22. Мери 

Кромешная тьма поглотила все вокруг, заточив меня в своих бесконечных лабиринтах. Воздух был насквозь пропитан запахом опасности и угрозы. Я ощущала ее кожей, чувствовала на себе ее липкие прикосновения.

Сердце отбивало бешеный ритм, дыхание сбилось, легкие горели в огненной геенне, не справляясь со своей единственной функцией – дышать. Двигалась на ощупь, ступая босыми, истоптанными в кровь, ногами на раскалённый пол, покрытый мелкими кусками стекла. Острые кристаллы легко вонзались в кожу, раздирая ее, обжигая.

Нельзя останавливаться! Я должна двигаться, идти вперёд, продвигаться к единственному тусклому источнику света – приветливым язычкам пламени, маячившим где-то вдали. Там меня ждёт спасение и тепло. Там меня ждёт он...

Раскрыв рот, попыталась закричать, позвать его. Губы двигались, произнося заветное "Дмит-рий", но голоса так и не было. Отчаянный крик так и не вырвался наружу, засев отравленной колючкой прямо поперёк горла. Руками сжимала свою шею, ощупывала ее, растирала. Слезы застилали глаза, размазывая темноту неаккуратными мазками, развивались бесформенными кляксами по чёрному полотну.

– Услышь меня, пожалуйста, – мысленно молила своего любимого мучителя. – Помоги... Дмитрий...

Чье-то тёплое дыхание полоснуло по шее, запустив обратный отсчёт. Сильный, смешанный с запахом алкоголя и сигаретного дыма, запах проник в нос, оседая во рту тяжелым камнем. Мышцы вмиг напряглись, тело пронзило судорогой, ноги подкосились и я начала падать. И упала бы, но жёсткие, лишённые даже намёка на нежность, руки стальным кольцом сомкнулись на талии, оставляя на ней синяки. Короткий писк вырвался из меня и растаял в воздухе, пронзенный холодным стеклянным взглядом серых глаз. Тёмная, поросшая щетиной, голова склонялась надо мной, твёрдые губы растянулись в довольной улыбке-оскале злобного хищника.

– Ты очень красивая, малышка, – знакомый до боли голос зашептал мне на ухо, проник в сознание, и вытеснили все, кроме смертельного ужаса. Перед глазами запрыгали цветные пятна, дыхание сбилось, зубы сжались до хруста эмали, до боли в деснах. – Такая сладкая... Мне нравится твой запах...

Его лицо было прижато к моему, ненавистные губы ползали по коже, оставляя на ней кровоточащие язвы. Запах перегара вызывал тошноту, желудок скрутило от подступивших рвотных порывов. Напряжение росло, а вместе с ним усиливалось и действие яда. Холодный липкий пот облепил меня скользким панцирем, сердце застыло в надежде, что смерть принесёт избавление и положит конец безжалостной пытке.

– Н-е-е-е-е-е-т, – закричала из последних сил, раздирая глотку. Яркая вспышка осветила мрак, ослепляя. Душа покинула меня, тело упало мёртвой тушей, сложившись в позу эмбриона, руки обхватили плечи так крепко, словно пытались удержать последние остатки жизни.

Медленно густой туман рассеивался, пропуская свет в мою крошечную тюрьму. Очертания комнаты с дорогой мебелью стали вырисовываться перед глазами, возвращая меня в реальность. Затравленный взгляд упал на электронные часы, что стояли на тумбе. Семь утра.

Учащённо заморгав, постаралась отогнать остатки кошмара. В горле саднило, руки мелко дрожали, но голова уже начала проясняться. Отпустив плечи, поморщилась и легла на спину. На обнажённых предплечьях выступили красные отметины, по форме напоминающие мои собственные ладони. Отвернувшись, устремила взгляд в высокий потолок, стараясь не думать о том, что стало причиной их появления.

После небольшого перерыва сны вернулись, но теперь в них появился новый персонаж, которого я, без устали, звала на помощь. Только ему доверяла, лишь его имя слетало с, искусанных и потрескавшихся, губ. "Дмитрий, – повторяла я, пытаясь вырваться из лап Монстра". Его я постоянно искала, исследуя бездонную пучину, до краёв заполненную чёрной мглой.

Дмитрий...

Надоевшие слезы защипали глаза, стоило только подумать о нем. Прикусив изнутри щеки, старалась держаться, не поддаваться им и не сломаться. Прошло уже две недели. Две долгие, бесконечные недели без него, когда я получила возможность погрузиться в себя и проанализировать все, что со мной творилось. Сразу после возвращения в город ему пришлось немедленно уехать. Дмитрий не стал посвящать меня в подробности своих дел, лишь сказал, что это касается его семьи. Никогда не забуду это короткое прощание, когда мы стояли в моем кабинете, будто отрезанные от внешнего мира.

– Я буду скучать по тебе, воробышек, – признался он, опаляя мой лоб своим дыханием. Тёплые, такие родные и желанные, губы запечатлели на нем лёгкий, по-отечески нежный, поцелуй, от которого сердце защемило и задрожало от отчаяния. Хотелось плакать и смеяться одновременно. Внутри все клокотало, кипело и готовились взорваться. Мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы не расплакаться прямо у него на груди. – Но мне нельзя не ехать, – голос его дрогнул, он тяжело вздохнул. – Семья требует от меня решительных действий, иначе они не станут ждать очередных выборов. Если я хочу сохранить компанию, мне нужно найти способ договориться с ними. Иначе, – подцепив мой подбородок большим пальцем, приподнял и заглянул в глаза, – я бы ни за что не согласился оставить тебя. Особенно сейчас, когда мы только начали узнавать друг друга по-настоящему...

Холодный ветер ошпарил мою душу, в груди образовался тугой узел противоречий. Дмитрий так старался понять меня и заслужить мое доверие! Но тот единственный раз, когда он сорвался и дал волю своим эмоциям, висел надо мной дамокловым мечом. Хрупкое взаимопонимание, установившееся между нами за последние месяцы, не выдержало испытания страстью и пошатнулось, превратившись в покосившуюся хижину.

Мысли мои путались, голова шла кругом. Я понимала, что происходящее между нами – неправильно. Так быть не должно. Не могут насильник и жертва полюбить друг друга. Как бы я не старалась, но память невозможно обмануть. Откуда мне знать, что произойдёт дальше, если один-единственный поцелуй смог превратить меня в параноика, вернув в роль жертвы? Дмитрий не знает, как действует на меня. Он никогда не сможет понять, почему я так отчаянно избегаю любых попыток продвинуть наши отношения на ступень выше. Он – мужчина. Сильный и здоровый. Ему нужна нормальная женщина, которая сможет с готовностью принимать его ласки и отвечать на них без риска для своего психического здоровья. Но как я могу сказать ему об этом, не раскрыв самой страшной, способной уничтожить его, тайны? Дмитрий, которого я узнала за это время, не заслуживает подобной участи. Он не переживёт правды. Не справится с ней.

– Пусть, – постаравшись придать своему голосу уверенности, начала я, – это время станет нам шансом разобраться в себе. Оно подайте на пользу и тебе, и мне, поможет прийти к правильному решению...

Мужчина слушал меня молча, но я видела в его глазах протест. Ему не нравилась такая трактовка сложившихся обстоятельств. Чтобы произнести остальное, мне пришлось отвести взгляд в сторону. Я не могу смотреть на него и говорить то, что могло стать для нас началом конца. Но и молчать я больше не могла. Бессонной ночи в его особняке оказалось достаточно, чтобы я пришла к единственному способу сохранить свое и его душевное равновесие.

Есть люди, которым противопоказано быть вместе. Их связь заранее обречена на провал и никакие попытки не смогут спасти эти больные отношения...

– И, – слова застревали в горле, но я должна была их произнести. Ради нас. Ради него. – Не нужно звонить мне, Дмитрий. Я тоже не буду. Нам обоим нужно о многом подумать и многое решить.

– Мери, – отчаянье сквозило в каждом звуке, что срывался с его губ. Глаза Дмитрия смотрели на меня огромными, расширившимися значками, вокруг которых выделялись яркие, испещренные мелкими алмазами, радужки.

– Пожалуйста, – не дала ему договорить, накрыв его рот указательным и средним пальцами, – не спорь со мной. Так будет правильно... для всех.

– Для кого правильно, девочка?! – Не выдержал он, отстранился.

Дмитрий ходил по комнате, словно раненый зверь. Его движения были резкими, дергаными, лишёнными привычной грации. Мне было невыносимо видеть его таким, но и помочь ему никак не могла. Пусть так. Пусть лучше сейчас, чем в будущем, когда мы прикипим друг другу настолько, что уже не сможем сказать "прощай".

Прижавшись спиной к стене, чтобы не упасть, заставила себя прямо посмотреть на него. Вдох, выдох. Нужно постараться. Я должна быть сильной и уверенной или, по крайней мере, казаться такой.

– Ты же не серьезно это, – в два шага преодолев расстояние между нами, Дмитрий прижал свои руки по бокам от моей головы. Наклонился, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. – Если дело в том поцелуе, то я клянусь, – яростный огонь в его взгляде потух, уступив место чувству вины. – Такого больше не повторится, Мери. Я не...

– Не надо, – жёстко перебила его. Дыши, просто дыши, Мери. – Дело не в поцелуе, Дмитрий, – перевела взгляд на его подбородок, в тайник маленькой ямочки. Думала, это поможет мне собраться, угомонить рой бессвязных мыслей и подобрать нужные слова. Но нет. Стало только хуже. Я чувствовала, как стонет его сердце, как рвётся ко мне. Связь между нами была намного сильнее, чем я могла себе представить. Но мне нужно ее разорвать, положить конец страданиям и освободить наши души из этого грязного болота. – Как ты не понимаешь? Дело во мне. Мне, – ударила себя в грудь, сжала ладони в кулак. – Я никогда не смогу стать нормальной. Ни один мужчина не поможет мне. Понимаешь?! Я не смогу быть как другие. Не смогу стать страстной и желанной. Я не смогу целовать тебя и не думать о том, что было. Это выше моих сил, Дмитрий... Поэтому, – мой голос сел, превратившись в слабое блеяние, – прошу тебя, дай мне эти две недели. Я хочу разобраться в себе, во всем этом, – обвела руками пространство вокруг, но мои глаза смотрели лишь на него одного. – Пожалуйста.