте, продолжайте, – махнула я рукой, – вы мне не мешаете.

– Вам помочь, Наталья Георгиевна? – спросила служанка, глазами показывая на сумку. Бред. Собственные трусы на полку в шкафу я сама положу, но кое-что она могла для меня сделать. Раз уж я невыездная.

– Да, Марина, подскажите, пожалуйста, где можно достать средства гигиены? Белые такие с крылышками, защитой от протекания и цветочным принтом?

– Вам на сколько капель? – лучезарно улыбнулась девушка. – Есть всё.

Живот еще не болел, день Икс не приближался, но я предпочитала запасаться заранее.

– А вот все и несите, – распорядилась я, – по чуть-чуть от одной капли до семи.

Денег, чтобы шикануть мне хватит. А что останется, пойдет в запас. Мероприятие регулярное. Ежемесячное.

– Хорошо, – кивнула Марина, забирая чистящее средство и тряпку. – Татьяна, а вы не хотите чаю?

Сиделка поняла, зачем её зовут, но испуганно посмотрела на меня. Вдруг не нужно оставлять беспокойную пациентку одну?

– Татьяна, – еще раз позвала служанка, – к чаю кухня испекла роскошные булочки. Наталья Георгиевна, вам завтрак принести?

– Буду благодарна, – ответила я, открывая дверцу шкафа. – Перекушу и вздремну немного. До сих пор после вчерашних уколов туман в голове.

– Это пройдет, – ласково сказала сиделка, – вам действительно нужно поесть.

Марина, наконец, увела её, а я за минуту разложила вещи и уселась в кресло с телефоном. Личный номер Барона я еще в бункере выучила, когда обзванивала «новых дворян». Решила, что пригодится. Не ошиблась. По просьбе Владислава медсестра реанимации должна была отнести Андрею смартфон. Надеюсь, муж в сознании и ему хватает сил держать его в руках.

Больно стало, едва я вспомнила все, что случилось. Будто в заживающую рану ткнули ножом. Представлять не хотела, как он лежит бледнее простыней весь в паутине капельниц и датчиков приборов. Мой самый сильный, самый упрямый мужчина едва дышит. Господи, куда же кровь из легких денется? Ведь сколько её пролилось внутрь, когда пуля пропорола грудную клетку. Каждый вдох и выдох – подвиг. Вся его жизнь теперь подвиг, и он не должен сдаться. Я не позволю.