– Я, – Макс оттолкнулся от стены и направился к ней. Его движения были медленными и грациозными. Он напоминал леопарда, вышедшего на охоту. В отличие от Дмитрия он никогда не придерживался классического стиля в одежде. Вот и сейчас на нем были модные синие джинсы с разрезами и подворотами, открывающими щиколотки, и яркая фиолетовая футболка. Светлые волосы были мокрыми, словно он только что вышел из душа. – Не ожидала? Я ведь тоже работаю в «Swan’s Architecture».

– Почему мне казалось, – парировала Мел тоном, каким она обычно разговаривала с провинившимися подчиненными, – что тебе незнакомо значение этого слова? –

Из горла Макса вырвался короткий смешок, одна бровь вопросительно взлетела.

– Что ты, – растягивая слова, отозвался он, – в последнее время я очень хорошо освоил, что значит «ожидание». Поверь, ощущения не из приятных.

Наверное, эта словесная перепалка продолжалась бы до самого утра, если бы Дмитрий не решил вмешаться. Шагнув вперед, он встал между ними, словно рефери во время боксерского поединка.

– Тайм аут, друзья, – Дмитрий дождался, когда страсти утихнут и только после этого продолжил. – Я не собираюсь тратить свои выходные на выслушивание ваших словесных баталий. Давайте не будем забывать об элементарных правилах приличия…

– Кстати о них, – моментально включилась Амелия. Кажется, она была очень рассержена… на меня. – Мери?! Ты ничего не хочешь мне сказать?

Вот и все. Пришла пора отвечать за свое предательство.

– Мы, – начала было я, но Дмитрий не позволил мне договорить. Едва коснувшись руки девушки, он заставил ее переключить свое внимание на себя.

– Мери здесь не при чем, – голос его был спокойным и решительным. – Это была моя идея – устроить для нас всех небольшой отдых. Тем более, вам обоим, – он кивнул в сторону Макса, – будет полезно немного пообщаться на нейтральной территории. Амелия, – Дмитрий снова смотрел лишь на нее, – вы же мудрая девушка. Пожалуйста, не стоит делать поспешных выводов. Я даю вам слово, если в воскресенье вечером вам захочется уехать отсюда и больше никогда не видеть Макса, я лично прослежу за тем, чтобы он оставил вас в покое, – краем глаза я заметила, как Поляков побледнел. Его явно не радовала такая перспектива, но он не стал вмешиваться и спорить, всецело доверившись другу.

Повисла тишина, во время которой было слышно лишь мерное потрескивание огня. Камин стоял совсем рядом от меня, жар от него приятно согревал ледяные руки. Я уже начала думать, что Амелия откажется. Подруга выглядела совсем отрешенной, даже немного потерянной. Сомнения вновь проснулись, вернув прежнюю неуверенность.

Правильно ли я поступила? Может, следовало честно во всем признаться и поговорить с ней по душам?

– Амелия, – Максим обошел Дмитрия и остановился напротив нее. – Прошу тебя, дай мне шанс. Я не хочу сдаваться, даже не попробовав. Ты ведь совсем меня не знаешь. Не делай поспешных выводов.

Я чувствовала неловкость от того, что стала свидетелем такого интимного момента. Потупив взор, старалась отвлечься, мне не хотелось слушать эти объяснения. Они не предназначались для посторонних ушей. Так не должно быть.

Большая ладонь Дмитрий накрыла мое предплечье, кивком головы он указал на выход, и мы поспешили покинуть гостиную.

– Им нужно еще много обсудить, – произнес он достаточно тихо, чтобы никто кроме меня ничего не услышал. – Идем. Хочу показать тебе кое-то, – пальцы Дмитрия сплелись с моими, образуя надежный замок. Я позволила ему увести себя, так как знала наверняка, он – единственный мужчина во всей вселенной, которому я могла доверить свою душу.

 Дмитрий

Сквозь большие, завешанные тонким тюлем, шторы в комнату проникал слабый свет фонарей. Длинные мистические тени летали по стенам и полу, создавая причудливый орнамент. В камине, едва слышно, полыхал огонь, заполняя воздух приятным ароматом дыма. Я же стоял у дверей, словно завороженный и не мог отвести глаз от лица Мери.

Девушка совсем не двигалась, только ее взгляд блуждал по предметам интерьера, но снова и снова возвращался к главному – белому роялю, занимавшему центральное место во всем ансамбле.

– Дмитрий, – мое имя она произнесла с придыханием, и тем самым запустив в моем организме мощную химическую реакцию, огромные карие глаза посмотрели на меня с нескрываемым восхищением. Черт, девочка, что ты со мной делаешь?! – Здесь очень… очень красиво…

– Это, – обвел руками комнату и медленно двинулся к ней, – мое самое любимое место в доме. Раньше, – приятные воспоминания накатили, словно теплый летний бриз, вызвав улыбку, – я был очень счастлив здесь. Моя мама была пианисткой. Она часто играла для нас с отцом… Порой, мне кажется, я до сих пор слышу ее музыку. Странно, правда?

Мери не стала ничего говорить, не высказала наигранного сожаления по моей утрате, не спросила, что случилось. Я был благодарен ей за это. Не всякую боль можно описать словами, и не каждый человек способен понять утрату другого.

– Н-нет, – ее слабый голосок дрогнул, выдавая эмоции. Неуверенно переступив с ноги на ногу, девушка все же подошла ко мне. Ее маленькая холодная ладонь накрыла мое предплечье, длинные пальцы сжали кожу сквозь тонкую ткань рубашки. – Ты не должен стыдиться своей боли, Дмитрий, – робкие, правильно подобранные, слова вливались в меня живительным ручейком, пробуждая чувства, о которых я раньше и не догадывался. – Сердце всегда начинает болеть, когда мы теряем кого-то очень близкого, родного, – мышцы на ее тонком лице дрогнули, между бровей залегла глубокая морщинка – свидетель пережитой утраты. Мери знала, о чем говорит. За ее словами притаилась такая глубокая рана, постичь которую не под силу никому. Я вглядывался в любимое лицо, пытаясь прочитать тайны, что она так отчаянно продолжала скрывать, но не смог. Она не пускала туда никого.

Протянув свободную руку, прижался ладонью к ее горящей щеке. Хотелось через это прикосновение передать ей часть своих сил и внушить доверие. Пожалуйста, поверь мне, воробышек. Услышь меня, девочка. Я никогда не сделаю тебе больно. Никогда.

– Ты расскажешь мне об это? – Не то вопрос, не то мольба, слетело с моих губ и утонуло в звуке разгорающегося камина. В висках отчаянно стучал собственный пульс, кончиками пальцев я улавливал ритм ее сердцебиения. Почти в унисон.

– Зачем? – По тону девушки понял, что она снова закрылась в себе. Ей был неприятен оборот, который приняла тема. Мери опустила взгляд, длинные пушистые ресницы закрыли от меня глаза, полные слез. – Эта история давно осталась в прошлом. Я не хочу…

– Знаю, маленькая, – высвободив вторую руку, накрыл ею вторую щеку. Теперь ее голова оказалась в моем плену, Мери была вынуждена посмотреть мне прямо в глаза. – Знаю, как никто другой. Но… мне невыносимо думать о том, что это прошлое стоит между нами непроходимой глыбой. Поверь мне, воробышек, – склонился к ней, наши неровные дыхания слились в один огненный поток, – я бы отдал все на свете, лишь бы вырвать тебя из лап судьбы. Нет такого дня, чтобы я не думал о тебе, не пытался придумать способ как стереть из твоих глаз выражение тоски. Оно убивает меня, Мери. Никогда еще мне не приходилось чувствовать себя таким беспомощным. Если бы я только мог… Черт! – Выругался я, но так и не смог отвернуться. Яд в крови был слишком сильным. Он беспощадно убивал меня, проникал все глубже. – Больше всего на свете я мечтаю о том, чтобы ты забыла о том эпизоде и стала свободной, – она плакала, а я подушечками пальцев собирал ее горячие слезы. – Абсолютно свободной, воробышек. Ты должна летать, мчаться навстречу своей мечте и никогда, – последние слова я уже произносил тихим шепотом, зарывшись лицом в ее макушку, – никогда больше не оглядываться назад!

Я не сказал ей о том, что хочу быть частью ее мечты. Язык не повернулся просить о таком одолжении, да и совесть не позволила. Как бы сильно я ее не любил, мне нужно помнить о той, чью жизнь я безжалостно разрушил, пройдясь по ней смертоносным ураганом. Тот Дмитрий, которого видела во мне Мери, не имел права перечеркивать свою самую главную ошибку и переступать через нее, будто она – это маленькая лужица на его пути. Поиски продолжаются, вскоре приедет Магомед и я снова попрошу его вспомнить все подробности того рокового вечера. Я найду ее. Отыщу, даже если для этого мне придется пройти всю Евразию или пересечь океан. А потом… потом я упаду перед ней на колени и буду молить о прощении. Она вынесет мне приговор, с которым я не стану спорить ни при каких обстоятельствах. Пришло время отвечать за свои поступки. Больше я не стану бегать от прошлого в отчаянной надежде, что оно само сжалится и отпустит меня. Отныне, у меня есть стимул, чтобы дышать, и я не склоню головы перед рассекающим топором Смерти.

Мери потихоньку приходила в себя. Слезы ее высохли, тело расслабилось. Заметил, что она все больше и больше стала доверять мне. Она не избегала моих объятий, не вздрагивала каждый раз, когда брал ее за руки. Этот прекрасный божественный цветок распускался у меня на глазах, прорываясь все выше и выше, к свету. Я же превратился в заботливого садовника, готового всегда оберегать и лелеять ее.

– Так странно, – приглушенный голос девушки прозвучал едва слышно, зато я каждой клеткой своего тела почувствовал вибрацию ее грудной клетки. Оно отзывалось на любой, самое малейшее изменение в организме девушки, притягиваясь к ней словно мощнейшим магнитом. – Рядом с тобой мне так спокойно… Твои слова всегда кажется мне правильными. Что бы ты не сказал, я готова согласиться с тобой. Меня это пугает, – искренне признание полоснуло меня по сердцу, разбередив его острым лезвием. Руки сами собой обняли ее крепче, губы сомкнулись на виске девушки, стараясь вобрать в себя все ее сомнения и переживания. Я был готов превратиться в огромную губку, лишь бы впитать весь негатив, что прочно укоренился в ее очаровательной головке, все самое плохое и неприятное.